Нефтяные ступеньки вниз

Первая фаза второй кризисной волны началась у нас еще весной, но была признана несвоевременной и, следовательно, несуществующей. Внезапно подскочившие нефтяные доходы позволили властям просто замаскировать этот факт. В январе этого года среднемесячная цена Urals не дотянула нескольких долларов до 100. Но в феврале великий рубеж был преодолен ($101), в апреле было уже $120, и даже в июле все еще $115. И вот опять $100.

Дело не в том, что этого мало. Это как раз очень много. Но, по подсчетам центра развития Высшей школы экономики, именно на данном ценовом уровне российский платежный баланс (сальдо торговли, услуг, инвестиционных доходов и прочего) становится отрицательным. А после этого девальвация рубля, застой или спад в большинстве отраслей, рост безработицы и все прочее, что связывают со словом “кризис”, из разряда явлений игнорируемых переходит в категорию проблем, по-своему признаваемых даже высшим начальством.

С присущей ему политической чуткостью эту грань эпох обозначил наш бывший и будущий (или может быть лучше сказать старо-новый?) президент своей статьей в “Известиях” о лучезарных перспективах великого своего Евразийского союза с Лукашенко и Назарбаевым. Это надо было напечатать именно сейчас, не откладывая ни на день: ведь все меняется на глазах, и вот-вот настанет пора совершать из мира грез кое-какие экскурсы и в реальную действительность.

Хотя действительность подавала сигналы по меньшей мере с весны. Просто водопад нефтедолларов помогал их не замечать.

Во втором квартале этого года ВВП (вычисленный с исключением сезонных факторов) уже не вырос относительно первого квартала. А в только что закончившемся третьем квартале, если нашим статистическим службам и удастся вывести какой-то рост, то исключительно за счет аграрного сектора, поскольку урожай в этом году несравнимо лучше, чем в прошлом. Но это подарок свыше. А в остальной части экономики признаков роста нет.

Объявлено, что в августе промышленный индекс (после внесения поправок на сезонность) увеличился против июля на 0,2%. С учетом страсти к подтасовкам это говорит скорее о начале снижения, чем о малюсеньком подъеме. И уж тем более не видно примет какого-либо (кроме аграрного) подъема в сентябре, когда дыхание кризиса чувствовалось уже повсюду.

На каждом шагу — приметы ранней осени 2008-го. Уже упали в полтора раза против весеннего своего пика биржевые индексы. Уже вовсю девальвируется рубль. Уже скупают валюту граждане, пытаясь спасти сбережения. А финансовые власти уже раздали банкам за последние два месяца больше 600 млрд рублей, чтобы уберечь их (и их клиентов) от нехватки наличности.

А банки, как и в прошлый раз, нашли этим рублям гораздо более рациональное применение, спешно переведя их в доллары и евро. Как и 2008-м, некому принять суровое решение об одномоментной девальвации, поэтому и осуществляется так называемая плавная, дающая время всем находчивым и осведомленным кое-что выиграть на покупке валюты по субсидируемому властями курсу.

По мере ослабления рубля будут дорожать импортные товары, спрос на них уменьшится, объемы импорта сократятся, и тем самым выправится платежный баланс. А российская промышленность получит шанс заполнить своими товарами освободившиеся ниши на внутреннем рынке. Это и есть дорога, выводящая из кризиса. Но чтобы ее пройти, потребуется время, потребуется восстановить атрофированные из-за нефтезависимости экономические мускулы, да еще и очень желательно иметь грамотных людей у руля. Да только где их нынче взять, таких людей?

Так что пока самое время думать не о выходе из кризиса, а о скорости входа в него. По многим признакам, эта скорость будет ниже, чем в 2008-м. У кризиса 2008-го были три локомотива: падение нефтяных цен, бегство капиталов из страны и срочные иностранные долги, которые висели на окологосударственных корпорациях и банках, сразу же оказавшихся на мели. По случаю всего вышеупомянутого начальство тряхнуло государственной казной, валютные резервы которой за несколько месяцев упали тогда с почти $600 млрд до $380 млрд.

Если сегодня пройти по тем же пунктам, то нефть пока еще довольно дорога, и дальнейшая ее траектория хоть и клонится вроде бы вниз, но скорость этого движения, да и возможные зигзаги, в общем, непредсказуемы. Капитал из России бежал весь этот год и, конечно, продолжит свой бег. Но сотнями ли миллиардов, как в 2008—2009-м? Ведь изрядная доля тех, кто хотел вытащить свои деньги, это уже сделали. И, наконец, срочные иностранные долги государственных и дружественных государству структур. В октябре 2008-го все российские краткосрочные обязательства составляли $108 млрд. Сейчас они поменьше — $74 млрд (по последним имеющимся данным на июль-2011). Правда, слегка поменьше и госрезервы. Уже полтора месяца они идут вниз — с $544 млрд до примерно $520 млрд. Но прямо или косвенно субсидировать выплаты существующих краткосрочных долгов (наибольшие из которых приходятся на октябрь и декабрь) казне пока что по силам.

Даже если нефть упадет ниже $60 за баррель, то на годик привычных казенных трат денег хватит. Таков подсчет бывшего нашего министра финансов. Вряд ли запас времени так велик, однако первые кризисные месяцы действительно обещают быть помягче, чем в 2008-м.

Но чего следует ждать именно в эти “мягкие” месяцы? Во-первых, всплеска цен. Надо сказать, что победа над инфляцией, о которой так трубят, и раньше была более или менее липовой. С лета дешевела только еда по причине хорошего урожая. Цены на непродовольственные товары в последнее время росли быстрее, чем в прошлом году, а отпускные цены на промышленные изделия так даже и гораздо быстрее. “Нулевая инфляция” августа — сентября — это скорее продукт статистического хитроумия. Но тот подъем цен, который скоро предстоит, никакое хитроумие уже не переборет. Хотя в меру сил и преуменьшит.

Банковские паники a la осень 2008-го если и возникнут, то будут, наверное, купированы властями — путем неуклонного печатания денег и раздачи их банкам. Зачем начальству народное озлобление в выборные месяцы? Труднее будет запретить увольнения работников и спад реальных доходов. Но попытки умерить или хоть закамуфлировать и то и другое будут предприняты. Так что начинающаяся сейчас вторая фаза второй волны кризиса вполне может стать облегченной и адаптированной версией первой его волны, пережитой нами три года назад. В этом и заключается коварство ситуации.

Ведь если это то начальство, с которым мы имели дело до сих пор, то оно опять под антикризисный трезвон будет тратить резервы и ничего не менять, мечтая продержаться до тех пор, пока нефть-кормилица опять не станет сверхдорогой. Но шансов на это меньше, чем три года назад. И если не пронесет, то третью фазу этого кризиса придется встречать безо всякой подготовки, с растранжиренными ресурсами и бестолковыми властями.

Второй шаг вниз может оказаться не таким уж трудным. Но будь у нас ответственная власть, она бы сейчас не пустословила о лучезарном будущем, а готовила страну к третьему шагу вниз.

Сергей ШЕЛИН