Как сегодня живет Донецк

Она объ­яс­ня­ет, что это при­каз ру­ко­вод­ства ре­ги­о­на — ис­поль­зо­вать толь­ко рос­сий­скую ва­лю­ту.

Непо­да­ле­ку от До­нец­ка, в Ма­ке­ев­ке, я раз­го­ва­ри­ваю с Ма­ри­ной. Она ра­бо­та­ет на за­во­де, и, по ее сло­вам, рубли фак­ти­че­ски стали мест­ной ва­лю­той.

Ко­гда-то этот ре­ги­он был про­мыш­лен­ным серд­цем Укра­и­ны. Те­перь ме­тал­лур­ги­че­ский завод, где она ра­бо­та­ет, один из немно­гих, где про­дол­жа­ют вы­пла­чи­вать зар­пла­ту в на­ци­о­наль­ной ва­лю­те. Ма­ри­на рас­ска­зы­ва­ет: “Мы тут же ме­ня­ем ее на рубли, за грив­ны здесь ни­че­го не ку­пить”.

С на­ча­ла кон­флик­та про­шло уже два года. Тогда, по­за­про­шлой вес­ной, под­дер­жи­ва­е­мые Рос­си­ей по­встан­цы за­хва­ти­ли пра­ви­тель­ствен­ные зда­ния в де­сят­ках го­ро­дов по всей Во­сточ­ной Укра­ине. Так об­ра­зо­ва­лись две са­мо­про­воз­гла­шен­ные рес­пуб­ли­ки — До­нец­кая и Лу­ган­ская, по име­нам двух со­сед­них об­ла­стей. В от­ли­чие от Крыма, за­хва­ты­вать их Москва не стала.

Может быть, Москва опа­са­лась даль­ней­ших за­пад­ных санк­ций, но по­го­ва­ри­ва­ют, что Рос­сия про­сто не хо­те­ла брать себя со­ци­аль­ные рас­хо­ды на со­дер­жа­ние гу­сто­на­се­лен­но­го ре­ги­о­на с сот­ня­ми тысяч пен­си­о­не­ров.

Со вре­мен рас­па­да СССР и об­ре­те­ния Укра­и­ной неза­ви­си­мо­сти про­шло уже более 25 лет, но До­нецк ощу­ща­ет­ся очень рус­ским го­ро­дом — в по­ли­ти­че­ском, эко­но­ми­че­ском и со­ци­аль­ном плане. Нити, ко­то­рые свя­зы­ва­ли Во­сток и осталь­ную Укра­и­ну, были разо­рва­ны одна за дру­гой в ходе кон­флик­та, унес­ше­го боль­ше де­сят­ка тысяч жиз­ней.

Полки мест­ных су­пер­мар­ке­тов, пу­сто­вав­шие в раз­гар войны, те­перь за­пол­не­ны — в ос­нов­ном, рос­сий­ским им­пор­том.

В мест­ных шко­лах учат по учеб­ни­кам из Моск­вы — ис­то­рию Укра­и­ны здесь боль­ше не пре­по­да­ют, вме­сто нее дети чи­та­ют рос­сий­скую вер­сию ис­то­рии, про­слав­ля­ю­щую со­вет­ское про­шлое. Укра­ин­ские те­ле­ка­на­лы сме­ни­лись рос­сий­ским ве­ща­ни­ем и мест­ным те­ле­ви­де­ни­ем, кон­тро­ли­ру­е­мым се­па­ра­ти­ста­ми. Сайты ре­ги­стри­ру­ют в до­мене .ru, а не .ua.

Даже го­во­рить на укра­ин­ском языке, ко­то­рый еще два года назад был здесь го­су­дар­ствен­ным, те­перь опас­но: можно столк­нуть­ся с враж­деб­но­стью мест­но­го на­се­ле­ния или по­до­зре­ни­я­ми со сто­ро­ны во­ору­жен­ных опол­чен­цев.

Про­пасть, от­де­ля­ю­щая ре­ги­он от осталь­ной Укра­и­ны, ши­рит­ся, и мно­гих бес­по­ко­ит, что, даже если за­шед­шие в тупик Мин­ские со­гла­ше­ния удаст­ся ре­а­ли­зо­вать, про­цесс ре­ин­те­гра­ции может ока­зать­ся непро­стым.

Кроме того, жи­те­ли опа­са­ют­ся на­все­гда остать­ся в зоне за­мо­ро­жен­но­го кон­флик­та, как про­изо­шло с Аб­ха­зи­ей и Южной Осе­ти­ей или При­дне­стро­вьем — их се­па­ра­тизм был под­дер­жан Моск­вой, но ни в какие стра­ны они не вошли и сами пол­но­цен­ны­ми го­су­дар­ства­ми тоже не стали.

Ходят слухи, что Москва суб­си­ди­ру­ет пра­ви­тель­ства са­мо­про­воз­гла­шен­ных До­нец­кой и Лу­ган­ской на­род­ных рес­пуб­лик — они обес­пе­чи­ва­ют на­се­ле­ние са­мы­ми ба­зо­вы­ми услу­га­ми, вроде ор­га­ни­за­ции вы­во­за му­со­ра, и пла­тят ни­щен­скую зар­пла­ту. Какой про­цент жи­те­лей и пред­при­я­тий пла­тят на­ло­ги про­рос­сий­ско­му ру­ко­вод­ству — неиз­вест­но.

