Украина — Россия: несимметричное партнерство

Визит нового президента Украины В.Януковича в Москву, как, впрочем, и в Брюссель, прошел в духе завышенных дипломатических ожиданий и обещаний. Но все же поездка в Москву для украинского президента была более значима. Поэтому визитное первенство Брюсселя им было объяснено чисто календарными факторами. Московский визит Януковича носил не только официальный президентский характер, но и персональный, как политика, который после провала на президентских выборах 2004 года и помаранчевой пятилетки смог восстановить свои позиции. Несмотря на взаимные реверансы и слишком правильные слова со стороны и украинского президента В.Януковича и российских лидеров Д.Медведева и В.Путина, от общего контекста визита веяло прохладой. Общение без языкового барьера прошло в атмосфере тонких дипломатических намеков и прощупывания почвы с обеих сторон, а не взаимных партнерских объятий, на что, возможно, в душе рассчитывал В.Янукович. Москва же искала сигналы, на сколько градусов возможен разворот украинской внешней политики, и просчитывала, как это можно утилизировать в собственных интересах. А Янукович в свою очередь пытался понять, какой может быть цена возможных уступок.

Виктор Янукович сделал акцент в украино-российских отношениях на селективной, выборочной ревизии: в его пакете предпочтений был пересмотр газовых контрактов, получение преференций по сбыту украинских сырья, товаров и услуг на российском рынке в обмен на пересмотр украинской политики в гуманитарных вопросах, на уступки в сроках выведения ЧФ РФ, согласно проверенной формуле “газ в обмен на деидеологизацию”. Москва со своей стороны намекала на фундаментальную ревизию российско-украинских отношений. Холодно-стальное путинское “вступайте в Таможенный союз” можно проинтерпретировать как то, что Россия сегодня активно реализует реинтеграционные проекты на постсоветском пространстве и видит отношения с Украиной уже только в рамках общего регионального суперпроекта. От нового украинского руководства Кремль ждет не рефлекторного ответа на постоянно высказываемые замечания с российской стороны, а системного решения в отношении участия в российском проекте реимпериализации.

РФ сегодня — это не разгуляй-демократическая ельцинская Россия с сентиментальным отношением к младшей сестре, а злая, драйвовая, сосредоточенная на продвижении своих интересов наднациональная держава, претендующая на доминирование в пограничном региональном пространстве. Однако РФ не настолько сильна, чтобы быть сверхдержавой, но и не настолько слаба, чтобы быть просто нацией-государством западного типа. А Украина не настолько сильна, чтобы претендовать на статус региональной державы, но и не настолько однородна и независима от российского стратегического пространства, чтобы стать нормальным восточноевропейским государством. Исходя из этих ключевых антиномий государственного становления двух ключевых экс-советских стран, двусторонние отношения можно охарактеризовать как отношения недоимперии и недонационального государства.

Прагматичная повестка отношений с Украиной уже не интересна, потому что неактуальна для самой России. Для Украины это означает, что за дипломатическим синтаксисом необходимо улавливать новый мотивировочный контекст отношений и просекать все нюансы скрытой геополитической грамматики.

Концептуальный тупик многовекторности

Практически все государства, вышедшие из платоновского котлована советской империи, продолжают искать свою геополитическую проектность, постепенно определяя контуры собственного политического устройства и свою роль на европейском континенте. За время независимости у украинского государства так и не сложилось однозначной геополитической проектности. Во времена Л.Кучмы внешняя многовекторность была выгодной тактической позицией. Украина, как и Россия, находились в неустойчивом, транзитном состоянии, а стабильный ЕС казался неким недостижимым образцом. Сегодня возвращение в беспроектное, безвекторное, бесстратегическое состояние сопряжено с серьезными рисками. Если Украина после четкой проевропейской векторности в период президентства В.Ющенко вернется в многовекторность, то это означает, что у государства до сих пор не появилось собственного суверенного проекта, а есть просто рефлекторные реакции на обстоятельства и ситуативный дрейф между Россией и Европой.

