Игорь Коломойский: Я симпатизирую Зеленскому, меня в принципе все устраивает

Последние два года Игорь Валерьевич избегал больших интервью. Вся его публичность сводится к посещению спортивных событий, например, баскетбольных матчей, в которых принимает участие его сын, либо футбольных игр “Динамо” в Киеве.

Непублично же он продолжает оставаться чрезвычайно важной фигурой в бизнесовых и политических кругах страны. Например, источники УП сообщали ранее, что олигарх продолжает влиять на 20-25 человек в “Слуге народа”, а также на депутатскую группу “За майбутнє”.

“Украинская правда” договаривалась об интервью с Коломойским больше полугода. У Игоря Валерьевича было несколько условий: он отказался от формата видеозаписи и не позволил фотографировать себя во время разговора, ссылаясь на запрет своих адвокатов в Лондоне.

Мы встретились в Киеве в бизнес-центре “Миллениум”, где находятся офисы группы “Приват” и общались примерно два часа.  Полную версию этой беседы вы можете прослушать в аудиозаписи.

Коломойский рассказал УП о своих отношениях с Зеленским и его окружением, размышлял о конфликте президента с Ахметовым, поделился мнением о ДТП Трухина, объяснил свое влияние на депутатов, и признался, почему считает закон об олигархах полезным.

“Зеленский разве не имеет права поселиться в гостиницу, в которой я нахожусь?”

— Вас долго не было в публичной плоскости. Чем вы сейчас занимаетесь?

— Как-то живу своей жизнью. Бизнесом немного занимаемся. Ну так, как обычно. Личной жизнью, хобби, увлечениями. Ничего не поменялось.

— Вы в Украине постоянно сейчас находитесь, правильно?

— В принципе, да. С небольшими перерывами постоянно. 

— Я слышал от многих людей, что ваши адвокаты вам не рекомендуют выезжать за пределы Украины. Это правда?

— Мы не обсуждаем эту тему.

— Тогда объясните, почему мы не можем общаться на эту тему?

— Просто не обсуждаем и все. Перед записью я предупреждал вас, что эта тема закрыта — адвокаты, суды... То есть, все проблемы, которые наделал Приватбанк и иже с ними — мы не обсуждаем.

—  Вы нигде раньше не комментировали историю о санкциях. В прошлом году США в отношении вас и вашей семьи ввели визовые санкции. Будете комментировать?

— Нет, конечно же.

— УП сообщала, что 4 января Владимир Зеленский приехал в Буковель и остановился в отеле Radisson Blu Resort. Вы также находились в этом отеле. Президент заселился на 5-м этаже, и вы жили на том же этаже. Вы с Зеленским встречались?

— Насколько мне известно, заселился он не 4-го, а 3 января. Потому что 4-го я уже уехал, а 3-го вечером я узнал, что заселился президент.

Второе — я был на 4 этаже. И, как мне известно, он был в другом совершенно крыле. 

Мы естественно, с ним не встречались и не виделись. После инаугурации я его видел, по-моему, в конце 2020 года.

— Перед тем, как президент куда-то приезжает, на месте работает передовая группа УГО (Управления госохраны — УП), которая проверяет безопасность — кто заселен, и так далее... Они знали, что вы там, правда? 

— Ну, наверняка.

— И это не остановило Зеленского?

— А почему это должно его останавливать? Он разве не имеет права поселиться в гостиницу, в которой я нахожусь?

— Для него это же рискованно. 

— Почему?

— Потому что мы напишем, что Владимир Александрович заселился в одной гостинице с Коломойским…

— Ну, хорошо, и заселился. Это единственная нормальная гостиница там. 

— Давайте по-честному: вы Зеленского в Буковеле вообще не видели? У вас же была такая хорошая возможность поговорить с ним нормально. 

— О чем? О Казахстане? Тогда Казахстан был темой №1. 

— О бизнесе, например.

— А мы не пересекаемся по бизнесу. Нам от государства ничего не надо. Нас бы не трогали — и слава Богу. 

У нас нет пересечений. Мы не выдаем кредиты, а они пусть не торгуют семечками.

— Какие сейчас у вас отношения с Зеленским?

— Никаких. 

— Вы не общаетесь?

— Нет, конечно.

— Почему? Когда он был кандидатом в президенты, вы с ним ведь нормально общались? 

— Мы с ним нормально общались где-то с 2009 года.

— А сейчас почему не общаетесь?

— Потому что наше общение может сделать плохо и мне, и ему. А хорошего ничего. 

Человек выбрал свою дорогу, он президент страны, у него есть свое видение, программа, планы. Общение со мной дает только минус. 

А мне зачем это? Я ему симпатизирую, меня все в принципе устраивает. Я не могу сказать, что на 100% счастлив, новижу очень большие положительные сдвиги. Причем, конкретные, которые ты ощущаешь каждую секунду.

— Это вы про “Велике будівництво“?

— В том числе. Вот я сейчас в аэропорт еду меньше, чем ехал раньше. Раньше мне надо было 40 минут, сейчас я за 25 доезжаю. 

Реально дороги строятся, ничего не скажешь. Причем, они строятся на уровне всей страны — и государственные, первой категории, и местные. То есть, местные власти вынуждены двигаться за республиканскими властями или наоборот республиканские должны догонять местные. 

—  У части общества есть убеждение, что власть живет за счет этих дорог.

— Что это значит?

— Что они зарабатывают на дорогах. Зарплаты в конвертах — эта вся история работает за счет строительства дорог в том числе.