Неко­то­рые за­во­ды про­дол­жа­ют ра­бо­тать и вы­пла­чи­вать зар­пла­ты, но до­хо­ды резко упали, а цены на ос­нов­ные то­ва­ры, на­про­тив, вы­рос­ли.

Тем не менее боль­шая часть на­се­ле­ния, бе­жав­шая в раз­гар бо­е­вых дей­ствий из неко­гда быв­ше­го мил­ли­о­ни­ком До­нец­ка, вер­ну­лась назад — для этого мно­гим при­ш­лось пре­одо­леть про­пуск­ные пунк­ты с их 12-ча­со­вы­ми оче­ре­дя­ми и неред­ки­ми пе­ре­стрел­ка­ми.

Пу­ши­лин, глава пар­ла­мен­та ДНР, го­во­рит, что пу­те­ше­ству­ет по пас­пор­ту, вы­дан­но­му До­нец­кой На­род­ной Рес­пуб­ли­кой. Дру­гие го­ро­жане при­зна­ют­ся, что со­хра­ни­ли укра­ин­ское граж­дан­ство и ав­то­мо­биль­ные но­ме­ра. Тео­ре­ти­че­ски можно по­дать за­яв­ле­ние на по­лу­че­ние рос­сий­ско­го пас­пор­та, но про­це­ду­ра слож­ная и тру­до­ем­кая.

Неко­то­рые тем не менее на­стро­е­ны оп­ти­ми­стич­но. На­при­мер, 17-лет­ний жи­тель До­нец­ка Дима Ве­се­лов, толь­ко что за­кон­чив­ший школу, управ­ля­е­мую се­па­ра­тист­ским пра­ви­тель­ством, го­во­рит:

“Я думаю, наше бу­ду­щее с Рос­си­ей. Без нее нам не вы­жить”.

Дима учил­ся в цен­тре го­ро­да, ко­то­рый хо­ро­шо со­хра­нил­ся. Во­круг цве­тут розы, жур­чат фон­та­ны, сто­ли­ки кафе вы­став­ле­ны на улицы. Но бук­валь­но несколь­ко квар­та­лов в сто­ро­ну — и кар­ти­на ме­ня­ет­ся. Ма­га­зи­ны здесь за­ко­ло­че­ны, а жи­те­ли стоят в оче­ре­дях на по­лу­че­ние гу­ма­ни­тар­ной по­мо­щи.

Линия фрон­та, где пра­ви­тель­ствен­ные и се­па­ра­тист­ские вой­ска с рас­сто­я­ния в несколь­ко сотен мет­ров по­сы­ла­ют друг в друга пули, ми­но­мет­ные и круп­но­ка­ли­бер­ные сна­ря­ды, на­хо­дит­ся всего в несколь­ких ки­ло­мет­рах к се­ве­ру.

Недав­но фронт по­се­ти­ла мис­сия ОБСЕ. Над го­ло­вой на­блю­да­те­лей сви­сте­ли пули снай­пе­ров, и Алек­сандр Хаг, за­ме­сти­тель главы мис­сии, в оче­ред­ной раз при­звал сто­ро­ны от­сту­пить. Се­па­ра­ти­сты ис­поль­зо­ва­ли визит для по­лу­че­ния тел троих уби­тых, а за несколь­ко дней то этого были убиты семь укра­ин­ских сол­дат — это был самый кро­ва­вый день за по­след­ний год.

На груди Ба­су­ри­на, за­ме­сти­те­ля ми­ни­стра обо­ро­ны ДНР, по­блес­ки­ва­ет зна­чок с порт­ре­том Ста­ли­на. Он го­во­рит, что тот “за­ста­вил весь мир ува­жать СССР”.

Он за­яв­ля­ет, что Укра­и­на, ны­неш­нее ру­ко­вод­ство ко­то­рой при­дер­жи­ва­ет­ся курса на ев­ро­ин­те­гра­цию, это ис­кус­ствен­но со­здан­ное го­су­дар­ство, и на­ста­и­ва­ет, что “мы здесь, на Во­сто­ке, боль­ше ори­ен­ти­ру­ем­ся на Рос­сию”.

На­блю­да­те­ли ОБСЕ на­де­ют­ся, что рас­ши­ре­ние бу­фер­ной зоны по­мо­жет обес­пе­чить пол­ное пре­кра­ще­ние огня, ко­то­ро­го на сло­вах же­ла­ют обе сто­ро­ны кон­флик­та. Впро­чем, есть мне­ние, что уже слиш­ком позд­но.

Ма­ри­на, ра­бот­ни­ца за­во­да в Ма­ке­ев­ке, го­во­рит: “Про­ли­то слиш­ком много крови. Мой муж, мой брат, мой отец — они все во­е­ва­ли. Друг моей ма­те­ри по­те­рял ногу. Дом моего луч­ше­го друга лежит в ру­и­нах, по­гиб­ли мно­гие наши зна­ко­мые. Как мы смо­жем снова жить друж­но?”

Ва­си­лий из ма­га­зи­на элек­тро­ни­ки не так непри­ми­рим, но уве­рен­но­сти нет и у него. Он го­во­рит: “Я граж­да­нин Укра­и­ны, у меня укра­ин­ский пас­порт, и нет ни пас­пор­та ДНР, ни рос­сий­ско­го. Но я не знаю, что здесь те­перь: Рос­сия, Укра­и­на или ка­кая-то ДНР. Рань­ше было проще”.