Поспешишь — Алжир насмешишь

Соглашение о зоне свободной торговли может быть подписано до конца года — постоянно заявляют обе стороны. Тем не менее, по словам правительственного уполномоченного, понадобится еще несколько лет и после подписания: начнется непростой период имплементации.

На протяжении более трех лет проходят очередные раунды переговоров. Переговоры в июне сняли большую часть спорных вопросов, объявил тогда первый вице-премьер-министр Украины Андрей Клюев. Ранее украинская сторона не раз жаловалась на позицию ЕС. В феврале премьер Азаров сетовал, что ЕС устанавливает неоправданные квоты на украинскую позицию, и назвал их “недопустимыми”. Он предложил поэтапно подписывать соглашение о зоне свободной торговли с ЕС. Мол, 90% согласованных позиций в соглашении могут быть подписаны на первом этапе, а остальные 10% позиций, которые остаются предметом спора, могут быть подписаны позже дополнительно. Тогда переговоры опять зашли в тупик из-за конфет, на которые Евросоюз хотел ввести 50% пошлину, поскольку они составят конкуренцию сладкой продукции, произведенной в Евросоюзе. Киев заявлял, что это больно ударит по кондитерской отрасли и 300 тысяч украинцев, которые работают в ней, потеряют работу. Дешевые украинские сладости, следует отметить, беспокоят не только ЕС. Пару лет назад меня спрашивал министр торговли Казахстана: “У вас что, люди работают бесплатно?” — сравнивая цену украинских конфет (и водки) с ценой собственных и российских, и утверждал, что именно низкая зарплата украинцев создает конкурентоспособность продукции.

Зато месяцем позже ЕС расщедрился на квоту на импорт в ЕС украинской баранины. Причем квота превышает нынешний объем производства, более того, будет расти на 10% в год.

Но споры о квотах — это лишь начало. В случае подписания соглашения в конце года оно вступит в действие не раньше 2013 г., объяснял руководитель переговорной группы от Европейской комиссии (ЕК) по созданию зоны свободной торговли Филипп Куиссон. А затем начнется головная боль с ликвидацией квот и тарифов, что будет продолжаться, по словам Куиссона, 5—10 лет. То, что это действительно головная боль, — подтверждает опыт других стран.

Когда в Киеве заявляли о снятии большей части спорных вопросов, в далеком Алжире правительство получило от ЕС отказ при попытке отложить вступление в действие зоны свободной торговли. Пока стороны договорились о 2017 г., и теперь Алжир просит еще три года на адаптацию для местных производителей. Отказ Брюсселя министр торговли Мустафа Бенбаба не принял как окончательный и пообещал “продолжение переговоров” по списку из 1 тыс. 740 промышленных товаров, на которые хочет сохранить пошлину.

Следует сказать, что соглашение об ассоциации Алжира с ЕС, частью которой, как и в украинском варианте, является зона свободной торговли, было подписано еще в 2002 г., и оно вступило в действие тремя годами позже. Как в случае с Украиной, в нем тоже отмечено, что “уважение к правам человека и демократическим принципам является обязательным элементом соглашения”. Дело в том, что на момент подписания Алжир находился под сокрушительной критикой за сложившуюся ситуацию в соблюдении прав человека и норм демократии. Спрашивается, почему такое беспокойство об Алжире, ведь о его вступлении в ЕС и речи нет? Ответ прост. Алжир — ведущий поставщик энергоносителей в Европу, которые составляют целых 97% его экспорта. Португалия удовлетворяет 100% потребностей газа именно из Алжира, Испания оттуда импортирует 75%, Италия — 54%... С другой стороны, Алжир — это рынок сбыта европейских товаров: получая огромные средства от продажи энергоносителей в Европу, он практически все их тратит там же, покупая продовольствие и другие товары. Баланс неутешителен: на 1 долл. экспорта приходится 20 долл. импорта.