— Это все вранье.

— Та ладно!

— 200%. А там невозможно много заработать. Знаете, компания есть такая “ПБС”, мне ее приписывают?

— Это Александра Шевченко (один из бизнес-партнеров Коломойского — УП)?

— Я к ней отношения вообще никакого не имею. Я просто интересовался, правда ли, что пишут? Там смешные цифры. 10% зарабатывается на строительстве дорог, 15% максимум.

— Наши собеседники утверждают, что только откаты составляют 30%.

— Да какие 30%?! Вы попробуйте постройте дорогу сначала и посмотрите на откат. Никто же не мешает.

“Конечно я знаком с Трухиным. Я на свадьбе у него был. Нормальный парень был”

— В 2019 году вы достаточно комплиментарно отзывались в адрес Зеленского. Как президент он оправдал ваши надежды?

— Не оправдал, но он старается. Невозможно было все, что он хотел сделать, оправдать. Это были заранее очень идеалистические настроения.

Но многие вещи он делает. Причем, даже те, которые я не ожидал.

— Например?

— Например, реакция власти на какие-то, как сейчас говорят, факапы.

— Вы о реакции президента после того, когда все уже увидели видео с Трухиным?

— Увидели вот и реакция мгновенная.

Смотрите, вы должны прекрасно понимать, что у нас страна с такими традициями, что у нас будет или по закону, или как в 37-м году по “решению тройки”. У нас нет промежуточного выбора. 

У нас ведь 37-й год тянулся с 17-го по 91-й. Поэтому народ должен выбрать просто: хотим “троек” или хотим демократично и по процедуре?

Вот я прочитал, что какого-то судью посадили на 5,5 лет. А наверняка этого судью разоблачили 2-3-4 года назад. И, наверное, когда его разоблачили, были комментарии: “посмотрим, как посадят”. 2-3 года проходит, а потом приговор. А в 37-м расстреляли бы сразу, через неделю закопали бы. 

Как вы хотите, чтобы было? Как тогда или так, как сейчас?

— Если мы уже говорим о Трухине, главная проблема в том, что полгода правоохранители ничего не делали…

— Минуту. А вы любого юриста спросите, а какая перспектива там что-то делать? Есть потерпевшие? Нету. Есть заявление? Нету. Кто пострадал? Никто. Никого не убили, ничего не сделано. 

Если бы это был не Трухин, или другой депутат — никто бы вообще не обратил внимания. Правильно? И не было бы такого странного поведения. 

Но он сам накликал на себя беду. А потом вот это смешное видео. Его же обсуждают не за то, что он что-то сделал, а за то, что он наговорил там в шоковом состоянии на камеру: “В лес пойду”.

А если завтра человек пойдет и повесится? Все скажут: “а, все, шоу закончилось, жаль”. Или наоборот, не повесится, а просто его уничтожили, а у него тоже родители, жена, дети. Он же никого не убил, не застрелил, не ограбил, не изнасиловал.

— Он взятки предлагал людям. “У меня сумка, там 150 тысяч”. 

— Кстати, все пишут доллары, а говорят, там на записи нет “долларов”. Может, гривен? 

Я не оправдываю Трухина, и общественное мнение такое, что наверняка большие подозрения, что он был за рулем, и большие подозрения, что он совершил эту аварию. 

А он не мог это делать, он должен быть примером другим. Я со всем этим согласен. Но с точки зрения юридической перспективы за это у нас не сажают. Максимум — административная ответственность.

Мы, может, разбираемся не про Трухина, а почему правоохранители ни хрена не делали, правильно? А чем заниматься там? Все очевидно. 

Сказать, был он в машине или нет? Или имеет ли он отношение к аварии? Что там надо было расследовать?

— Но видео же существовало все это время, правильно? Его ведь не вчера сняли?

— Хорошо. Мало ли что человек скажет: “отпустите меня, я вас отблагодарю”. 

Кстати, сейчас говорят, что это попытка подкупа. А я могу считать, что это может быть попытка угрозы — что если не отпустишь меня, я тебя найду и “отблагодарю”. Давайте так трактовать. Так он угрожал тогда полицейскому при исполнении.

— До появления видео его даже не допрашивали!

— Минуту, а теперь разберемся. А кто такой полицейский, чья камера была? Он же не следственная группа.

А там была на месте следственная группа. И следователь, тот, кто ведет это дело, вот он принимает решение отпускать или не отпускать, сажать или не сажать, привлекать или не привлекать к ответственности, брать отпечатки с подушки airbag или не брать, чья слюна, чья кровь или чьи сопли. 

То есть нет потерпевшего. “Нету тела — нету дела”. А здесь нету ни легких, ни тяжких. То есть здесь политическая ответственность. 

Я думаю, знаешь почему он себя там так вел? Там же День флага в этот день был. Они открывали в Полтаве какой-то самый большой флаг. 

И он торопился в Киев, потому что в Киеве тоже что-то открывали. А когда попал в аварию, я думаю, что, скорее всего, он испугался, что сейчас узнает Зеленский, что он то ли был за рулем, то ли не был, то ли пьяный, то ли трезвый, и его сразу же выгонят отовсюду.

А реакция у Зеленского — мы ведь начинали с Зеленского — она мгновенная. Как у нас говорили в Советской армии: “уеб** не за то, что сделал, а за то, что попался”. 

— Когда Трухин только пришел в Раду, его связывали с вашей группой…

— Зачем так дипломатично? Конкретно со мной, потому что он — бывший зять моего товарища Алексея Мартынова. 

