Отказ в заоблачных правах

Представитель Минюста убедила суд не обращать внимания на “заоблачную” европейскую Конвенцию о защите прав человека и российскую Конституцию, в которых нет тех оснований для отказа в регистрации партий, на которые ссылалось министерство. Представители незарегистрированной партии намерены дойти до Страсбурга.

Замоскворецкий суд Москвы в понедельник отказал представителям Партии народной свободы (ПАРНАС), обжаловавшим решение Минюста об отказе в регистрации организации в качестве политической партии. По итогам заседания судья Марина Мусимович огласила только резолютивную часть решения, ее мотивы пока неизвестны.

Заявители еще до решения суда заявили о намерении обжаловать его в вышестоящих инстанциях и дойти до Страсбургского суда по правам человека (ЕСПЧ). Страсбург в апреле признал не соответствующим Конвенции о правах человека отказ Минюста в перерегистрации еще одной оппозиционной партии — Республиканской партии России. Представители ПАРНАСа приобщили решение ЕСПЧ к материалам дела в Замоскворецком суде, а свою позицию построили на апелляции к Конвенции о правах человека и Конституции РФ. Конвенция ратифицирована Россией, теперь она является составной частью российского законодательства, напомнил адвокат ПАРНАСа Вадим Прохоров, а Конституция — основной российский закон прямого действия, он приоритетен по отношению к остальным российским законам.

Ни конвенция, ни Конституция не содержат оснований для отказа в регистрации политических партий, найденных Минюстом, настаивали заявители.

В частности, Конвенция о правах человека предполагает ограничение права на ассоциации только по соображениям безопасности или в случае нарушения одними гражданами прав других.

“Более 46 тыс. граждан объединились в политическую партию. Мы считаем, что технические претензии Минюста не имеют никакого фундаментального значения для реализации прав и свобод граждан”, — пояснил Прохоров позицию партийцев. Цитируя решение ЕСПЧ по делу Республиканской партии, Прохоров напомнил, что Страсбургский суд призвал страны, применяющие процедуру регистрации к партиям, “не налагать на них избыточные требования”.

Минюст никак не аргументировал свое решение об отказе в регистрации ПАРНАСа. В постановлении, с которым заявители смогли ознакомиться только в суде в понедельник (ранее им поступило лишь извещение об отказе), говорится о выявленных противоречиях устава ПАРНАСа закону “О политических партиях”, а также об обнаружении 79 партийцев, которые по закону состоять в партиях не могут, — умерших, заключенных, не зарегистрированных по месту пребывания и одного несовершеннолетнего. В суде оспаривать эти конкретные факты представители ПАРНАСа отказались. Прохоров пояснил только, что даже если изыскания Минюста верны, то они все равно не могут быть основанием для отказа в регистрации, потому что не упоминаются в законе.

Партийцы оказались правы: если бы они сумели отстоять в суде дееспособность 79 “незаконных” членов, о которых сказано в извещении Минюста, то ведомство представило бы суду еще как минимум столько же, потому что помимо этих 79 человек Минюст нашел в документах ПАРНАСа еще несколько осужденных и умерших партийцев, их данные были в понедельник представлены Минюстом Замоскворецкому суду.

Впрочем, по словам представителя Минюста Натальи Дорофеевой, для отказа в регистрации ПАРНАСу было бы достаточно и одного “неправильного” партийца.

Отказа оппонентов от борьбы с этими фактами Дорофеева, по-видимому, не ожидала. Она заявила суду, что позиция представителей ПАРНАСа “не лежит в русле закона”, а

европейскую конвенцию и Конституцию назвала “высокими материями, которые мы все, конечно, уважаем, но и закон “О политических партиях” никто не отменял”.

Это определение европейской конвенции к концу заседания из “высокой материи” превратилось у Дорофеевой в “заоблачную”, но необязательную для применения, так как она не упоминается в федеральном законе “О политических партиях”.

“Покажите, где в законе “О политических партиях” упоминается конвенция! Мы учли вашу конвенцию!” —

отбивалась Дорофеева от представителя ПАРНАСа Константина Мерзликина. Партиец настаивал на том, что Минюст должен содействовать гражданам в “реализации их права на создание политической партии”, так как это ведомство, “оказывающее госуслуги”. Однако и это, как заметила Дорофеева, нигде не прописано.

Мерзликин также упорно добивался ответа на вопросы о том, где прописана и чем регламентируется процедура обзвона партийцев с вопросами об их партийной принадлежности, принуждение партийцев к написанию “объяснительных записок” с отказом от принадлежности к ПАРНАСу, а также проверки ФСИН, ФМС и прочими ведомствами.

Дорофеева отсылала Мерзликина к регламенту Минюста, про который партиец сказал, что “вы его сами себе придумали”.

Туда же представитель Минюста отослала и корреспондента “Газеты.Ru”, который в перерыве заседания пытался выяснить, где действительно описана процедура проверки политической партии, желающей получить официальную регистрацию. В регламенте за 2010 год, изученном “Газетой.Ru”, проверки вовсе не упоминаются.

“Я больше не буду отвечать на вопросы, заданные в таком тоне”, — обижалась Дорофеева, но Мерзликин не сдавался.

Несколько раз в их странную дискуссию вмешивалась судья Мусимович. Глядя на представителей заявителей, она заметно хмурилась, а представителям Минюста в конце заседания открыто сообщила, что “сейчас в деле нет ни одного доказательства” (бремя доказывания по закону лежало на ведомстве). После этой реплики к делу были приобщены только те самые бумаги, где сообщалось о “незаконных” партийцах. Очевидно, они и будут использованы судом при написании мотивировочной части решения.

Аргументы ПАРНАСа Мусимович встретила изумленной репликой: “Вы что, действительно считаете, что при наличии людей с уголовным прошлым партию нужно регистрировать?”

Апелляция же к европейской конвенции и Конституции заставила судью задуматься о судьбе закона “О политических партиях”. “Вы что же, считаете, что закон “О политических партиях” вообще не должен существовать, достаточно Конституции и конвенции?” — недоумевала судья: по ее мнению, в обоих документах прописаны только общие положения, которые конкретизирует Закон о политпартиях.

В развитие этого закона принят регламент Минюста, подхватила представитель Минюста. “Наверное, основания для отказа действительно расширены (в законе. — “Газета.Ru”) по сравнению с конвенцией, но мы руководствуемся законом, где ничего не сказано о конвенции”, — сказала Дорофеева.

Юридическая подкованность Мусимович так впечатлила представителей ПАРНАСа, что они заявили ей отвод. Как и весь процесс в районном суде, попытка отвода была формальной, объяснил Мерзликин. “Потом, когда мы будем оспаривать ее решение, нам скажут: а что же вы не заявили отвод? Вот и заявляем”, — пояснил партиец. Неожиданности, по его мнению, могут ожидать Минюст после уровня Мосгорсуда, который будет второй судебной инстанцией для этой жалобы.

Светлана БОЧАРОВА