Предложение секретаря СНБО Александра Турчинова (вслед за президентом) усложнить жителям оккупированных территорий получение биометрических паспортов лишний раз напомнило о двух характеризующих качество нынешней власти вещах.
Во-первых, об отсутствии на четвертом году необъявленной войны сформированной госполитики в отношении своих граждан, оказавшихся в оккупации. Во-вторых, о том, что озабоченность главы и секретаря СНБО безопасностью Украины и Европы, которой якобы угрожают ломанувшиеся за “биопаспортами” сепаратисты и сотрудники российских спецслужб, углубляется на фоне ничтожного количества приговоров по “сепаратистской” статье, а по Крыму — так и вовсе их полного отсутствия. То есть получается, что реальные преступления — без наказания, а за предполагаемые — карать превентивно и огульно, ограничивая в правах?
Первый звоночек к очередному дискриминационному решению дал президент. Причем накануне подписания соглашения о предоставлении Украине безвизового режима с ЕС Петр Порошенко заявлял, что будет способствовать деоккупации Крыма и Донбасса. “Предоставления нам безвизового режима очень важно для политики в сфере деоккупации Крыма и Донбасса. Когда мы говорим о возвращении оккупированных территорий политико-дипломатическим путем, это означает создание условий, когда жители будут заинтересованы в том, чтобы вернуться в Украину и получить украинские паспорта”, — говорил Порошенко в интервью “1+1”.
(Любопытно, а видит ли президент раздвоение своей позиции, когда, с одной стороны, говорит о том, что Крым и часть Донбасса оккупированы в результате агрессии РФ, а с другой — о том, что их жители “ушли” и “вернутся в Украину”?)
Когда после получения безвизового режима президент вдруг заявил, что жителям оккупированных территорий следует выдавать не биометрические, а паспорта “старого образца”, была надежда, что Петр Алексеевич просто ошибся/не читал закон, те же, кто рядом и вокруг, привычно-трусливо не поправили и не подсказали, что такие действия — незаконны. И президент поручил Кабмину рассмотреть вопрос о принятии нормы, согласно которой крымчанам следует выдавать “обычные” загранпаспорта.
Правозащитники заявили протест: Крымская правозащитная группа считает, что распоряжения президента “противоречат Конституции и законодательству Украины, имеют дискриминационный характер в отношении лиц, которые остались на неподконтрольных Украине территориях, вызывают напряженность в обществе”; Негативной была и реакция Евросоюза: посол ЕС в Украине Хюг Мингарелли заявил, что безвиз должен работать для всех без исключения категорий граждан Украины.
“Речь идет обо всех украинцах, поскольку звучали предложения отдельных должностных лиц Украины о том, чтобы жители Крыма и ОРДЛО не получали паспорта, необходимые для безвизового режима. Это противоречит подходу ЕС. Я хочу подчеркнуть, что право на безвизовые путешествия в ЕС должны получить все граждане Украины, независимо от того, где они проживают”, — заявил Мингарелли “Европейской правде”.
На сегодня неизвестно, предпринимает ли правительство какие-либо шаги для выполнения распоряжения президента, по крайней мере в публичной плоскости их не наблюдается. Единственным напоминанием до заявления Турчинова было сообщение ГП “Документ” о необходимости предоставления дополнительных документов для идентификации личности крымчанами и жителями неподконтрольной Украине части Донбасса. Но сообщавший о “спецпроверке” пресс-секретарь госпредприятия Владимир Полищук ссылался при этом на постановление Кабмина, обнаружить которое нам не удалось. На сайте ГП “Документ” о нем нет никаких упоминаний, есть только рекомендация гражданам, получавшим внутренний паспорт на территориях, ныне неподконтрольных Украине, при оформлении зарубежного паспорта иметь при себе дополнительные документы с фотоизображением — для идентификации личности. И проблема, как видится, возникла не столько потому, что бумажные архивы бывшего ОВИРа остались на оккупированных территориях, а потому, что в них, в бумажных носителях до сих пор есть потребность. Правительства всех времен так и не сформировали Единый государственный демографический реестр. По той же причине, что и электронный реестр избирателей и т.д., в общем все, где не было точечной “бомбардировки” коррумпированной политэлиты со стороны ЕС, США и МВФ. (Скажем больше: главным “реестром” потенциальных подозреваемых и разыскиваемых за преступления на оккупированных территориях у нас остается “Миротворец”, в который “заходят” для проверки граждан на КПВВ с оккупированными территориями пограничники и сотрудники спецслужб и на который ссылаются СМИ.)