Но они развелись с его дочерью, сохраняют какие-то теплые дружеские отношения.

— Вы с Трухиным знакомы?

— Конечно знаком. Я на свадьбе у него был. Нормальный парень был.

— После того, как он стал депутатом, вы с ним контактировали?

— Я последний раз его видел на поминках, у Мартынова мать умерла в прошлом году. Но я с ним особо не общался. Помню еще у Авакова я его встретил где-то в марте прошлого года. 

Он же депутат, к министру что-то пришел. Я пришел и он ушел.

— Помните, у Порошенко рейтинг пошел жестко вниз после расследования об отдыхе на Мальдивах? Скандал с Трухиным — это Мальдивы Зеленского?

— Нет, конечно. Это несопоставимо.

— Объясните свою позицию.

— Это событие произошло в августе. Зеленский сказал: “пусть правоохранители изучают”. Проходит полгода — там нечего изучать, потому что там нет никакой перспективы, ни судебной, ни уголовной. В крайнем случае, административная ответственность. 

Теперь выходит видео, правильно? Там видно, скажем так, не совсем адекватное поведение Трухина — лес, сумка. И есть мгновенная реакция Зеленского. 

То есть в лес — так в лес, иди в лес. Выгнали из партии, выгонят из фракции.

— Все равно мандат же у него не заберут? Он ведь мажоритарщик?

— Мажоритарщик. Даже если бы он был списочник, тоже невозможно забрать, потому что он вступил во фракцию и не выходил самостоятельно из фракции. Давайте всё-таки смотреть на законы и Конституцию.

“Закон про олигархов — полезный. С точки зрения минусов — вообще никаких проблем”

— Правда, что вы с Игорем Палицей в ​​бизнесе разошлись?

— Да. 

— Почему? 

— И по политическим, и санкционным вопросам.

— Что значит санкционные вопросы? На вас санкции могли наложить или что?

— Та нет, наоборот, на них могли. Или, допустим, если мы партнеры в каком-то бизнесе, так им счета позакрывают или еще что-нибудь сделают.

— А, вы имеете ввиду за границей, а не в Украине?

— И за границей, и у нас тут всякое может быть. У нас же тоже тут санкции вводят налево и направо.

Сейчас что-то тишина, но дай Бог, чтобы не накаркать — не буди лихо, пока оно тихо (стучит по столу — УП). 

— Раньше Палица был представителем партии “Укроп” и вы были в “Укропе”. Сейчас он возглавляет “За майбутє”. Вы можете вступить в партию “За майбутнє”, рассматриваете такую идею?

— Нет, не рассматриваю вообще. Нет смысла. Я и так буду олигархом, по всем пунктам прохожу. 

Деньги есть, вопрос монополии условный, но опять же могут приписать и “Укрнефть” и еще что-нибудь, то есть теоретически отношение имею. 

Искусственное или настоящее — это же потом ходи судись или объясняй, экспертизы делай. Но я не буду, потому что зачем тратить время — олигарх, так олигарх. “Стадион — так стадион”. 

Медиа есть, участие в политической жизни… Смотри, в политической жизни я не участвую, но если я скажу, что не участвую — все вокруг будут смеяться. 

Правда ведь никого не интересует, поэтому я не собираюсь даже оправдываться. Считаете, что участвую — значит, участвую.

— Вы со своими юристами обсуждали закон об олигархах?

— Обсуждали. Не потому, что подпадаю, они сказали, что это наоборот положительная для меня история.

— Почему?

— Закон про олигархов призван снизить в целях государственной безопасности влияние некоторых лиц, прописать, как они должны себя вести, чего можно, а чего нельзя, ограничить в правах и возможностях. А если они будут нарушать — то посадить или расстрелять, лишить собственности, санкции ввести или еще что-то. То есть усложнить им жизнь, правильно? 

Только не сказано — а если нет? А если они все будут выполнять? То есть если ты соответствуешь таким-то критериям, ты олигарх, правильно? Тебя вписывают в реестр. Если тебя вписали в реестр, значит, ты не можешь участвовать в большой приватизации, политической жизни, выдвигаться, задвигаться, избираться, еще что-нибудь. 

Хотя пункт по поводу избираться, по-моему, противоречит Конституции, но не буду сейчас юридически спорить. 

Нельзя, допустим, финансировать партию. То есть я не могу со своего счета пожертвовать на какую-то партию, правильно? Это норма действующая.

Как не могут в Америке иностранцы финансировать, потому что это вмешательство из-за рубежа, за это сажают или санкции вводят. Не можешь того, не можешь этого, декларации — кто с ним общался, встретился. Ну там с нюансами, если случайно в ресторане — иди доказывай. А если вот мы встретились, депутат сюда пришел, поговорили, он должен декларацию написать, что он общался. Я не должен, а он должен.

— А телефонные звонки?

— Не знаю. Я не читал подробности. Почему? Потому что меня это не сильно волнует, я же декларацию писать не буду об общении, это они все будут. Хотят — общаются. 

Поверь мне, что я ни к кому в очереди не стою в депутатскую приемную, мне от них ничего не надо.

Ну и не очень приятное, но переживаемое — это электронная декларация. Надо будет напрячься, конечно, написать. И потом уже вносить изменения. 

Но мне почему хорошо? Потому что я же под 20 тысячами фунтов. Опять же, нет худа без добра: дохода никакого нет, ничего не трачу, ничего не покупаю, ничего не продаю. С декабря 2017-го я под “freezing order” и любое действие надо согласовывать с юристами Приватбанка. Поэтому не сильно меня это напрягает. 

