Крым, который мы теряем

Ландшафтное, климатическое, культурное, этническое, религиозное…Разнообразие шокирующее, потому что здесь, кажется, приживается и сосуществует все — любой стиль и любое направление, вещи малопонятного происхождения и материала, любой каприз и разновекторное веяние моды. Разнообразие авантюрное, потому что каждый, имеющий возможности и желание, мог привнести в него нечто свое, привычно-комфортное или где-то увиденное. И архитектура и облик городов здесь не исключение.

Сильным мира того нужно бы­ло только две сущие мелочи: найти правильное место на полуострове и человека, который “впишет” задумку в Крым. Ярчайший тому пример — Воронцовский дворец в Алупке, построенный по проекту известного английского архитектора Эдвар­да Блора, который никогда не был в Крыму, во что почти невозможно поверить, созерцая потрясающее сочетание дворца и Ай-Петри. В самой же постройке переплелись анг­лийский стиль нескольких эпох (они сменяются, начиная от западных ворот) и неомавританский. Готические дымовые трубы выполнены в форме минаретов, в декоре роскошного портала южной части дворца сочетаются элементы тюдоровской и индо-мусульманской архитектуры, а по фризу арабской вязью шестикратно повторенная строчка суры Корана.

При этом любой архитектор ска­жет вам, что ни один город в Кры­му не имел плана социальной застройки. Во многом еще и потому, что главным назначением Кры­ма от времен его аннексии Россией и до недавних пор было военное.

Да­же тогда, когда полуостров стал всесоюзной здравницей, а курортная сфера пережила своего рода индустриализацию, многие уголки полуострова были закрытой зоной, а в развитии большинства крымских го­родов — где, что и как строить — решающее слово было за военными. Собственно, в Севастополе в этом плане мало что изменилось, военные продолжают сдерживать развитие территории. Разве что центров принятия решения теперь два — Киев и Москва. Возможно, поэтому так трудно говорить о лицах крымских городов и прибрежных поселков — они многолики. Но в последние десятилетия постепенно становятся одинаково безликими. Безумная хаотичная безвкусная и безграмотная застройка мало-мальски свободного клочка земли на побережье и в крупных городах, с одной стороны, и откровенно наплевательское отношение к культурному наследию правителей-рвачей, ничего не создающих, но всем торгующих — с другой. Разруха и нищета, грязь и запустение царят сегодня во многих райских от природы уголках. Памятники советской эпохи — гигантские типовые корпуса санаториев и пансионатов, админзданий и клубов разрушаются и отживают, кажется, еще быстрее, нежели особняки бывших дворянских имений, в которых до сих пор продолжают действовать крымские здравницы. В полном благополучии, будем надеяться, пребывают государственные дачи и госрезиденции — на объекты ДУСи у государства деньги всегда находятся. Хотя за все ручаться не стоит — печальная история Юсуповского дворца, к которой в очередной раз сегодня вернемся, тому предостережение.

Из памятников архитектуры и истории, открытых для народа, на плаву и в относительной сохранности остаются только самые крупные объекты, так называемые визитные карточки Крыма — дворцы-музеи, памятники-парки. Во многом — благодаря самоотверженности музейщиков, историков, поддержке общественных активистов и журналистов. Попытки их переподчинения или смены руководства, раздробления комплексов или намерения “откусить” у них участок земли неизменно натыкались на решительный отпор общественности с громким резонансом в СМИ. До сих пор это срабатывало. Действия и намерения нынешнего руководства Крыма и страны, которое на подобные резонансы реагирует вяло, а то и просто игнорирует их, пока до конца не ясны, но тенденции настораживающие. С них, а также прочих общих угроз для сохранности исторического и архитектурного достояния Крыма, и хотелось бы начать.

