Медные рудники и медные трубы

Омара Рейгадаса (в 56 лет он уже прадедушка), впервые спустившегося в шахту в 7 лет со своим отцом-шахтером, не так легко испугать — он пережил два предыдущих обвала на шахте Сан-Хосе и едва избежал смерти в другом завале. Но в первые дни после того, как он попал в завал в августе, он плакал, лежа на влажной картонке, которая служила для него постелью.

“Мне не стыдно говорить, что я плакал, — рассказывает он. — Не буду врать — мне было страшно, но я знал, что должен держать это при себе, чтобы не вызвать паники у других”.

Рейгадас говорит, что 5 августа он загружал свой грузовик, перед тем как уйти на обеденный перерыв, и внезапно почувствовал что-то вроде взрыва. Из-за перепада давления от падающих камней у него заложило уши. Следующими звуками, которые он услышал, были крики шахтеров.

В первые часы шахтеры столкнулись с судьбоносным выбором. Можно было попытаться выбраться через шахту вентиляции. Но стремянка до нее не дотягивалась, и шахтеры поняли, что им остается только ждать. Через два дня шахту завалило камнями.

О том, что происходило потом, не знает никто. В надежде, что вместе им удастся договориться об экранизации этой истории или издании книги о ней, а также не желая портить свои шансы в суде против компании-владельца шахты, горняки договорились не рассказывать о событиях двух последующих недель. Для нас история начинается с 17-го дня завала, когда бур спасателей пробился через крышу шахты.

После этого, рассказывают шахтеры, они вздохнули с облегчением. “Один из главных экстравертов группы Марио Сепульведа однажды даже надел самодельный светлый парик и стал изображать филантропа-миллионера Леонардо Фаркаса, предлагающего шахтерам новую работу”, — рассказывает Рейгадас. (На самом деле, Фаркас подарил каждому шахтеру около $10 000.)

Рассказы шахтеров также касаются эмоциональных ограничений, которые они наложили сами на себя. “Любой из группы, поведший себя неправильно, должен был встать перед всеми остальными и попросить прощения”, — рассказывает один из спасенных.

Психологи, которые помогали им с поверхности по телефону и видеосвязи, так волновались, что начали отслеживать практически все, что посылали вниз, в шахту, члены семей шахтеров. Психологи выбирали фильмы, которые шахтеры смотрели при помощи небольшого проектора на простыне, повешенной на стену пещеры.

В конечном итоге психологам не удалось подготовить мужчин ко всему: к шоку от выхода из изоляции на глазах журналистов со всего мира; к шоку ухода из “группы 33”, как они называли друг друга; к возврату к нормальной жизни.

К чему шахтеры уже оказались готовы, так это к огромному интересу к их истории. Они заранее усвоили уроки группы уругвайцев, выживших в авиакатастрофе в Андах в 1972 году, чье спасение было драматизировано в фильме 1993 года “Живые”. “Эта группа посетила шахту Сан-Хосе и пообщалась с нами по специальному телефону, — говорит Рейгадас. — Уругвайцы советовали шахтерам “не рассказывать слишком много”, как это сделали они”.

За время, прошедшее с момента спасения, у некоторых мужчин проявились признаки эмоционального расстройства, некоторые стали много пить. На ужине в честь спасенных шахтеров 18 октября Эдисон Пенья, который поддерживал связь с реальностью под землей, бегая по нескольку километров в день, не выдержал, разговаривая с журналистами. “Спасибо за то, что верили, что мы живы”, — медленно сказал Пенья дрожащим голосом.

На следующий день он был госпитализирован.

В статье использованы материалы Аарона Нельсена и Паскаля Боннефуа

Алексей БАРРИНУЭВО, Симон РОМЕРО