Тем не менее, несмотря на отсутствие на сегодняшний день какого-либо нормативно-правового акта, которым вводится ограничение на получение биометрического паспорта для выезда за рубеж жителями оккупированных территорий, в эту неделю в СМИ посыпались жалобы на отказы крымчанам в разных областях Украины. В частности, в Ужгороде и Белозерке Херсонской области гражданам с “крымской пропиской” было отказано в получении биометрического паспорта без каких-либо объяснений (если не считать таковыми хамское “я вам не обязана ничего объяснять”). Вполне возможно, что имеем дело с самоуправством особо исполнительных и чутких к заявлениям из Киева. По словам секретаря СНБО А.Турчинова, из-за отсутствия доступа к бумажным архивам “возникает опасность, что под видом украинских граждан с оккупированных территорий доступ к безвизовому режиму могут получить сепаратисты, граждане другой страны, террористы или представители российских спецслужб”.
Чтобы не допустить подобного, считает Турчинов, необходимо внести изменения в действующее законодательство, “что позволит осуществлять очень тщательную проверку граждан, прибывающих с оккупированных территорий для получения биометрического паспорта. В случае выявления несоответствия представленных данных таким гражданам должно быть отказано в получении биометрического паспорта”.
Какие изменения и в какие законы предлагается принять, секретарь СНБО не уточняет, поэтому трудно понять, кто и как будет проводить “тщательную проверку” прибывающих граждан, учитывая, что прибывать по этому вопросу они могут только в Государственную миграционную службу. А вот другие службы имеют предостаточно полномочий, чтобы делать свою работу — выявлять, задерживать или обезвреживать сепаратистов, террористов и сотрудников российских спецслужб. Жаль, такие новости у нас — редкость.
Именно поэтому на четвертом году незаконной оккупации и аннексии Крыма нет ни одного обвинительного приговора в отношении лиц, в том повинных; лиц, которые в течение этого времени продолжают совершать преступления против граждан и интересов украинского государства; лиц — организаторов и соучастников убийств, пыток, похищений, незаконных арестов и осуждений, преследований по этническому, религиозному, политическому признакам….
Три года понадобилось органам прокуратуры, чтобы все эти и другие насильственные преступления на оккупированных территориях, подпадающие под действие международных конвенций, квалифицировать статьями Уголовного кодекса Украины, отсылающими к международным договорам. Первый в истории Украины обвинительный приговор за нарушение законов и обычаев войны (по статье 438 УКУ) был вынесен 1 июня этого года коллегией судей Славянского горрайонного суда Донецкой области. Пенсионер — бывший боец “Отдельного комендантского полка “Краматорский” 1 армейского корпуса ДНР” приговорен к 10 годам лишения свободы. Потерпевшими по делу проходят волонтер и 24 украинских военнопленных, к которым он применял психологическое и физическое насилие. Приговор вынесен с особым мнением одной из судей коллегии и еще не вступил в силу.
На подходе, судя по определениям, опубликованным в Едином госреестре судебных решений, еще, как минимум, три дела, квалифицированных в т.ч. по так называемым бланкетным статьям УКУ (отсылающим к другим актам, в данном случае — международным договорам: Третьей и Четвертой Женевским конвенциям 1949 года) — ст.437 (Планирование, подготовка, развязывание и ведение агрессивной войны) и ст.438 (Нарушение законов и обычаев войны).