Кадры как источник угрозы

Здания, как и люди, умирают. Но одно дело — когда своей естественной смертью, другое — когда их убивают. Первый, кто должен стоять на пути неправедной застройки городов, особенно их исторических ареалов, несоответствия генпланам развития населенных пунктов, конечно же, — архитектор. То есть специально обученный человек. И, наверное, нетрудно догадаться, насколько некачественной и неполезной будет работа, если ее выполняет человек, не имеющий соответствующего образования и опыта работы в этой сфере. По словам председателя Крымской организации Национального союза архитекторов Украины Сте­пана Лапычака, только половина главных архитекторов регионов Крыма — дипломированные архитекторы! И фактически все города не имеют генпланов, а исторические ареалы стали утверждать только в последние пару лет. И мы сколько угодно можем констатировать грубейшие нарушения законодательства и тотальную преступность (бездействие и служебная халатность — уголовное преступление!) в органах местного самоуправления и республиканской власти, но со всеми этими заборами, шалманами и пристройками нам — людям и памятникам — так и придется жить. Пока к власти не придут лю­ди, способные проявить волю и снести новострои, угрожающие культурному достоянию. Не­реально? Отнюдь. Поезжайте в Евпаторию, и вы убедитесь, что можно бережно и почти бесконфликтно привести в порядок ареал, найти компромисс между бизнесом и совестью, отреставрировать старинные здания и создать уникальный туристический марш­рут, своего рода золотое кольцо города. Но для этого надо его любить и здесь жить.

Тотальная смена руководящих кадров в автономии на своих — донецко-макеевских , затронула и сферу гуманитарную, но здесь приток имеет киевский оттенок и налоговую специализацию. Причина тому простая: вице-премьер Крыма Екатерина Юрченко, которая в правительст­ве курирует и экономический блок, и культуру, являясь также министром экономразвития и торговли, долгое время трудилась в ГНАУ. Перед назначением в Крым была советником председателя налоговой администрации Украины, а до этого занимала различные должности в ее департаментах. “Укрепление” руководства наиболее привлекательных туристических объектов и архитектурных памятников Крыма кадрами, никогда ранее не имевшими к этой сфере никакого отношения, началось в феврале. Первой ласточкой стала новый директор Ливадийского дворца-музея Светлана Моска­ленко. До этого назначения, начиная с 1999 года, она работала директором ГП “Центр профессионального обучения” Госу­дарст­венной налоговой администрации Украины. Недавно стало известно о назначении заместителей директоров еще двух дру­гих визитных карточек Кры­ма — Бахчисарайского историко-культурного заповедника, включающего в себя Ханский дворец, и Алупкинского дворцово-паркового музея-заповедника (в его составе два дворца — Воронцовс­кий и Массандровский, а также памятник-парк). Вакан­сий не было — должности заместителей по финансово-экономическим вопросам специально учрежденные, а назначения в рес­публи­канс­кие предприятия были сделаны сверху: вызвали директоров и представили им их замов. В Бахчисарайском заповеднике будет трудиться бывший сотрудник госохраны, имеющий опыт организации охранных структур в Донецке. А в Алупке — бывший сотрудник налоговой администрации.

Отдельная линия — трудоустройство в малознакомой сфере деятельности, но тесно знакомых с министром культуры Украины Михаилом Кулиняком братьев Туров. О скандальном далекоидущем плане переподчинения дворцов-музеев рескомитету по охране культурного наследия Крыма вскоре после того, как его возглавил Сергей Тур, “ЗН” подробно писало в декабре прошлого года (“Какой такой павлин-мавлин? Не видишь — мы кушаем?”, “ЗН” №46, от 11.12.2010 г.). Там же изложена история бизнес-связей министра и его протеже в крымском правительстве, причем, этот бизнес совсем не по профилю нынешней деятельности чиновников, а нефтяной. В тех же нефтетрейдерских структурах, учрежденных М.Кулиняком и С.Туром, руководителем, поочередно со старшим братом, работал и Денис Тур. С недавних пор он занимает должность руководителя… национального заповедника “Херсонес Таврический”. Пока — в статусе и.о. директора. Наз­начение, как сообщил Михаил Кулиняк, представляя нового руководителя коллективу заповедника, — в ближайшую неделю.

Что это может означать? Вер­сию официальную — о необходи­мости укреплять руководство туристических объектов “грамотными современными” менеджерами, чтобы сделать объекты при­быльными, — никак принять на веру нельзя. Потому что, во-первых, конкретно взятые назначенцы такими не являются, а во-вторых, завели их в очень специ­фическую сферу, где без специальных знаний и опыта ничего не получится. В-третьих, все попавшие под “укрепление” дворцы-музеи и так прибыльны, а кроме того, увеличивать поток туристов бесконечно нельзя — есть нормы, которые нельзя превышать, а, к примеру, в Алупке уже к ним подошли. Поэтому без внимания не остался поток денег из средств субвенции, направленный в Ливадийский дворец-музей сразу же после того, как в нем сменился директор. Строи­тельные тендеры в Крыму, равно как и отсутствие таковых — тема особая и на ней стоит остановиться отдельно. На примере Симферополя.

Столица.

