Советник Генпрокурора Михаил Потебенько: Резонансные дела не раскрываются из-за чрезмерной заполитизированности

— Дело харьковского журналиста, главного редактора газеты “Новый стиль” Василия Климентьева. На какой стадии она находится сегодня?

— Я сейчас работаю советником генерального прокурора. Это значит, что в обсуждении тех или других вопросов, используется мой опыт. Решение, конечно, принимает прокурор. За этим делом я не веду надзора, это не мои функции. Кроме того, до окончания следствия никто не имеет права разглашать детали следствия. Я знаю, делу Клименьева Виктор Пшонка придает большое значение. Будучи ещё первым заместителем, он даже дважды или трижды выезжал в Харьковскую область для ознакомления и организации работы. Есть определённые положительные наработки, потому, я думаю, что в этом деле будет установлена истина. Сегодня вам никто ничего не скажет о деталях следствия.

— Какие выдвигаются версии?

— В том числе и профессиональная деятельность. Эта версия — в центре внимания.

— Какие еще?

— Об этом может говорить лишь следователь.

— Кто ведет это дело?

— Там работает целая комиссия. Я сейчас точно не смогу сказать. Пшонка оттуда только два дня назад приехал.

— Недавно заместитель Климентьева Петр Матвиенко заявил о давлении на него из-за его публичных заявлений и активного участия в этом деле. У него дома даже проводился обыск, во время которого из его компьютера изъяли технические данные. Как на это реагирует Генпрокуратура?

— Он обратился в ГПУ. Сейчас эти заявления проверяются и находятся в центре внимания. Всё будет проверено в деталях.

— Перейдем к делу Георгия Гонгадзе. Месяц назад обществу сообщили, что заказчиком убийства является экс-министр МВД Юрий Кравченко. Потом следствие продолжили...

— Генпрокурор непосредственно контролирует это дело. Так просто “спустить” сегодня это дело невозможно. Никто и не собирался. Хотя вопросы эти “муссировались”. Сегодня изучается более широкий круг. Никто не пойдет на “сделку” по этому делу. Со стороны руководства прокуратуры нет никакой заангажированности. Оно достаточно заполитизировано в обществе. Отдельные политики из разных партий, организаций пытаются для защиты своих интересов использовать в качестве противовеса к оппонентам это дело.

Когда стало известно об убийстве Гонгадзе, был найден труп. Я, будучи генеральным прокурором, дал приказ забрать дело в ГПУ, организовать следственную группу и возглавить ее заместителю генпрокурора Алексею Баганцу. Почему остановились на Баганце? Работая во Львове до этого, он был в довольно хороших отношениях с Гонгадзе. Они контактировали. Потому что Гонгадзе интересовался делами, которые расследовала прокуратура. Баганец — это один из самых профессиональных следователей, у него большой опыт работы. Кроме того, тогда не исключалась версия причастности работников милиции. Я понимал, что нужен незаангажированный человек. У Баганца на то время были острые отношения с главой МВД. Это исключало, что он может пойти на какую-то “сделку”.

Он довольно активно включился в это дело. Почему дело не раскрыто? Бывает, что дело можно расследовать за несколько дней, а бывает, следствие длится годами. Проводилась отработка версий. Потом я пошел в Верховную Раду. Пришел Пискун и начал с того, что сразу уволил Баганца. То есть тут сыграли личные отношения. На место Баганца пришел Шокин. При мне он пошел на пенсию. А затем его вернули. Баганец и Шокин — это разные весовые категории. Вместо того, чтобы расследовать дело, начали искать разные компроматы на прокурора, следственную группу. Зачем это было делать? Замена следователей — это снятие ответственности с них. Сегодня уже сменились три следственные группы. Это не идет на пользу следствию.

— Заменили следственную группу, потому что не было результатов?

— Как это — не было результатов? Результатов не было и при Пискуне. Он говорит: “Я раскрыл”. Ничего он не раскрыл. Это раскрыли работники СБУ и МВД. Я это вам категорически и объективно заявляю. Они выявили, допросили и передали материалы на доработку следователям. Те, кто был привлечен к ответственности, первые показания давали МВД, а затем все это передали в ГПУ.