Здесь будет уместным небольшой экскурс в историю. Алжир получил независимость от Франции в 1962 г. после восьмилетней жестокой войны. Руководство независимого государства взяло курс на форсированную индустриализацию страны и приоритетное развитие государственного сектора экономики в промышленности и сельском хозяйстве. Получая огромные доходы от продажи нефти и газа, правительство направляло их на амбициозные проекты, часто затратные и неоправданные, а также на масштабную социальную поддержку населения. К этому прибавилось еще и плохое управление, и разрастание бюрократии, которая стремилась контролировать все. Результаты оказались парадоксальными: несмотря на щедрые вливания в развитие сельского хозяйства, страна все еще покупала продукты питания за рубежом. Падение мировой цены на нефть в середине 1980-х привело к потере поступлений, а с этим — и к обеднению населения. Как всегда в таких случаях, был предложен рецепт либерализации и приватизации. Но частный сектор, который быстро поднялся на ноги, оказался паразитическим. Например, свободная торговля сельскохозяйственной продукцией привела к появлению “овощных миллиардеров”, как их назвали: покупая задешево крестьянскую продукцию, которую и дальше дотировало государство, дельцы перепродавали ее в разы дороже. А черный рынок в Алжире, в котором занято 32% работающего населения, еще перед кризисом оценивали в 6 млрд евро. Тогда как безработица достигла почти 30%. Экономическое обнищание дало негативный политический эффект. В 1991 г. на парламентских выборах победил Фронт исламского спасения. И тогда военные прибрали власть к своим рукам, начав — и продолжая многие годы — настоящую войну против исламистов. Запад очутился в двойственном положении: с одной стороны, он одобрял борьбу против исламистов, с другой, не мог закрыть глаза на массовые репрессии и пытки, которым спецслужбы подвергали любого подозрительного. Вот в таких условиях и начались переговоры ЕС с Алжиром об ассоциации. “Мы подписали соглашение в 2005 году без каких-либо переговоров”, — признает теперь тогдашний глава правительства Ахмед Бенбитур. То есть, на тот момент алжирским руководством двигали сугубо политические мотивы, проще говоря, — оно хотело снять с себя обвинение в недемократичности и репрессиях. А соглашение об ассоциации с ЕС было им наилучшим оправданием. С обретением соглашения действующее правительство — по тем же политическим мотивам — начало угодливо снижать тарифы для европейской продукции, что составляло 2,5 млрд.долл. в год поступлений в госбюджет. И вот теперь просит еще три года отсрочки свободной торговли, чтобы местные производители “имели время перейти на европейские стандарты”.

В Украине производители определяются, что им более выгодно — свободная торговля с ЕС или же Таможенный союз с Россией, Беларусью и Казахстаном. Политические вкусы роли не играют — сугубый расчет. Вот простой пример, который привело мне недавно руководство Херсонской области. В прошлом году треть выращенных овощей и фруктов пошла в землю — не было ни сбыта, ни площадей для хранения. Сегодня, правда, уже ввели в строй сотни тысяч метров холодильников. Урожай ожидают неплохой. И российская Мурманская область, которая получает только 10% требуемых овощей и фруктов, готова скупить все. А с ней — и Новосибирская, и Ямало-Ненецкий округ. Тогда как известная компания “Чумак”, что своей продукцией промоутирует Украину во всем мире, не может поставлять свежие украинские овощи в родную Швецию. При этом в течение лета руководство компании принимает всю шведскую родню, которая едет ради того, чтобы полакомиться херсонскими помидорами и арбузами.

Кстати, и об овощах, и о союзах. Марокко получит больший доступ своей сельскохозяйственной продукции на рынок ЕС. На это Брюссель согласился вопреки активному противодействию Испании. У Королевства есть свое соглашение об ассоциации с ЕС, которое было подписано еще в 1996 г. по формуле “больше, чем ассоциация, но меньше, чем членство”. До вступления соглашения в действие Марокко имела аж 14 лет, причем соглашение это не раз переделывалось, и последний вариант с перечнем беспошлинных товаров появился в декабре прошлого года. Недавно в свой союз — Совет государств Залива — Марокко пригласило Саудовскую Аравию, Кувейт, Катар, ОАЭ, Оман, Бахрейн. Этот союз строится по образцу европейского: свободное передвижение капиталов и рабочей силы, с единой валютой и гражданством, но на данный момент без надгосударственных управленческих надстроек. Официальный Рабат поблагодарил за приглашение и, в то же время, отметил, что его фундаментальным стратегическим выбором является Арабский Союз Магриба (Марокко, Мавритания, Ливия, Тунис, Алжир), соглашение о создании которого — с зоной свободной торговли — было подписано еще в 1989 г.

Игорь СЛИСАРЕНКО