Ценности и угрозы

“Транзитный город С.” — таковым, собственно, Симферополь и остался для большинства гос­тей Крыма. С железнодорожного вокзала и аэропорта сразу же — во все стороны и быстрее к морю: Севастополь, Феодосия, Евпатория, Алушта или Ялта. Туда устремляются основные потоки туристов и курортников, там — наибольшее количество памятников, которые смотрят, когда утолена пляжная жажда. В Симферополе же, как сетуют горожане, остается только мусор. А, собственно, что им в столице автономии делать? Мой любимый вопрос городским начальникам на протяжении полутора десятилетий: куда вы водите своих гостей, что им показываете? Может, загаженный холм городища Неаполя Скифского, памятника национального значения; строящийся второй этаж “Макдональдса”, который частично перекроет вид на “визитку” города и Крыма — железнодорожный вокзал; убитые особняки в центре города, построенные в прошлые века? Некоторые отвечают честно — везем в Бахчисарай или Ялту.

Лед тронулся этой весной. Премьер Крыма Василий Джар­ты лично озаботился спасением Неаполя Скифского, республиканские власти учредили заповедник, выделили деньги на раскопки (впервые за несколько лет), а также на строительство админздания, ограждения, рес­таврации Дома академика Палла­са и еще ряда памятников…

Надо сказать, что в этом году Крым накрыла большая денежная волна — 900 миллионов гривен субвенции, достигшая и цент­ральных улиц Симферополя. Масштабная реконструкция и ре­монтные работы уже идут на улице Горького, на которой расположены здания постройки начала прошлого века. В том числе — здание банка Общества взаимного кредита, проектированное знаменитым Н.Красновым, в котором ныне находится управление НБУ, и первый синематограф “Боян”, реставрация которых проходит по отдельным проектам. Улицу же и ее многие старинные здания в целом реконструируют без проекта вообще! И без единого тендера! По словам мэра В.Агеева — суммы там дотендерные. Хотя озвучивалось: в целом на реконструкцию улицы Горького около 9,5 миллиона гривен. Из чего делаем предположение о применении классической схемы распила большой кучки денег на много маленьких. И чтобы схема работала, единого проекта реконструкции и реставрации зданий-памятников местного значения улицы быть не должно. Иначе — тендер. Между тем, по технике и жилетках строителей все видят: работает родственная спикеру крымского парламента фирма “Кон­соль” — неизменный победитель строительных тендеров в Крыму. Но если опросить сотрудников магазинов и учреждений в здани­ях-памятниках, то откроется вообще замечательная в плане охраны культурного наследия вещь. “люди из мэрии” обязали частные структуры и организации в этих зданиях самостоя­тельно и часто — за свой счет ремонтировать фасады. Но краску определенного цвета, который в паспорте памятника записан, покупать надо у строительной фирмы-подрядчика по цене явно завышенной, а тротуарную плитку — только в определенном магазине.

На очереди в реставрации и ремонте фасадов за средства субвенции — здания по проспекту Кирова, улице Ленина, реконструкция парка Тренева. Все — в историческом центре города. Тендеры пока не объявлялись. Подтверждения тому, что заказана разработка проектов реконструкции, получить не удалось. Угроза, следующая из сложившейся практики ускоренной процедуры освоения бюджетных средств на “реставрацию фасадов”, более чем очевидна. Лучше бы они ничего не делали…

Правовой аспект

По информации прокуратуры Крыма, каждое четвертое прес­тупление в бюджетной сфере автономии совершается при проведении госзакупок работ, услуг и товаров. Но зампрокурора Крыма Г.Де­мья­ненко самокритично недавно публично приз­нал, что органы работают в этом направлении недос­таточно, неэффективно и призвал под­­чи­нен­ных следить за каждой проходящей через тендеры копейкой. Кон­кретный вопрос журналиста касался странной удачливости фирмы “Строй-центр 2” — за восемь месяцев она стала победителем строительных тендеров почти на четверть миллиарда гривен, из них в этом году — уже 190 миллионов. При этом у ЧП нет ни офиса, ни специалистов, ни техники — в общем, всего перечня квалификационных требований, которые определяет закон о госзакупках. Но, как оказалось, эти тендеры прошли мимо внимания прокура­ту­ры…А фирма занятная, не имея ничего, в том числе и налоговой истории, с осени прошлого года получает подряды на все: прокладку кабеля спецсвязи в Совмине автономии, ремонт дорожного полотна, реставрационные и ремонтные работы, в том числе — и в Ливадийском дворце-музее. Учредитель — физлицо, никому неизвестный житель города Донецка Михеев.

