Мир в преддверии долгового кризиса...

Полноценный долговой кризис еще не наступил, но предпосылки для его экспансии уже достаточно устойчивые.

Нынешние долговые проблемы западных стран во многом обусловлены противоречивостью принципов экономической политики, которую они проводили в последнее десятилетие, а также чрезмерной самоуверенностью их правительств в стабильности и эффективности экономик. Государственный долг в рыночных странах — прежде всего, инструмент распределения общественных благ и обязательств по их финансированию между различными поколениями. Считается, что доходы бюджета, полученные от уплаты налогов, должны полностью быть потрачены на предоставление государственных услуг и товаров для тех граждан, которые собственно и наполняют бюджет. Именно поэтому бюджетные средства в западных странах, как правило, направляются на текущие потребности или на финансирование краткосрочных проектов.

В то же время, любое благоразумное правительство осознает, что обеспечить долгосрочный стабильный рост своей страны можно только путем инвестиций в перспективные проекты, отдачи от которых придется ждать длительное время. С точки зрения западных политиков и экономистов, было бы весьма несправедливым возлагать обязательства по финансированию благ, пользоваться которыми будет следующее поколение.

Оптимальное решение в данной ситуации достаточно простое — финансировать долгосрочные программы в долг. Таким образом, будущее поколение, получив в наследство от предшественников какое-то благо, которым оно может воспользоваться, также вынуждено принять участие в его оплате путем погашения тех долгов, которые образовались при его финансировании.

Определенная логика в такой долговой политике есть. Но проблема заключается в том, что необходимо знать меру долговым заимствованиям. Чем больше растет долг, тем больше рисков для макроэкономической стабильности он продуцирует.

Во-первых, обслуживание (не путать с погашением) госдолга ложится именно на текущий бюджет. По мере увеличения долговой нагрузки суммы на оплату процентов за пользование кредитами ложатся все большим бременем на бюджет. Кроме того, когда госдолг сопоставим с уровнем ВВП страны даже малейшее повышение стоимости кредитов ведет к значительным бюджетным расходам, подрывая систему государственных финансов.

Во-вторых, манипулирование с размером госдолга оказывает давление на предложение и стоимость национальной валюты, и чем больше размер долга, тем сложнее этот процесс поддается контролю. Трудно представить, что случится с экономикой, скажем, США или любой другой страны, если кредиторы, держащие хотя бы 10% ее долга, решат одновременно отказаться от ее ценных бумаг.

В-третьих, государственные долговые бумаги в западных странах являются очень важным сегментом финансовых рынков. Поэтому, чем больше их эмиссия, тем сильнее их влияние на финансовую стабильность в стране. Более того, государственные долговые бумаги служат своеобразным каналом, который ретранслирует сигналы экономической политики государства на финансовые рынки. Любое непродуманное действие высшего государственного чиновника может снизить доверие к стране со стороны инвесторов, их выход из госбумаг, что создает давление на финансовые рынки и следующий за этим комплекс макроэкономических проблем. Такая ситуация еще недавно имела место в Украине (в 2008-2009 гг.), когда не в последнюю очередь из-за невнятной антикризисной политики власти инвесторы начали сбрасывать ОВГЗ, а потом и бумаги частного сектора, обвалив внутренний фондовый рынок.

Названные риски, которые может спровоцировать чрезмерное увеличение государственного долга, весьма значительны. Проблема в том, что они не ощущаются во время экономического роста и стабильности. Со временем правительства утрачивают бдительность и позволяют себе злоупотреблять долговым финансированием. В преддверии кризиса в 2007 году развитые страны накопили долги, которые составляют 73% ВВП (рис. 1).

При этом, чем более экономически развитыми являются страны, тем больше долгов они позволяют себе привлекать. Такое отличие от сдержанной долговой политики развивающихся стран объясняется не столько бережливостью и взвешенностью руководителей последних, сколько тем, что в развитых странах существуют лучшие возможности для привлечения долговых ресурсов. Инвесторы им доверяют больше и в обмен на гарантии готовы идти на снижение доходности. Для развивающихся стран долговое финансирование часто очень дорогое удовольствие.

