Почему трясет Союз писателей

Однако выборы председателя так и не состоялись.

Как утверждают оппоненты нынешнего лидера НСПУ Владимира Яворивского, этого не произошло якобы потому, что Яворивский единолично закрыл заседание, когда оказалось, что за его оппонента Виктора Баранова проголосовали больше делегатов, чем за него. “Я как действующий председатель считаю, что выборы не состоялись, переголосуем через месяц”.

То есть сами делегаты съезда не голосовали за его закрытие.

Господин Яворивский возглавляет союз уже два срока, и похоже, претендует на третий.

О неэффективности управления союзом в последние годы свидетельствует хотя бы то, что в нем мало осталось популярных писателей.

Главный редактор “Слова Просвіти” Любовь Голота, которая является одним из оппонентов Яворивского, считает НСПУ “болотом бесконечного имущественного передела”.

— Подельником Анатолия Крыма (секретаря союза. — Авт.) и Яворивского во многих имущественных вопросах является депутат от БЮТ Сенченко. И именно он помог “сохранить” поликлинику “Новий зір” и Ялтинский дом творчества и сам дом НСПУ, где ровно половина союза на первом этаже отделена бронированными дверями...

Виктор Баранов, который претендует на председательство в союзе, утверждает, что из союза “давно ушла литература”:

— Я не помню ни одного совета, ни одного секретариата, на которые был бы вынесен творческий вопрос. Все лишь об имуществе и об имуществе. Три года колотились, чтобы создать дирекцию управления имуществом, потом ее возглавил Анатолий Крым, и соглашения заключаются напрямую между ним и арендаторами. То есть НСПУ перестал быть творческой организацией, из него давно ушла литература.

Господин Баранов утверждает, что писатель не может заехать во двор машиной, потому что там все заставлено лимузинами...

— Левого крыла дома уже нет — он передан кому-то собственность, — говорит конкурент Яворивского. — Не осталось даже места, чтобы поставить гроб с писателями для прощания. Последние прощания происходили на улице. Библиотекарша заходит в книгохранилище не через помещение союза, а через какой-то перелаз во дворе, потому что все уже раздали.

Мы поинтересовались в библиотеке, стало ли им так удобнее. “Нет, конечно, каждый раз бегаем через улицу, но нас разве кто-то спрашивал?!”, — ответили нам.

— Продали 7,5 гектара в Коктебеле, которые принадлежали союзу, писательскую поликлинику на Рейтарской, 15 в Киеве, полдома творчества в Одессе, два гектара — в Ирпене. И никто не знает, куда пошли деньги, — продолжает господин Баранов.

Кстати, как писалось в прессе, половина дома творчества в Одессе была продана по цене трехкомнатной квартиры. Как рассказывает Михаил Слабошпицкий, который тогда был секретарем НСПУ, он пришел к Яворивскому и говорит: “Нужно защищаться, здесь что-то не то”.

— Мне тогда Яворивский сказал, что нам дали пожертвование, а официально деньги другие. “Кэш (наличность), понимаешь?”, — передает слова Яворивского господин Слабошпицкий.

Он также вспоминает, что несколько раз поинтересовался у Яворивского, сколько денег поступает от аренды союзного имущества. Тот ответил: “Михаил, чтобы ты спал спокойно, зачем оно тебе?!”

Господин Слабошпицкий выдвигает очень конкретные претензии к Яворивскому:

— Мы Яворивского обвиняем в том, что он сделал НСПУ “закрытым акционерным обществом”, клуб по обслуживанию народного депутата Яворивского и в частности БЮТ, обвиняем его в том, что союз партиизирован, используется в качестве силы для борьбы с властью, потому что, мол, сам Янукович хочет забрать имущество союза. НСПУ — это по сути бизнес-структура Яворивского, и Анатолий Крым у него — правая рука. Однозначно, союз нуждается в обновлении, иначе он будет деградировать еще пять лет.

Бывший главный редактор “Литературной Украины”, которая принадлежит союзу, Михаил Сидоржевский напоминает, что каждый раз те писатели, которые отстаивали писательскую честь и статус НСПУ, выступали против методов управления Яворивского и приближенных к нему, оказывались за пределами союза, например Галина Тарасюк, которую с грубым нарушением устава исключили из НСПУ за то, что она как-то опубликовала материалы об отчуждении Яворивским союзного имущества. Александр Михайлюта, который занимался финансово-хозяйственной частью союза и, очевидно, слишком много интересовался этими вещами, тоже был исключен. Совсем недавно такая же судьба постигла председателя Львовской ячейки союза Марию Якубовскую.

Кстати, раньше госпожа Якубовска была готова за Яворивского, как говорят, глаза выцарапать, когда кто-то говорил о нем что-то “кривое”. Она кричала: “Не посягайте на святое!” Господин Слабошпицкий допускает, что они просто между собой что-то не поделили.