Дворцы-музеи и памятники-комплексы

Несмотря на то, что жемчужины Крыма — дворцы-музеи, дворцово-парковые комплексы — всегда на виду и вниманием их не обходят, практически все они сегодня в своей сохранности имеют “слабые звенья” — вплоть до невозвратимых потерь.

В Бахчисарайском историко-культурном заповеднике к таковым можно смело отнести памятники археологии национального значения — пещерные монастыри Шулдан и Южный на Мангу­пе, свидетельства интереснейшей страницы в истории горного Крыма. Монастыри здесь дейст­вовали в ХIII—XV вв. Существует предположение, что храм монастыря Шулдан мог даже служить резиденцией Готского митрополита. Здесь 20 пещер, два древних храма, баптистерий, в большом храме сохранились следы фресковой росписи XII—XIII веков. Но монастыри — пристанища христиан-иконопочитателей, сбежавших от преследований в крымские горы и леса, в последнее десятилетие активно обживаются людьми, называющими себя монахами. Но стоит подняться в пещерные монастыри — и никаких сомнений в “святости” их помыслов и действий у вас не останется. Как и в том, что памятники эти утрачены: в бойницах вставлены пластиковые окна, в нераскопанных нишах-захоронениях — отхожие места.

Правовой аспект и источники угрозы

Милиция неоднократно, по заявлениям руководства заповедника, задерживала “монахов”, самовольно заселившихся в памятники, но затем отпускала. Церковь у нас — тоже политика. В прошлом году под натиском журналистов митрополит Крымский и Симферопольский Лазарь (УПЦ МП) таки признал на камеру: это он дал благословение на “воссоздание христианс­ких святынь”. К слову, все эти захваченные памятники — объек­ты в паломниченских турах, которые епархия активно практикует в последние годы.

Во время принятия закона о перечне памятников, не подлежащих приватизации, эти пещерные монастыри вообще было “потеряли”. Труд­нос­ти в охране пещерных монастырей состоит еще и в том, что структурно они входят в Бахчи­сарайский историко-культурный заповедник, а территориально подлежат конт­ролю со стороны управления по охране культурного наследия Севас­топольской ГГА и находятся в зоне ответственности севастопольской милиции. Про этот управленческий вывих все знают, все на него сетуют, но исправлять в Киеве некому! Похо­жая история сложилась и со следующей в нашем материале ценнос­тью.

Ливадийский дворец-музей — творение знаменитого архитектора Николая Краснова известен во всем мире не только тем, что был роскошной и — одновременно — скромной летней резиденцией последнего российского императора и его семьи. Здесь творилась неоднозначная в своих нынешних оценках версия современного мира. Здесь, в каминном зале, за круглым столом “большая тройка” стран-победителей — Сталин, Рузвельт и Черчилль — “расписали” послевоенную историю мира. С их именами связаны и страницы еще двух дворцов, ставших резиденциями на время Ялтинской конференции — Воронцовского и Юсуповского.

Полистав любой путеводитель по истории Ливадийского дворца и сличив ее с реальностью, вы будете изумлены. Соз­дававшийся как единый дворцовый и парковый комплекс, памятник сегодня разорван на части. Начнем с того, что у него практически нет земли — только та, что под самим дворцом и узкая полоска — до бордюра клумбы с фонтаном. Парк и земля далее — в другом ведомстве, Минприроды Украины и находится в ведении администрации южнобережных парков. И это еще не все — в зданиях, ранее входивших в дворцовый комплекс, сегодня также находятся корпуса санатория “Ливадия”, принадлежащего Федерации независимых профсоюзов. В начале почти каждого курортного сезона мир в лице интуристов наблюдает настоящую феодальную войну. Руководители администрации парков не пропускают через свою территорию автобусы с туристами. Причем у некоторых каждая минута расписана — они с круизных кораблей и за пару часов должны успеть посмотреть все дворцы. В прошлые годы администрация парков нанимала ряженых казачков — те устанавливали шлагбаум и несли службу. Почему не объединить парк и дворец? Это же так очевидно — это один цельный памятник! Но цена вопроса не в исторической справедливости, не в цене имиджа, а в цене входного билета через шлагбаум. И во-вторых — в возможностях дворца и желании его руководства зарабатывать еще и для содержания парка-памятника.