Это не такое простое дело. Убийство выполнено профессионально...

— Кравченко мог заказать Гонгадзе?

— Я не могу сказать, да или нет. Я не знаю, на каком основании он мог это сделать, я не встречал такие материалы. Зная Кравченко, который не имел претензий к Гонгадзе, пойти на убийство... Я в это не верю. Мне трудно в такое поверить. Я с Кравченко не работал. Единственный, кого я допросил, — это Кучма. У меня тогда лично сложилось мнение, что он не причастен. Во-первых, на допросах он вел себя уверено, во-вторых, он сам хотел это дело раскрыть.

Сегодня никто не может доказать, что пленки не скомпонованы. Это факт...

— Есть ряд международных экспертиз, подтвердивших подлинность пленок Мельниченко...

— Не все так говорят, потому и возникают противоречия. Дело в том, что экспертизу должны провести люди, отвечающие за их достоверность, то есть наши эксперты. А мы обращаемся в США, Россию, Европу. Они же не несут криминальной ответственности у нас в государстве.

— Экспертизу проводили и наши эксперты в том числе. Они также подтверждали подлинность этих пленок.

— Не все.

— Известно, что перед убийством Гонгадзе обращался в ГПУ, в частности к вам, за помощью...

— Я об этом узнал уже тогда, когда было совершено убийство. Когда поступило это заявление, а их, кстати, много приходит, его рассматривал мой первый заместитель. Я тогда был в командировке. Заместитель — это самостоятельная фигура. Он сам рассматривал это заявление, а я об этом узнал только после убийства. Заявление разбирал первый заместитель Гарник, направивший его по принадлежности. Почему? Потому что в Генпрокуратуре не предусмотрено финансирование на охрану. Таких функций у ГПУ нет. Поэтому я не мог кому-то поручить охрану. У меня конкретно был разговор и с председателем СБУ Радченко, и председателем МВД Кравченко, чтобы они брали людей под охрану. Они говорят — нет проблем, но перечислите средства. Поэтому Гарник тоже не нарушал закон, он действовал в пределах своей компетенции. Я к этому всему не имею никакого отношения.

— В то же время это не снимает с вас ответственности. Вы были генеральным прокурором.

— Да, но здесь нет правовой ответственности. В отсутствии на месте генпрокурора, его обязанности исполняет первый заместитель. Но он тоже не нарушил законодательство. Почему я ответственен, только из-за того, что я генпрокурор?

— А моральная ответственность. Общество до сих пор недовольно.

— Мы часто создаем мнение. Все разговоры о том, что я рассматривал это заявление или выполнял приказы Кучмы, это все глупости. Нужно в таком случае посмотреть все пленки. Вины прокуратуры относительно этого заявления не было. Я в этом убежден, и никто мне не доскажет обратное.

— Кравченко мог сам себя застрелить?

— Я в этом уверен. Зная этого человека, его психологию, могу сказать, что это было самоубийство. Учитывая всю ту ситуацию, когда по телевидению, радио говорят, что Кравченко вызывают, Кравченко заказчик. Знаете, выдержать это давление нельзя. Я знаю, что такое давление. Когда я был генпрокурором УССР, я выступил в защиту Василя Стуса. Сейчас не модно об этом говорить. Если бы это был другой, давно бы сказали. Стус оправдан по моим протестам ввиду отсутствия состава преступления. Я доказал, его невиновность в том, что ему инкриминировали. О какой вине можно говорить? Первый раз он отсидел ни за что, а во второй раз его просто спровоцировали.

— Вы поддерживаете нашу инициативу относительно переименования Донецкого национального университета в честь Василя Стуса?

— Я не вижу в этом ничего плохого. Кстати, Стус давал позитивную оценку писателю Дмитру Павлычко, а вот, например, Владимиру Яворивскому — негативную.

— Как прокомментируете предсмертную записку Кравченко?

— Судить по записке в период, когда человек уже решил уйти из жизни, нельзя. Нельзя брать эту записку за основу. Нужно разбираться в комплексе. В результате, мы потеряли человека, который мог дать важные показания. Зачем было “трубить” везде тому же Пискуну, главе СБУ и так далее. Вы сначала расследуйте, а затем используйте его показания.