Украина из-за отсутствия национальной проектности оказалась зажатой между двумя цивилизационными идентичностями. С одной стороны, европейская, опирающаяся на правовые и демолиберальные основания, идентичность, а с другой — российская идентичность, ставящая во главу угла державно-властную и гуманитарно-культурологическую общность. Именно по отношению к этим двум идентичностям строится отношение “свой” — “чужой”, а страна оказывается расколотой по линии геополитического выбора. Неустойчивая, плавающая, гибридная идентичность (причем в первую очередь политическая, а не культурная) привела к тому, что Украина застряла в тупике выбора, а потому начинает “бегство от выбора”, приобретающее дипломатическую оболочку нейтральности. Страна, которая делает акцент на том, что она нейтральная, внеблоковая, то есть находится “не-” и “вне-” геополитического пространства, получает негативную внешнеполитическую идентичность и негативистскую внешнюю политику. Можно критиковать Ющенко за его проевропейскую и пронатовскую стратегию, которая вызвала у России агрессивное неприятие и к которой осторожно относилась Европа, потому что не хотела ссориться с Россией, но это была внешняя политика не “вне-”, а “про-”, не дрейф, а курс.

Визит Януковича в Москву показал, что, несмотря на желаемую в Кремле смену украинской власти, асимметричность отношений осталась и вряд ли будет преодолена. И причина этого не в персоне президента, а в отсутствии проактивной стратегии Украины относительно ЕС или России. И эта асимметричность становится тем больше выпуклой, чем сильнее и ярче заявляет о себе Россия, четко знающая, чего она хочет от постсоветского мира и Украины. Вектор России сегодня направлен на Украину, а Украине с ее возобновленной многовекторностью и внеблоковостью остается только играть в “имитацию нейтралитета”, прикрывая ею реальный вассалитет. И Киев вынужден прибегать к тактическим, позиционным маневрам на базе тающих трофеев советского индустриального производства и в целом изменившейся после кризиса структуры экономических возможностей.

Разное позиционирование России и Украины свидетельствует о том, что золотое время многовекторности прошло. Украине будет трудно выстраивать свои векторы, потому что именно она находится под прицелами двух векторов — европейского и российского. Векторы уже направлены на Украину, а не от Украины. Еще пять лет назад Украина находилась перед возможностью выбора, а сегодня она уже стоит перед необходимостью выбора. Геополитический нейтралитет становится все более проблематичным, поскольку и Москва, и Брюссель с разной интенсивностью сдавливают Украину двумя геопроектными плитами. С одной стороны, Россия, втягивая Украину через Таможенный союз, а далее, возможно, и через ЕЭП и ОДКБ в свой проект, становится заемщиком внешнеполитического авторитета Украины. С другой стороны, ЕС также заинтересован во втягивании Украины в ЕС—НАТО, дабы не толкнуть ее в объятия России.

Россия: гегемонистский реюнионизм

На сегодняшний день у России есть четкое видение своего собственного геополитического проекта относительно стран-соседей. Под подобной проектностью понимается программирование национальных интересов в систему государственного внешнеполитического курса, который дает конкретные ориентиры в геополитическом партнерстве.

В чем суть нового геополитического проекта РФ? Стратегия России направлена на формирование “своего” региона, который не будет просто посредником-мостом между Китаем и ЕС, а станет полноценным центром силы на экс-постсоветском пространстве. Проект СНГ уже не справляется с новыми вызовами и задачами, да и вкладывались в него изначально совсем другие цели. На протяжении 90-х годов СНГ было бракоразводным агентством при распаде Советского Союза, затем в 2000-е — институтом клубного типа для президентов.