Сидоржевского тоже в свое время отстранили от должности редактора “Литературной Украины”.

Выдвижение Яворивского на третий срок оппоненты считают надругательством над моралью.

Мы позвонили по телефону к господину Яворивскому...

- Владимир Александрович, когда состоится следующий второй этап съезда?

— Я на съезде объявил, что через месяц. Еще не было секретариата, а я хочу, чтобы именно он закрепил конкретную дату. Пока предварительная дата — 19 ноября, но есть проблема, необходим кворум. Потому что многие люди из регионов звонят по телефону мне и передают, что у избранных делегатов настроение такое, мол, которое нам дело, кто там будет избран и что мне от этого поменяется, что я буду носиться туда-сюда.

— Много дискуссий ведется вокруг “писательской поликлиники”, которая еще до недавнего времени принадлежала писателям, а теперь вы ее продали какой-то другой клинике. Скажите, пожалуйста, где должны лечиться киевские писатели?

— Там, где хотят. Это уже не писательская поликлиника, а совместное предприятие. В советские времена это была литфондовская поликлиника. Была такая система: от каждой книжки, которая издавалась, шли отчисления в литературный фонд. Это была очень богатая организация, которая содержала дома творчества, возводила дома для писателей. Я, например, живу в последнем доме, который был построен литературным фондом, на улице Олеся Гончара. Там живут Лина Костенко, Николай Жулинский. Потом это все было, конечно, поломано, никаких отчислений с изданных книжек сейчас нет. Ну, литературный фонд номинально есть, но счет его пуст, на него ничего не перечисляется. Нужны какие-то спонсорские деньги, а найти их сегодня невероятно тяжело.

Поэтому содержать поликлинику, которая бы насчитывала почти 45 врачей, невозможно. Вы представляете, что такое для убогого Союза писателей содержать поликлинику, причем обслуживать писателей бесплатно? Поэтому мы нашли выход — создали совместное предприятие вместе с клиникой “Новий зір”. Скажу, что условия не кабальные для Союза писателей.

- Не кабальные — это какие? Что может получить писатель в этой поликлинике?

— Он может получить первую медицинскую помощь. Все то, что он получал и раньше.

- Первая медицинская помощь — это что имеется в виду?

— Знаете, что вы меня допрашиваете, а я же не врач и не медик. Ну, человек может прийти, пройти обследование, ему могут оказать первую медицинскую помощь. Так, как это делалось в те времена. Конечно, о дорогой операции не идет речь. Но писатель, его жена, дети до шестнадцати могут пройти обследование.

- Я приходила в эту поликлинику. Мне на рецепции сразу заявили, что это уже давно никакая не писательская поликлиника, а частная больница. Я поинтересовалась, какими услугами может воспользоваться писатель. Мне сообщили, что для писателя может быть лишь бесплатная консультация. Все другое — за деньги. И, кстати, первую медицинскую помощь оказывает скорая.

— А с кем вы разговаривали? Не знаю, с кем вы разговаривали, и могу вас заверить, что ничего не изменилось, писатели могут получить все то же.

- Простите, но 90 гривен за общий налез крови — это как в частной клинике. Разве это не дорого?

— Хочу вам сказать, что сделано 38 или 39 операций на глазах у писателей, поскольку речь идет о клинике “Новий зір”, которая является специализированной клиникой. Ничего другого мы найти не смогли.

- Прошу прощения, но там не “Новий зір” находится, а “Многопрофильный лечебно-хирургический центр”. Нам сказали, что они лишь предоставляли помещение для “Новий зір”...

— Вы же знаете, что союз постоянно трясут и проверяют. Проверяла Генпрокуратура, проверяла милиция законность этого совместного предприятия. Эту поликлинику забрали бы давно как обанкротившуюся. Мы вошли (в совместное предприятие) только помещением, они дали большие деньги на модернизацию, поэтому если интересуют какие-то детали, позвоните по телефону к Анатолию Крыму, который ведет экономику союза, он все знает точно.

- Я сегодня побывала во дворе НСПУ, ко мне сразу подбежала охрана, начала расспрашивать, чего я здесь хожу...

— Я уловил вашу тональность, знаете, я не такой глуп как с виду. Я же слышу вашу тональность. Пишите, что хотите, мне это уже абсолютно все равно!

Вы сами понимаете, для того, чтобы выжить Союзу писателей, нужно ежемесячно заплатить 135 тысяч гривен налогов, и за коммунальные услуги. Где эти деньги взять? Мы не имеем права ни одной копейки взять бюджетных средств. Нужно хоть немножко быть грамотными экономически. Вы ставите вопрос абсолютно популистский: вы зашли, там была охрана. Мы сдали в аренду, и эту охрану выставил не Яворивский, это выставил тот ресторан, который нам платит регулярно, ежемесячно!