— То есть вам этот закон не страшен?

— Полезный. С точки зрения минусов — вообще никаких проблем. С точки зрения плюса — если я подаю декларацию электронную, ее проверяют НАПК. Если НАПК что-то нашло, передает или в админответственность, или в НАБУ, правильно?

А теперь на Западе, допустим, когда все кричали, что олигархи “сволочи, кровопийцы, мироеды” — приходишь в тот же западный банк и говоришь: “счет откройте”. 

Когда ты честный человек, тебя все равно спрашивают, а “откуда дровишки”? А теперь вот у меня электронная декларация, вот закон об олигархах, вот я ее сдал, вот меня пока не посадили, вот справка, что никаких уголовных дел касательно этого закона.

Да, я в реестре олигархов. Но государство признало, что все, что у меня есть, нажито честным непосильным трудом. То есть никаких левых приватизаций, никаких там конкурсов непонятных, никаких вторичных рынков, третичных.

— Правильно ли я понимаю, что вы поддерживаете закон про олигархов? 

— Как мне объяснили адвокаты, мне это выгодно, меня это устраивает. Это хороший закон. Если не посадят здесь, тогда ты полностью легализован на Западе. 

То есть после того, как ты становишься олигархом, все выполнил как там написано, не нарушаешь, а, следовательно, к тебе не применяют санкции и не посадили за неправильную декларацию — значит, получается, что то, что ты написал, все есть.

Идешь на Западе, они говорят: “что у тебя есть”? Вот то и то. Ну, все, вопросов нет — счет, кредиты.

Если есть декларация, в белую, все чисто, это считай, что ты отбелился. 

— Почему, на ваш взгляд,  Ахметов открыто выступает против закона об олигархах?

— Я разговаривал с Новинским, говорю: “Чего вы колотитесь”? А он говорит: “Ну просто неприятно, что нам какие-то ограничения вводят, с какой стати”? 

Ну, такая жизнь. Вы там сколько, пятерочку хряпнули за 2021-й год за счет аномально высоких цен на руду? Много людей 5 миллиардов долларов кэшем зарабатывает? Ты же исключительный человек. Таких людей, может, 3-5.

Так что вам, плохо? Это и есть плата. То есть, если тебе что-то можно, то что-то тебе и нельзя. 

Хотя, кстати говоря, если Новинский уйдет из депутатов, он не попадает в реестр. У него только два критерия.

— Какие?

— Деньги и отношение к монополии припишут. У нас в стране такая экономика, что любое участие в любом предприятии можно приписать к монополии. 

А он еще и депутат. Если с депутатов уходит — он уже не попадает. Медиа у него нет. Он же хотел купить этот “Наш”. Видите, Боженька отвел (смеется).

Богатый человек, с такими бабками, нафига ему депутатство? Что ему еще надо от этой власти, от страны? Он нормально себя чувствует до конца жизни, и внукам хватит. То есть основная задача теперь не нажить, а не потерять. 

“Ахметов не привык, чтобы с ним так разговаривали. Мы люди пожилые уже, любим уважение”

— У вас есть понимание, почему Зеленский воюет с Ринатом Ахметовым? Ахметова чуть в перевороте не обвинили, Данилов сказал, что надо заслушать дело про Роттердам+ на СНБО. Потом закон №5600 приняли. “Укрзализныця” — тарифы на перевозки железной руды подняли, налоги на железную руду подняли. На Шустера от власти никто не ходит. Что происходит?

— Я же на их встречах не был.

— Но вы по отдельности знаете их обоих.

— Мне кажется, что закон — не тема для такого шухера. Значит, есть какие-то личные мотивы. Может, где-то нахамили, грубо поговорили. 

Ну, мы люди пожилые уже, любим уважение. Привыкли к уважению. Может, Зеленский что-то резкое и неуважительное сказал. Мог третьим лицам сказать. 

Ринат Леонидович не привык, чтобы с ним так разговаривали.

— Думаете, в этом проблема?

— Очень часто бывает: наступили на ногу в трамвае, человек до конца жизни помнит.

— Вы что-то знаете все же?

— Нет, я анализирую, ничего не знаю. Я просто говорю, что есть вопросы, связанные с формой общения, а есть — с содержанием. 

По содержанию мы видим только закон про олигархов, о котором Ахметов говорит, что его это беспокоит и волнует. А Зеленский бескомпромиссно его проводил. Вполне вероятно, что эта тематика. 

А второе может быть на фоне этого был какой-то разговор и кто-то кому-то что-то передал, или почтальоны исказили и сказали, что “он называл тебя желтым земляным червяком”, или тот того или этот этого. 

Ну и все, и пошла коса на камень. Ну и, понятное дело, мы же за свободу слова все боремся, всех впускаем, никого не выпускаем.

— Бытует мнение, что через Давида Арахамию или еще через кого-то в ОПУ вы помогали власти давить на Ахметова. Можете прокомментировать?

— Нет. Мы никогда не воюем друг против друга вот так.

— Но у вас давняя с ним “любовь”. 

— Какая бы ни была у нас “любовь”, мы с ним сидим в одной лодке, и не только с ним. 

Мы если воюем друг с другом, то открыто воюем. Не с помощью дешевого пользования власть имущих.

— Как вы считаете, Ахметов на президентских и парламентских выборах будет какие-то ставки делать? Имею в виду, будет ли он кого-то поддерживать?

— Я не сильно слышал, чтобы он когда-то ставил на кого-то. Ну, кроме Януковича, наверное. Хотя он и с Юлей был в порядке.