Но главный враг Ливадийс­кого дворца вчера и сегодня — это оползень. В его укрощение время от времени вкидываются довольно приличные бюджетные ассигнования. Однако, не устраняя причин активизации оползня (среди главных — активное строительство по улице выше, о чем писало “Зеркало недели”, добившись при былой власти остановки строительства отеля “Импера­тор”, возводимого фирмой сына генерала Астиона), не исследуя и не проводя постоянный мониторинг его поведения, справиться с угрозой сползания дворца по склону и разрушений его стен невозможно. Так говорят специалисты и взывают к череде премьеров и президентов: нужна прог­рамма, нужен комплексный проект. В этом году также объявлен тендер на очередное “пожарное” латание дренажной системы. И ес­ли его выиграет вездесущий “Строй-центр 2”…

Юсуповский дворец в Кореи­зе и Охотничий домик в Соко­лином (ранее — Коккоз, Бахчи­сарайский район)— такие разные заказы все тому же архитектору Н.Краснову от семьи Феликса Юсупова, графа Сумарокова-Эльстона, генерал-губернатора Москвы. И разная судьба.

Дворец в Кореизе строился в окружении изумительного парка с множеством скульптур и фонтанов. Во время Ялтинской конференции в Юсуповском дворце была резиденция Иосифа Стали­на, к приезду которого территорию готовили с особыми мерами безопасности — в старых подвалах был построен настоящий бункер. В советские времена дворец значился под названием “госдача №4”, а затем по распоряжению Михаила Горбачева его передали народу в лице Ялтинского горсовета. В бурные для Крыма 90-е дворец был сдан в аренду частной фирме, и здесь открыли элитный отель. А в 2001 году договор аренды в судебном порядке был признан недействительным, и год спустя Ялтинский горсовет передал комплекс в госсобственность. Уже в статусе государственной резиденции он достался “собирательнице земель” — знаменитой ДУСе — и с тех пор закрыт для посещений. Теме сохранности и нецелевого использования Юсуповского дворца, необходимости его открытия — для специалистов по охране культурного наследия и народа, ZN.UA, можно сказать, регулярно пишет, начиная с 2008 года. Это и журналистские расследования того, как на самом деле используется дворец со статусом госрезиденции: при президенте Ющенко он был VIP-отелем, при президенте Януковиче — судя по ответу руководству АРК из ДУСи, еще и для “организации отдыха работников администрации президента Украины, аппарата ВР Украи­ны, Кабинета министров Украины, других государственных органов и отдельных должностных лиц”.

Тем временем уже третий год прокуратура Крыма продолжает через суды возвращать землю Юсуповского дворца, которая по письмам той же ДУСи — по ходатайствам руководства управления санаторно-курортных учреждений, была передана частным лицам и двум фирмам под застройку. Все последние годы Ассоциация музеев и заповедников Крыма, руководство автономии просят президентов и премьеров: верните Юсуповский народу, откройте для посещений, организуйте там музей — это уникальный объект. От­веты, как и при Ющенко, приходят даже не из президентской администрации, а из самой ДУСи. Они считают, что музеифицировать и открывать дворец для посещений не стоит. Он им самим нужен — они, “отдельные должностные лица”, там отдыхают.

Правовой аспект и угрозы

На протяжении уже почти десяти лет должностными лицами, в чьем ведении и пользовании находятся памятник-дворец и памятник-парк, грубо и сознательно нарушают целый ряд законов Украины, в том числе рег­ламентирующих охрану культурного наследия и Земельный кодекс. На протяжении последних трех лет мы наблюдали следующие нарушения закона:

— на территорию памятников не допускаются даже те, кому законом определен беспрекословный к ним доступ — сотрудники рескомитета по охране культурного наследия;

—без согласования с органами охраны культурного наследия производились строительные и ремонтные работы;

— памятники, которые имеют статус госрезиденции, используются не по целевому назначению: апартаменты Юсупова, Сталина, Молотова сдаются за крупные суммы через турагентст­ва; первые лица государства Украина в госрезиденции не пребывают, не были замечены там и высокие зарубежные гости;

— пользование памятником не оформлено охранным договором;

— госакт на земельный учас­ток и охранный договор на па­мятник-парк также отсутствуют.

Можно продолжать, но есть ли смысл? До тех пор, пока хозяин будет позволять челяди валяться в барской постели, порядка не будет.