Рис. 1. Динамика государственного долга отдельных групп стран, % к ВВП

Уровень долговой нагрузки в 2007 году уже был завышенным. В частности, членам ЕС Маастрихтским договором и Пактом стабильности и роста настоятельно рекомендовано удерживать госдолг на уровне 60% ВВП. До 2008 года Еврокомиссия предупреждала и даже штрафовала отдельные европейские страны за превышение этого порога.

Действительно, наращивать долги в условиях длительного стабильного экономического роста в 2000-2008 гг. было существенным экономическим просчетом европейских стран, ведь было очевидно, что очередной циклический спад усилит давление на систему государственных финансов. Скорее всего, у руководителей западных государств была излишняя самоуверенность в том, что нисходящую фазу экономического цикла они переживут “малой кровью”.

Но масштаб кризиса оказался настолько значительным, что большинство государств, в том числе и те, кто имели значительные финансовые фонды, оказались не способными самостоятельно профинансировать антикризисные мероприятия. Стабилизация финансовой сферы, социальная защита населения, стимулирование занятости, инновационно-инвестиционной активности, расширение совокупного спроса за счет увеличения государственных расходов требовали значительного объема финансовых ресурсов. В связи с этим правительства западных государств вынуждены были пойти путем использования дефицитного финансирования стабилизационных программ. Как следствие — в период кризиса произошел резкий рост дефицита системы государственных финансов развитых стран.

Для финансирования дефицита бюджета они вынуждены были использовать долговые механизмы (только США и Великобритания позволили себе частичное эмиссионное финансирование). В итоге за достаточно небольшой промежуток времени, в течение которого развивался глобальный финансово-экономический кризис, их долги резко возросли. В 2011 году долги группы развитых стран впервые после окончания Второй мировой войны могут превысить 100% их ВВП, что является достаточно тревожным сигналом, свидетельствующим о серьезных рисках новой волны кризиса.

Первыми проблемы начали испытывать как раз те страны, у которых налоговая нагрузка является существенно выше безопасной отметки в 60% (Рис. 2).

Рис. 2. Долговая нагрузка развитых стран по состоянию на 2011 г., % ВВП

За исключением Испании, которую в большей степени сейчас подтачивают внутренние проблемы на рынке недвижимости и в банковской системе, все страны, которые сегодня перед порогом долгового кризиса, имеют долг, превышающий 90% ВВП. Великобритания и Франция, которые на днях также начали испытывать проблемы с госдолгом, почти достигли отметки 90%.

Ключевой негативной тенденцией в ЕС стало удорожание обслуживания долгов отдельных стран еврозоны, что создает давление на бюджет и увеличивает потребность в финансировании. Соответственно, они вынуждены дополнительно выходить на долговой рынок, однако инвесторы из-за повышенных рисков и дорогих дефолтных свопов отказываются финансировать эти страны. И если передовые члены ЕС все еще остаются привлекательными для инвесторов, поскольку являются “меньшим из зол”, то такие небольшие страны как Греция могут рассчитывать только на помощь стабфонда ЕС и своих патриотически-настроенных инвесторов. Проблема в том, что денег у ЕС мало, а таких бизнесменов как в Греции, которые решили вложить деньги в долговые инструменты страны, чтобы поддержать ее экономику, еще меньше. В связи с этим ситуация продолжает накаляться.

Призрак нового кризиса заставил европейские страны и США активировать работу по снижению дефицита бюджета и сокращению государственного долга. Это позволит снять напряженность, однако это будет означать досрочное свертывание антикризисных программ, соответственно, замедление темпов восстановления мировой экономики и перенесение времени окончательного преодоления глобального финансово-экономического кризиса еще на несколько лет.

Алексей МОЛДОВАН, Центр антикризисных исследований