Я думаю, что если бы Юлю тогда избрали, а не Януковича, тоже у него проблем бы не было. 

Забудьте про Ахметова. Ахметов сильно большой. Как там писали? Кто написал про него? Вроде Герус. Что Ахметов больше, чем Украина.

— Думаете, у него своего кандидата не будет?

— Так он сам может в президенты, в принципе, идти. Он раскручен, узнаваем, у него стопроцентная узнаваемость.

— И вы можете, разве нет?

— Говорят, доверие к нему среди всех олигархов — 11%. Причем он тратит колоссальные средства на это. Я не трачу вообще никаких. Но у меня было где-то около 7% доверия при всем том, что Петька мне создал такой имидж со всеми участниками этой концессии — Гонтаревой, Ложкиным и другими. 

— А Разумков? Ахметов будет ему помогать?

— Наверняка. Ахметов всем помогает, у него много возможностей, он — богатый человек. Это только у меня 20 тысяч в неделю, а у него возможностей больше.

— История о Гордоне, Комаровском — Ахметову это интересно? Будет ли он создавать партию медийных лиц, как вы считаете? 

— Нет, они не политические фигуры, у них нет шансов. Не знаю, может, он будет помогать вообще всем, и хромым, и больным, но где Комаровский, где Гордон? 

Комаровский пусть лечит, он хороший доктор, говорят. А Гордон хороший якобы журналист. Ну не знаю хороший-нехороший, но количество людей, которые смотрят его Youtube-канал, приличное.

“Сейчас Зеленский не ответит на вопрос, пойдет ли он на второй срок. Если он скажет, что не идет, все разбегутся уже сегодня”

— Вы смотрите концерты “Квартал 95”?

— Нет.

— Почему?

— Не интересно. Как звезды нет главной, так и не смотрю. Я любил “Квартал”, когда там Зеленский был. 

— Рейтинги упали после того, как он ушел?

— Да. Зеленский ведь незаменим. “Барселона” Месси лишилась — упала она или нет? Она там на 10-м месте.

— Они не переходят никуда, остаются на “плюсах”? 

— А что, к Ахметову переходят? Может, из-за этого сыр-бор, что к Ахметову хотели (смеется).

— Получается, что им некуда идти.

— Так мы их никуда и не гоним. Насколько я знаю, они в сетке на этот год точно. Основная интрига ж не в этом. Если вдруг Зеленский не пойдет на второй срок — вернется или не вернется?

— Вы думаете, он не пойдет на второй срок?

— А сейчас никто не ответит на этот вопрос, кроме него. И он сейчас не ответит на него на 100% — если он сейчас скажет, что не идет, так все разбегутся уже сегодня. 

Как два года управлять страной? Вы понимаете, окружение, если он скажет, что все, надоели…

— Пойдут к Порошенко, Тимошенко и так далее?

— И как управлять страной? Управляемость же упадет. Как он может сейчас это сказать? Он ответственный человек. 

Ну и потом, он не все выполнил еще. Слушайте, пусть лучше пойдет.

— Вы поддерживаете идею, чтобы он шел на второй срок?

— Конечно. А кому вместо него? А кто, если не он? Петьку обратно?

— Не знаю … Разумков, как вариант?

— Вы видели этого Разумкова? Украинцы не любят предателей.

— Его же выгнали, уволили. Почему он предатель?

— Выгнали, потому что он предатель. 

— Он говорил: “Давайте считаться с парламентом”. Так ведь?

— С каким парламентом? Так его же парламент и выгнал, с которым он хотел считаться!

— Вы же понимаете, что выгнали его по инициативе Офиса президента?

— Он как стал директором парламента? Кто за него проголосовал?

— ”Слуга народа”?

— Выдвинула его “Слуга народа”? Ну так надо было со своей “Слугой народа” договариваться как-то и учитывать ее позицию. Или он думал, что ему Петьки и Юльки, ОПЗЖшники помогут? 

Если ты решил пойти против, то встань, скажи и уйди сам. Не позорься. А то ты там ходишь, кому-то что-то говоришь, звонишь. Зачем? 

Вот его папа, я помню, принципиальный человек был. Встал в свое время и сказал Кучме: “В гробу я это видел”. И ушел. Когда с Табачником он когда-то зацепился. Я все это прекрасно помню.

— Уточняющий вопрос. Я правильно понимаю, что вы не верите, что у Разумкова или Притулы есть шансы?

— Не надо сравнивать Притулу и Разумкова. Разумков — это Разумков, это фигура, хотя и неоднозначная с моей точки зрения. А Притула, я вообще не понимаю, кто это. Это кто, губернатор сейчас?

— Какой он губернатор...

— Это Скичко губернатор, перепутал. А, понял — это Хомутынника родственник. Бабки у него есть, а рейтинг —  вряд ли. Раз родственник Хомутынника — значит при деньгах (смеется).

— Вы верите, что может появиться какой-то новый и серьезный кандидат в последний момент? Условно говоря, на Новый год — как было в 2019 году?

— Зеленский появился не за несколько месяцев до кампании. Он появился за полтора года до кампании.

— Но он ведь кампанию не проводил?

— А ему не надо, у него узнаваемость стопроцентная. Зачем ему? Он проводил ее каждый день на “Квартале” или на “Киев вечерний”, или в “Чисто News”, “Сказочная Русь”, в сериале “Слуга народа”.

— Дайте мне ответ: вы верите, что появится кто-то новый?