В современных условиях региональной многополярности России необходим новый союзный институт, заново формирующий российско-евразийский регион. Суть регионализма заключается в том, что это такая конфигурация международных отношений, в рамках которой основные взаимодействия протекают между различными региональными группировками, а не отдельными государствами. Отношения с региональными государствами строятся только в рамках юнионистской системы и логики, а сотрудничество с внерегиональными государствами основывается на прямых двусторонних связях и прагматичной повестке взаимного обмена интересов. Очевидно, что Россия претендует на роль гегемонистского ядра в региональном союзе, и для этого ей нужна просоюзнически настроенная Украина. Без Украины этот регион остается ампутированным, инвалидным (в социологическом смысле этого слова), то есть не значимым проектом.

Региональной объединяющей идеей для России станет славянский культурологический и православный код. Московский патриарх Кирилл уже активно включился в работу по собиранию канонического православия на базе наднациональной православной идентичности. А отсюда уже недалеко до реализации неманифестируемой, но целенаправленной установки российского правящего класса: “Украина — государство, но не нация”. И понятно почему. Нация — это прежде всего демаркация. Нация отграничивает политико-институциональные и правовые практики (демократия — авторитаризм, справедливое правосудие — диктатура закона и т.д.). В этом смысле Украина еще не демаркирована от российского политического тела, остается “вложенной” в большую российско-постсоветскую политику, которая организована с помощью иных, чем в Европе, кодов и смыслов. Российский код нулевых годов — держава и суверенная демократия, в то время как украинский код второй половины нулевых годов — нация и интеграция, так как смысл формирования европейской украинской государственности заключается именно в интеграции в евроатлантику. В связи с этим ревизионистским выглядит курс новой власти на сильную государственность, денационализацию гуманитарной сферы, на списание в архив темы nation-building.

Тактика Москвы на данном этапе — вовлечь Украину в свою торговую орбиту, втянуть в таможенную юнионизацию, за которой последует предложение о присоединении к ЕЭП и ОДКБ. Взамен РФ может предложить Украине младшее партнерство в G-8 и G-20, о чем недвусмысленно намекнула Москва во время визита украинского президента. Украине предлагают дипломатию престижа, внешнюю политику пиара, направленную в том числе и на внутриполитическую легитимацию. В курсе этой дипломатии престижа Янукович уже предложил подписать договор между РФ и США по СНВ в Киеве. Но разве организующая логика и задачи внешней политики сводятся к подобного рода потемкинским деревням? Внешняя политика для такой страны как Украина — это прежде всего ресурс европеизации, доформирования европейской национальной государственности, европейского образа жизни, что обеспечивается интеграцией в евроатлантический клуб демократических наций.

Таким образом, сегодня для России уже не столь важна позиция новых украинских властей по НАТО и языку. Беспокоит другое — все возможные противоречия могут быть сняты автоматически, если Украина согласится на реинтеграционный юнионистский проект России. В этом случае подстраиваться под новые условия и идти на бОльшие уступки придется прежде всего Украине. Россия лишь предоставляет условия для орбитального полета государствам, расположенным по периметру российского державно-регионального ядра. Своеобразной компенсацией могут служить российские гарантии включения украинской элиты в глобальную элиту в качестве младшего партнера российской стороны. Тем более, что задачу интеграции в Запад на индивидуальном уровне украинская элита уже для себя решила.

Украина—Россия: “мосты” и “подмостки”

Первые визиты и заявления украинского президента и его команды иллюстрируют желание запустить ретромашину многовекторности, в новой формуле В.Януковича — стать мостом между Востоком и Западом. Альтернатива, предлагаемая украинской властью, сводится к снятию вопроса о вступлении в НАТО, к равноправному взаимодействию в треугольнике Запад—РФ—Украина, а политика многовекторности интерпретируется как политика равноудаления и равноприближения к мировым центрам. Но возможно ли в современных условиях разыграть карту симметричной многовекторности?