Теперь — о Юсуповском охотничьем домике в Соколином. История этого уникального сельского мини-дворца вначале была такой же красивой, как он сам. Краснов построил его по заказу Юсуповых-старших для Феликса Феликсовича (младшего) как подарок к свадьбе, породнившей Юсуповых с царской семьей — Ирина была племянницей Нико­лая II. Деревушка на северном склоне Ай-Петри на землях Юсу­по­ва называлась Коккоз (“голубой глаз” в переводе с крымскотатарского) по всей видимости потому, что вокруг очень много родников. И Краснов это красивое название обыграл везде — в вит­ражах окон, в мозаике на стенах, в фонтанах, разбросанных по парку. У самых стен домика протекала горная речушка, и Юсупов-младший в своих воспоминаниях писал, что прямо из окна ловил там горную форель. Родственники и знакомые, которых я возила в Соколиное и по дороге рассказывала эту историю, посмотрев на то, что сталось с творением Краснова, не стесняясь, вытирали слезы или яростно спрашивали: “Как можно было?! Вы что тут в Крыму — совсем уже?!”

Наверное, да, совсем. Потому что иначе, чем словами профессора Преображенского о разрухе в головах нельзя объяснить это убийство. Выбитые и заткнутые грязными подушками “глаза” витражей, загаженные и разрушенные фонтаны, костры “дика­рей”-отдыхающих в парке в курортный сезон — их пускают сю­да летом, когда постоянные обитатели на каникулах. В Охот­ничьем домике многие годы при отсутствии элементарных удобств живут школьники — здесь располагается спальный корпус специнтерната для детей-сирот Миноб­ра­зования Крыма. А вот что роднит этот Юсуповс­кий дворец с госрезиденцией, так это полное отсутствие всех положенных для пользования памятником документов — от охранного договора до госакта на землю. Там — потому что с сохранностью всех гектаров и соток территории есть большие вопросы. Здесь, в Соколином, — потому что в бюджете нет денег.

Убийство легко остановить — Охотничий домик надо продавать! Не может Крым и государство его спасти и содержать — продайте тем, кто его сохранит, отреставрирует и создаст здесь туристический объект. А то, что турист сюда поедет — сомнений никаких. И в ансамбле с Юсу­повс­кой мечетью, витражи которой, слава Аллаху, на месте и она сегодня действующая, вместе с уличными родниками-памятниками, усадьбами этнотуризма, которых в округе немало, Коккоз снова оживет. Ведь были же обращения еще в 90-х наследницы Юсуповых Ксении Шереме­тье­вой-Сфири, и есть в Санкт-Пе­тер­бурге Фонд Юсуповых — нуж­но предлагать. Или, не торгуясь, за любую цену, хоть за гривну, но при жестких обязательствах строительства спального корпуса для интерната, — продавать и спасать. Конечно, покупатель еще не привык, а может быть, еще и не вырос. Но ведь появилась первая ласточка — хоть с пятого раза, но продали-таки в прошлом году с аукциона дом Ферсмана. Эти красивые руины видел каждый, кто ехал по трассе Симферополь—Ялта.

Альтернатива поиску настоя­щего хозяина “двухэтажного” Крыма (а именно так выглядят и традиционные дома крымских татар, греков, немцев, и большинство вилл и дач на Южнобережье) будет печальна. Бюджетные деньги сегодня идут только туда и тем, кто способен обеспечить правильный “распил”. Зарубеж­ный инвестор не будет рисковать капиталом, вкладывая в страну, живущую не по закону. Есть самый надежный инвестор — внут­ренний. Тот, кто живет на этой земле, знает ее историю и хочет, чтобы здесь жили его дети. Поэтому он рискнет, нужно только помочь ему всем миром.

И последнее. На мой вопрос — так что же надо спасать в Кры­му в первую очередь? — авторитетный в сообществе архитекторов Степан Лапычак, не задумыва­ясь, сказал: “Ландшафт. Он делает Крым неповторимым и уникальным. Все остальное люди долж­ны к нему привязать”. А ландшафт сегодня неотвратимо убивается, он исчезает. Плавные переходы с гор к морю перекрыты заборами и безвкусными строе­ниями, вместо ландшафтных памятников сегодня открывают карьеры (последний крик общест­венности по поводу белогорских известняков для крымской химии Фирташа). Рас­сказывают, что однажды деловые люди привезли на ЮБК “потенциального системного инвестора курортного бизнеса мирового уровня”. Тот посмотрел сверху на побережье Ялты и сказал: “Безум­но красиво. Но только все, что вы здесь понастроили, надо подчистую бульдозером снес­ти и заново построить”.

Не вопрос: еще немного — и само разрушится. Что взамен?

Валентина САМАР