— Не верю. Не вижу пока. Я думаю, может, среди вас журналистов. 

— Кто, например? 

— Мосийчук (ведущая ток-шоу “Право на владу” на 1+1 — УП) может пойти.

— Вы Мосийчук бы поддержали, если бы она пошла?

— Я не знаю. Ну это хороший был бы батл. Я просто не думаю, что она бы пошла с точки зрения борьбы с Зеленским. 

— То есть, если Владимир Александрович не пойдет, то в президенты будет баллотироваться Мосийчук?

— Она и так может пойдет.

— А вы с ней об этом говорили?

— Никогда. Вы вот сейчас спросили, кто может. Я навскидку говорю, кто имеет стопроцентную узнаваемость. Савик Шустер точно не пойдет. Гордон? 

— Думаете, нет?

— Все-таки лицо, фамилия... Два еврея подряд... Нужна пауза (смеется). Думаю, более толерантной страны, чем у нас, в мире нету. Но чтобы перебора тоже не было.

Хотя, может, это и некорректно звучит. Не знаю, по ощущениям: то Гройсман, Зеленский, после этого Гордон? (смеется).

“Тимур Миндич — мне близкий, но деньги должен. Счет дружбу не портит”

— Помните, мы с вами говорили, что “плюсы” должны “Кварталу” круглую сумму, около 10 миллионов долларов. Вы закрыли перед “Кварталом” эти долги?

— Да я не был должен. “Плюсы” как-то рассчитались, по-моему. 

Наверное был вопрос, потому что дополнительный продукт какой-то был поставлен. Поэтому за него была задолженность. 

Они работают уже 10 или сколько там лет, у них все время какие-то есть плюс-минус. Это же творческий продукт. Дали продукт, отгрузили или не успели сделать. Они, по-моему, сериал про “Папика” сделали на год позже. Ну хорошо, они как-то сотрудничают, творческие люди.

— Финансовый вопрос закрыт?

— Да никогда их и не было. Смотрите, если они там устраивали шоу какие-то: “Игорь Валерьевич, верните деньги” — это на их совести мы оставим, я не обращаю на это внимание. У меня очень крепкая нервная система.

—  Журналисты “Слідство.Інфо” показали, что офшорные компании Зеленского и его партнеров получали 40 миллионов долларов в 2012 году от оффшорных компаний, связанных с вами. Что это?

— Брехня.

— Ну там же показано, что 40 миллионов перечислялось. 

— Связаные со мной?

— Приватбанк, кипрские счета. За что вы им деньги такие давали?

— Это брехня — компании, которые им пересчитывали якобы. Это вранье все.

— Вы им не платили 40 миллионов?

— Если “плюсы” рассчитывались за какой-то продукт, там могут быть и больше 40 миллионов. Там были контракты, там у них и по 20 миллионов долларов есть.

— В 2012 году?

— В 12-м году может быть что-то и было. Так а продукт они поставляли ничего себе! Там 20 миллионов только первая предпоставка была, насколько я помню. Они большие деньги там отдавали.

— Когда они только зашли, вы им сразу 20 могли платить за продукт?

— Нет, они поставили продукта сразу же на 20 — это библиотека (сделаные ранее все продукты “Квартала” — УП).

— А, это библиотека стоит двадцатку?

— Библиотека столько-то стоила, плюс продукт, который они готовили. Я так не сильно помню, можно поднять все. Но это нужно у Ярика (Пахольчука — гендиректора “1+1 media” — УП) спрашивать, чтобы поднять, сколько, когда, чего, по каким годам. 

Они продукт поставляют, им платят за это. А про офшор — это же дурачок Арьев еще писал с Петькой. 

Петька же кричал на стадионе про 40 миллионов, украли с Приватбанка. Это смешно даже звучит. Зачем мне оттуда тырить, если у меня там свои деньги лежат? Я получил 2 миллиарда за “Евраз” и держал их в Приватбанке. Могу показать все. И американским адвокатам то же самое показал.

— Тимур Миндич — ваш бизнес-партнер и совладелец “Квартал 95”. Я так понимаю, что Миндич достаточно…

— Подождите. А с чего вы взяли, что он мой бизнес-партнер?

— Вы же мне рассказывали раньше?

— Да? Сейчас я не уверен, что он мой бизнес-партнер. Он мой дебитор. Он мне деньги должен.

— Сколько?

— Ну, сколько-то там должен.

— Он ведь близкий к вам?

— Близкий, но деньги должен. Счет дружбу не портит. А партнерство, не знаю, есть у нас партнерство или нет. 

— Вы говорили что-то “по мелочам”?

— Я даже сам не знаю по каким мелочам, но хрен с ним. Будем считать, что где-то партнер, но в большей степени дебитор. 

Я, кстати, когда раскрывал свои активы, его долг раскрывал адвокатам Приватбанка в Лондоне.

— И в то же время он достаточно близок к власти. Миндич был на дне рождения у Ермака, в квартире Миндича Зеленский справлял свой день рождения в прошлом году. 

— Так меня, кстати, с Зеленским и с “Кварталом” познакомил Миндич. И я так понимаю, что он там акционер в “Квартале”. 

— Один из совладельцев, да?

— Я думаю, что он крупный совладелец. Он даже одно время, когда работал на “плюсах”, возглавлял конекшн с “Кварталом”. 

Потом, когда Ткаченко сказал, что он сидит с одной и другой стороны, он его уволил с “плюсов”.

— Он на “плюсах” еще и работал?