Хотя, судя по заявлениям прокурора АРК, вскоре применение норм международного гуманитарного права станет для “крымских” уголовных дел обычной, если не сказать тотальной, практикой.
“Преступления, которые совершаются на полуострове Крым, — это военные преступления, и очевидно, что эти действия нужно квалифицировать соответствующе. Статья 438 УКУ— одна из немногих статей в нашем кодексе, которая максимально имплементирована к международным договорам, и ее необходимо применять”, — говорит прокурор АРК Гюндуз Мамедов.
Как это происходит на практике? В январе 2017 г.в ЕРДР были внесены сведения по признакам правонарушения, предусмотренного ст. 438 УК Украины. Все “старые” производства, которые расследовались по другим статьям УКУ (например, дело “группы Сенцова”, открытое по ст. 146 — незаконное лишение свободы), могут быть объединены с этим “большим” производством.
“Так, уголовные производства, которые расследовались по фактам незаконного присвоения и захвата государственного имущества по ст. 191, 341 УК Украины (более 50 производств) уже объединены с указанным уголовным производством (по ст.438 УК Украины).
Более 120 уголовных производств, открытых по фактам незаконного лишения свободы граждан и проведения обысков в их жилье, и более 20 производств по нарушению прав и свобод журналистов также будут объединены в это производство, и им будет дана правовая оценка в рамках объединенного уголовного производства по ст.438 УКУ”, — говорится в справке, предоставленной ZN.UA прокуратурой АРК.
По словам Гюндуза Мамедова, как военные преступления должны расследоваться и деяния главных крымских сепаратистов и предателей, а также правоохранителей -перебежчиков, ныне принимающих участие в преследовании граждан.
“Если гражданское население на оккупированных территориях преследуется по тем или иным основаниям — эти действия подпадают под данную статью. И субъектом преступления также являются наши бывшие чиновники, судьи, прокуроры, сотрудники правоохранительных органов, которые, перейдя на сторону оккупационной власти, занимаются тем, что преследуют наших граждан. Я уверен, что они станут фигурантами в данных производствах, где им, наряду со 111-й статьей УК, будет предъявлена и 438-я статья”, — говорит прокурор АРК.
Добавим, что благодаря этому есть шанс объявить фигурантов этих дел в международный розыск, на который пока что не соглашается Интерпол, поскольку считает обвинение по “сепаратистским” ст.110 и ст.111 (Государственная измена) политическим преследованием.
Кроме того, в рамках “большого” объединенного производства по военным преступлениям следствием собираются доказательства не только для национальных судов, но и для международного, в частности, Международного уголовного суда. Понятно также, что по мере объявления подозрения конкретным лицам производства будут выделяться из “большого” дела и обвинительные акты передаваться в суды Украины.
Конечно, закономерен вопрос: почему эта системная работа делается только сейчас, спустя три года после совершения большинства расследуемых преступлений, когда утрачены доказательства, а многие свидетели и потерпевшие — недосягаемы для следствия. Особенно учитывая, что правозащитники о необходимости применения норм международного права, и в частности, гуманитарного, говорили с первых месяцев оккупации Крыма. И не только говорили — а документировали и квалифицировали факты преступлений. Наверное, потому же, почему общественники, в частности, Крымская правозащитная группа, а не омбудсмен или Минюст, вела и ведет мониторинг нарушений прав человека в Крыму. И именно благодаря этому и другим мониторингам следствие может получить необходимые доказательства для национальных и международных судов. Но главное — свидетельства людей, в том числе тех, которые остаются на оккупированных территориях, которые ежедневно и ежечасно находятся под угрозой нарушения прав, лишения свободы, здоровья, жизни, имущества. Им не надо “возвращаться в Украину” вообще и ради биометрического паспорта, как думает президент, в частности. Они из Украины не уходили — это она их временно оставила. Думаю, и Петр Порошенко, и особенно Александр Турчинов это знают не понаслышке и в мелких деталях. Очень надеюсь, что наступит тот момент, когда они также станут предметом рассмотрения суда.
Валентина САМАР