Поддерживая дискурс многовекторности, новая власть считает, что Украина сможет быть самостоятельным полюсом. Но как среднее государство (в терминологии С.Хангтингтона) мы неизбежно будем зависеть от гравитационных полей других полюсов. Если и возможен в этих условиях вариант многовекторности, то он будет только асимметричным. Либо асимметрия в пользу России — вхождение в Таможенный союз/ЕЭП при сохранении меньшей доли партнерства с ЕС, либо асимметрия в пользу Европы — вхождение в ЗСТ и получение ассоциированного членства при сохранении меньшей доли партнерства с РФ. Иными словами, вопрос состоит в том, что делать Украине — европеизироваться либо путинизироваться, включаться в европейскую глобальную систему смыслов или оставаться в общем гуманитарном российском пространстве.

Принятие стратегии многовекторности, апелляция к нейтралитету, внеблоковости означает, кроме того, архаическое понимание геополитики в терминах XIX столетия, когда государства решали задачу территориальной консолидации. Перед Украиной также стоит задача консолидации, однако сегодня внешняя политика работает не на уровне территорий, а на уровне пространств — таможенных, экономических, валютных.

Украина за 20 лет независимости создала территорию, но не сформировала выбор пространства, платформы и, соответственно, способа национально-государственной организации. Нейтралитет как пребывание между российской и европейской платформами — проблематичен. Дипломатия еще может быть многовекторной, но при наличии четкого, “платформенного” государственного курса невозможно одновременно находиться в двух одинаковых пространствах — в двух таможенных или двух экономических союзах.

Кроме того, многовекторность предполагает персонализацию, ручное управление внешней политикой, свободу рук и маневренность президента как на внутри-, так и на внешнеполитической арене. Но для того чтобы проводить маневренную внешнюю политику, необходимо иметь резервы для маневра при построении отношений и с Западом и с Востоком Украины. Янукович не имеет возможности маневрировать, так как он зависим от электоральных ожиданий Востока, а потому вынужден играть только в одни, российские ворота. Заигрывание с Западом может привести к расшатыванию неустойчивого легитимного основания и потере электоральной поддержки.

Если Украина не сформирует цель и вектор своей внешней политики, то останется техническим государством, с перспективой стать безнациональным и “вложенным”, а значит, зависимым от российской идентичности и политики. Многовекторность для Украины де-факто будет означать пребывание в фарватере российской геополитической зоны, поскольку украинское государство до сих пор не вычленено из российского геополитического и геогуманитарного пространства. Четкий прозападный вектор, но при многосторонней дипломатии, может обеспечить Украине реальную многовекторность. Разумеется, это не та “безвекторная многовекторность”, к которой намерена вернуть украинцев новая власть. Внешняя политика должна интегрировать в западную жизнь не только элиту, но и простых граждан. Стратегия поиска дипломатического престижа со стороны элит и для элит исключает многоуровневую интеграцию для людей в европейское цивилизационное пространство.

Когда говорят о том, что Украина должна быть сильным государством, то это также означает, что ей следует выработать свою идеологию государственности, свой вектор внешней политики, собственное видение региональной проектности, а многовекторность может быть как выборочная, прагматическая, устанавливающая связи между различными регионами.

***

Независимая Украина учредила свою государственность в 1991 году как антисоветский, антиимперский, демократически-национальный западный проект. Но не антироссийский. И можно только сожалеть, что путинская Россия выбрала антизападный курс. Но это их выбор, а не вина Украины, чтобы объявлять врагом предыдущую украинскую власть за выбор западного курса.

Возвращение страны в лоно российской проектности, которая всегда была гегемонистской и транснациональной, а не интеграционной, может означать своеобразный теневой внешнеполитический переворот. Если Янукович, используя риторику прагматического разворота, станет обеими ногами на российскую платформу, а с Европой начнет играть в интеграционные кошки-мышки, то украинская государственность будет переучреждена на российских, реюнионистских основаниях.

 Вадим КАРАСЕВ (директор Института глобальных стратегий)