- Сколько вам денег переводят?

— Я сейчас не могу сказать, вам Крым скажет. Я же не могу все помнить, но это большие деньги, и регулярно. “Эней”... (ресторан, который размещался в подвале союза. — Авт.). В “Энее” моя молодость прошла. Когда я принял Союз писателей, “Эней” съел грибок, начали осыпаться там все фрески (рисунки на стенах. — Авт.). Спасти уже ничего нельзя было. Сделали современный ресторан, оставили кусок этой фрески, ждали, что зайдут писатели, но не пошли, потому что одни уже ходить не могут, а в других просто нет средств, а молодым этот неинтересен.

“Энея” сегодня как такового уже не существует, потому что в него уже никто не ходит, абсолютно никто, он не выгоден, он не нужен никому. Но кто туда придет, о чем вы говорите, девушка?

- А почему “Эней” никого не интересовал, я лично слышала десятки возмущений, что лишились “Энея”...

— В “Эней” практически никто не приходил. Мы полностью сделали ремонт, открыли кафе, ждали-ждали, прошел месяц-полтора, практически ни один человек туда не пришел, а цены были по себестоимости. Только не перекрутите, потому что я уже вижу вашу предубежденность. Предоставили право с писательским билетом привести еще двух своих друзей, но не больше. Ждали-ждали, варили этот кофе, за два месяца пришло два-три человека... Кофе там стоил 6-7 гривен.

- Разве нельзя было найти другие источники финансирования?

— Идите, возглавляйте Союз, и будете делать это все, госпожа Оксана, а что вы ко мне претензии имеете?

- Вы рассказываете, что так все сложно, но все равно активно боретесь за третий срок...

— Я не борюсь, кто вам сказал, что я борюсь? Оксана, давайте прекратим этот разговор.

- Прошу прощения, я беру у вас интервью.

— “Вы так боретесь, вы так боретесь”. Кто вам сказал, что я так борюсь?

- Вы же выдвигаетесь на третью каденцию. Разве нет?

— И что в этом страшного?! “Вы боретесь, вы боретесь”…

-Я купила сегодня газету союза “Литературная Украина”. Вы можете снова назвать меня предвзятой, но более цензурированного репортажа, как со съезда писателей, я не видела.

— Разве Яворивский цензирует газету? Давайте прекратим...

- В газете напечатан только ваш доклад, и описаны события абсолютно искаженно.

Здесь господин Яворивский бросил трубку и больше не отвечал на наши звонки.

Мне жаль, что я так и не смогла задать господину Яворивскому еще очень много вопросов, например, почему в НСПУ находятся офисы депутатов от БЮТ, почему он не организует аудит союзного имущества, если считает несправедливыми упреки относительно него, почему в союз практически не приходят молодые люди, почему последние сообщения на сайте союза за 2008 год, почему НСПУ не занимается популяризацией своих членов?..

Я позвонила по телефону к Анатолию Крыму, как просил господин председатель. Еще вчера он был готов встретиться, потому что говорил, что по телефону не дает интервью. Позвонила по телефону на следующий день, чтобы договориться конкретно о времени, но еще не успела полслова сказать, как он сразу начал эмоционально рассказывать, что если будущему руководству не нравится нынешняя писательская поликлиника, то можно выйти из этого совместного предприятия.

“А вам писатели сказали, что 35 человек сделали бесплатную операцию на катаракте?” — эмоционально спрашивал он у меня. И дальше начал что-то такое говорить, что я толком не могла понять, чего бы это должно было касаться.

Господин Крым сказал, что “примитивно” расскажет мне, какие услуги может получить писатель. “Если нужен укол, он делается бесплатно, но лекарства писатель покупает сам, как и каждый человек”. И вообще в каком-то номере “Литературной Украины” было опубликовано, какие бесплатные услуги может получить писатель.

Мы спросили у господина Крыма, 90 гривен за общий анализ крови — это демократическая цена для писателя, помещение которого находится в совместном предприятии. Он заявил, что я втягиваю его в непонятную дискуссию, и он не помнит точно, какие там цены для писателей, но они точно имеют право много чего делать бесплатно.

Наконец сказал, что ему вообще не до этого, потому что нужно искать средства на проведение второго тура выборов руководства союза. Наконец заявил, что написал заявление на увольнеие, если его работой не довольны, и дальше он будет заниматься лишь творчеством.

— Я бы мог не отвечать на все ваши вопросы, потому что я уже иду, написал заявление и иду, потому что мне уже надоели эти все игры. Кстати, я писатель.

Дождемся второго этапа съезда?

Оксана КЛИМОНЧУК