— Да, короткое время работал на “плюсах”. Потом его оттуда турнул Ткаченко, у них еще на этом фоне неприязненные отношения, насколько я знаю. 

Миндич сейчас со стороны “Квартала” полностью ведет контракт с “плюсами”. То есть, он ответственный от “Квартала” за отношения с “плюсами”, отвечает за поставку продукта.

— Разные, скажем так, политические и олигархические деятели говорят, что Миндич — он нечто вроде посыльного от вас. То есть вы не коммуницируете с властью напрямую, с Зеленским, с Ермаком. А вот Миндич с ними постоянно тусуется. Что мешает передавать им от вас сообщения через него?

— Я не могу прокомментировать, потому что для того, чтобы задавать этот вопрос, вы должны были пообщаться когда-нибудь с Миндичем.

— Почему?

— Он настолько заточен на своих интересах, что ему чужие интересы до одного места. 

Если бы мне нужно было дать какой-то сигнал и передать сообщение туда, то Миндич был бы последний в шорт-списке, через кого бы я это делал. Знаете, почему? Он бы забыл, пока дошел бы. 

— А почему он туда постоянно ходит, с властью общается?

— Он дружит с ними 20 лет. 

— С Ермаком тоже?

— С Ермаком тоже они дружат какое-то количество времени — я не знаю, сколько. Смотрите, Миндич, насколько я знаю, 78-го года рождения. У нас разные поколения. У него своя жизнь. 

Я дружу с ним, с его семьей. Я у его сына — сандак. В православии — крестный, God father. В иудаизме это сандак — это тот, кто держит ребенка, когда ему делают обрезание. Поэтому у нас прекрасные отношения, мы друзья. 

У нас есть какие-то с ним небольшие взаимоотношения бизнесовые… 

— Прям небольшие?

— Со мной сегодня быть партнером в бизнесе, это не большая прелесть для людей, потому что завтра скажут: “Коломойский, до свидания”, счета закроют, под жопу из всех банков выгонят, еще и санкции введут. 

Никто не хочет рисковать. А зачем? У каждого своя жизнь, дети, жены, семьи, родители. 

А зачем им нужны неприятности? Я это прекрасно понимаю. 

Я же с ними не делил кусок хлеба, когда я себе зарабатывал эти неприятности, правильно? Так зачем теперь кому-то из-за меня нужен мой геморрой?

Он же тоже не каждый день с президентом общается, правильно? Может, у него своих вопросов намного больше. Я же ему не плачу за почтальонную работу. 

— Может, он отрабатывает долги?

— Если мне нужно было передать какой-то месседж, то я через другие каналы попытался бы это сделать. 

— Например, в Буковеле?

— Я думаю, что это была бы самая худшая идея.

“Мне какая разница? Это пусть Зеленский думает, Ермак на своем месте или нет”

— Вы знакомы с Андреем Ермаком? 

— Ну я знаком коротко. Как президентом стал Зеленский, познакомились.

— Думаете, он на своем месте?

— Даже не думаю, мне какая разница? Это пусть Зеленский думает, на своем он месте или нет. 

— При общении с вами, какое он впечатление произвел?

— Я с ним мало общался. Культурный, интеллигентный. Во всяком случае, мне кажется, намного выглядит солидней, чем его предшественник и тезка.

— Говорят, что вы как-то влияли на увольнение Андрея Богдана, слышали такое?

— Это Богдан говорит? Ну я же не влияю. Руководитель Администрации — это Зеленский решает.

— Вы же могли Зеленскому подсказать как-нибудь?

— Так ему же с ним работать. А дальше, что — вместо него пойти работать бумажки перекладывать, встречи готовить, протоколом заниматься? 

Это серьезная работа, причем бюрократическая. Я не люблю бюрократию.

— В конце-концов, к увольнению Богдана вы имели отношение?

— Никакого. Я говорю это не для того, чтобы оправдываться на его эти глупые выступления в полуподпитии у Гордона, а отвечаю на ваш вопрос. 

А то, что он себе сказки рассказывает... Все-таки он был моим адвокатом, я его клиент, поэтому мы соблюдаем этику. Хотя он адвокатскую этику не всегда соблюдает, ни он, ни его подчиненные некоторые, в частности Рябошапка.

— Богдан с вами сейчас работает?

— Со мной не работает. А некоторые адвокаты из его конторы — да. Но они уже по инерции работают.

Они работали, когда он был в Администрации, потом он ушел, мы с ними продолжаем работать.

— В ОПУ есть еще один человек, которого вы точно знаете — это Кирилл Тимошенко. Правильно?

— Я знаю всю его семейку, начиная от дедушки, продолжая папой и заканчивая Кириллом. Но Кирилла я помню, когда он был еще, по-моему, в грудном возрасте, а мы с его папой компьютерами занимались. 

Потом с папой мы не сильно общались, разошлись пути-дорожки, начиная с 92-го года. 

А потом они появились у Корбана — Кирилл там где-то ошивался. Когда я был губернатором, они что-то крутились в областной администрации. А потом он перекочевал к Богдану, и Богдан его торпедировал в штаб Зеленского. 

Лично его знаю немного лучше Ермака. 

— Правда ли, что Кирилл делал какие-то видео за ваши деньги, но где-то по дороге кинул вас? 

— Нет, это вообще бред. Никакие видео за мои деньги он не снимал, не кинул ничего. Я его вообще плохо знаю. Ну, есть такой Кирилл Тимошенко, работник ОПУ. 

— Шефир. Я так понимаю, что он больше на “Квартал” работает, чем на Офис президента?