— Вы допускаете, что кто-то мог дать Кравченко указание убить Гонгадзе?

— Эта версия расследуется. Ее нельзя исключить.

— Бывший адвокат Пукача Олег Мусиенко заявил, что Пукача заставили сменить адвоката.

— Я думаю, что вряд ли можно надавить на Пукача. Это Пукач мог заменить своего адвоката. Я с этим не согласен.

— Когда и как может завершиться дело Гонгадзе?

— Сегодня прилагается много усилий для того, чтобы раскрыть это дело. Это уже хорошо.

— Дело журналиста Александрова...

— Когда стало известно об убийстве в г. Славянске журналиста Александрова, для организации следствия и надзора за делом в области мной был отправлен заместитель генерального прокурора С.М.Винокуров. Находясь в области, в меру своих обязанностей, он принимал все решения, связанные с организацией расследования дела и осуществлял наблюдение за законностью.

В процессе раскрытия преступления, что согласно законодательству полагается на органы внутренних дел (в комментарии к УПК это четко определено), работники милиции задержали Вередюка как лицо, совершившее преступление. От него они добились показаний о совершении им убийства Александрова. Вередюк изложил все обстоятельства преступления, что совпало с материалами осмотра места события и других следственных действий. Безусловно, это давало основания для ареста и привлечения его к уголовной ответственности.

Впоследствии выяснилось, что с целью показать благополучие в раскрытии преступления работники милиции пообещали Вередюку значительную сумму денег и покупку автомобиля за то, что он возьмет на себя совершение данного убийства. Когда Вередюк на это согласился, он был ознакомлен с обстоятельствами, сложившимися на месте происшествия. Несмотря на опыт следственной работы, следователи по особо важным делам Генеральной прокуратуры Украины Голик и Довгань пришли к выводу о причастности Вередюка к совершению убийства.

Доследованием установлено, что заказчиками убийства были предприниматели братья Рыбаки, а “исполнителями” — трое неработающих жителей Славянска.

За допущенные нарушения законности к уголовной ответственности привлечены два полковника милиции — Криволапов и Герасименко, а также два других офицера милиции — Дроздов и Тамбовцев.

Со стороны работников прокуратуры вина не установлена. Они все-таки установили истину и привлекли к ответственности совершивших преступление.

Кстати, руководители прокуратуры области, прокурором которой был В. Пшонка, никакого отношения к расследованию данного дела фактически не имели, поскольку оно находилось в ведении следователей Генеральной прокуратуры.

— Семья журналиста Александрова уверена, что настоящие виновные никогда не будут наказаны.

— Здесь не может быть вопросов. Все уже доказано. Дело раскрыто. Сегодня вопросов ни у кого не возникает.

— Вы не считаете странным то, что в Украине не раскрывается много резонансных дел?

— Мало дел не раскрывается. Именно на них и акцентируют внимание. А причина в том, что они политизируются. В США заказных убийств раскрывается даже меньше, чем у нас.

— Недавно в интервью “Дню” первый президент Украины Леонид Кравчук сказал следующее: “Зная Леонида Даниловича, его импульсивный характер, а также то, что он любит застолья, могу допустить, что во время застолья он мог сказать: “Да заткните ему рот!” (о Гонгадзе. — Авт.). Это он мог сказать, но я ни за что не поверю, что он имел в виду тот способ, которым это сделали”...

— Я на сто процентов с ним согласен. Кучма — эмоциональный человек, поэтому он мог сказать, а кто-то пошел и выполнил.

— Как вы оцениваете назначение Виктора Пшонки? Не секрет, что за эту должность вели борьбу и Ренат Кузьмин, и Пшонка.

— Обе достойные кандидатуры. Но у Пшонки на руководящих должностях больше опыта. Он был первым заместителем, потому это назначение —логично. К тому же Президент хорошо знает Пшонку.

— Будут ли кадровые ротации в Генпрокуратуре?

— Будут. Кстати, Медведько тоже был хорошим прокурором, грамотным.

— А уже известно, где он будет работать?

— Я думаю, ему дадут самостоятельный участок.

Иван КАПСАМУН