— Зачем провокационные вопросы: “На кого он работает”? Спросите у Шефира. По-моему, после покушения он ни на кого не работает.

—  Какие у вас отношения? Как вы к нему относитесь?

— Никак. Я с ним последний раз общался, по-моему, в январе прошлого года. Я ему позвонил, он мне не отзвонился. А потом он меня поздравил с днем рождения, я ему даже “спасибо” не написал. С тех пор мы и не общаемся. 

Мы с ним одного возраста практически. Мы пожилые люди, капризные, брюзгливые (смеется).

“Антиколомойский” закон — полностью неконституционная фигня”

— Перейдем к Верховной Раде. Источники в партии “Слуга народа” говорят, что в их фракции есть группа депутатов, которые ориентируются на вас — приблизительно 20-25 депутатов.

— Я читаю всю эту бредятину. Что такое “мои депутаты”?

— По сути, люди, которые ориентируются на вас.

— Можно назвать пофамильно? Трухин мой депутат?

— Его же раньше причисляли к вашей группе?

— Никогда не был. Если исходить из того, что только стал депутатом, сразу побежал дружить с Офисом напрямую. Зачем посредники?

— Ольга Василевская-Смаглюк? 

— Она же у нас относительно не сильно долго работала (журналистом 1+1 — УП), лет 10 где-то. Я с ней познакомился в 2008-м году или 2009-м, когда она работала в журнале “Дело”, который Пинчуку принадлежал или его Starlight.

— Бужанский?

— Бужанский был блогером в Днепропетровске, но я с ним знаком. 

— Дубинский раньше был тоже, да?

— Я и сейчас общаюсь с ним. Смотри, до мая можно общаться, дальше уже геморрои начинаются — закон об олигархах, декларацию надо писать. 

— По-честному, вы эту группу депутатов координируете?

— Нет. Люди все взрослые, свои семьи, свои дети, свои мужья-жены, свое видение. 

— Вы имели отношение к тому, что эти люди попали в “Слугу народа”? Они как раз по мажоритарным округам шли в Днепре, Киевской области.

— Как я могу иметь отношение или не иметь? Я сказал, что сейчас окно возможностей.

— Кому?

— Им, журналистам. Я сказал об этом Ткаченко, а Ткаченко сказал уже своим подчиненным, он их туда торпедировал. Ткаченко там активно был интегрирован. 

Эта группа депутатов — это ткаченковские все люди. Его подчиненные, не мои. Дубинскому я сказал, Смаглюк я с ней там контактировал, сказал: “не хочешь в депутаты, так давай запишись к Ткаченко”.

Я знаю, что пошел Ковалев (бывший гендиректор “УНИАН” — УП), Швец с “плюсов”. Пошел Яременко, он с Ткаченко дружил.

— Кому еще из нынешних депутатов вы говорили: “слушай, иди, пробуй, баллотируйся”?

— Есть человек по фамилии Олейник Святослав, он был тогда председателем облрады или зампредседателем облрады, и он активно участвовал на выборах по Днепропетровску. Открыли социальные лифты. 

Он был активным и у него были люди, которых он привел. Бужанского я не знал тогда. Нестеренко, Черный, Демченко. Еще кто-то, там человек 5-6 наверное. 

— Они как-то координируются с Олейником, или с вами?

— Со мной нет, а с Олейником, думаю, да. Но ничего особенного. До последних выборов местных, когда в Кривом Роге не избрали мэра от “слуги”, а Олейника обвинили, что он виноват.

— Почему?

— Не знаю подробностей. Его же тогда сняли с облсовета, а губернатора Бондаренко отправили в отставку. А сейчас Олейник занимается “УДАРом”, насколько я знаю.

— Да?

— Я в прессе прочитал, что занимается. И на трассе видел, что его борды, на которых раньше была “Слуга народа” — сейчас “УДАР” появился. 

— Кроме того, вы еще с Арахамией общаетесь в “СН”?

— Я когда сказал, что он мой друг, после этого его чуть не выгнали из фракции (смеется). 

— Серьезно?

— Мы с ним хорошо общаемся. Но это все до мая. Потом думаю, будет выжженная земля вокруг этого офиса.

— Нам в “Слуге народа” говорили, что раньше своим депутатам вы присылали SMS прямо в зал — типа как голосовать. Сейчас вы тоже так делаете?

— Бред. Какие SMS, каким депутатам я присылал? У меня нет никаких интересов в парламенте. Вот скажи мне, пожалуйста, какие законы на протяжении двух с лишним лет, кроме “антиколомойского” закона — были плюс или минус мне в пользу или наоборот во вред? 

Ну хоть один назовите!

— Я сейчас всех не вспомню. Разве “антиколомойский” был не достаточно показательным?

— “Антиколомойский” закон — это же принципиальная вещь, это большой процесс. Это часть того, что связано с Приватбанком. Поэтому — полностью неконституционная фигня и тому подобное.

— Но Дубинский и Василевская пытались его заблокировать.

— Смотрите, вопрос конституционности этого закона рассматривается в Конституционным суде. Мое личное мнение: я считаю, что все это незаконно, неконституционно. 

А если какие-то депутаты, симпатизирующие мне, были против этого, они занимались своей прямой депутатской деятельностью. 

— Депутатская группа “За майбутнє“, ее возглавляет Палица — вы, кстати, с ним остаетесь в хороших отношениях?

— Безусловно. 

— В этой группе у вас есть и другие хорошие знакомые, например, Виктор Бондарь и Юрий Шаповалов. Как вы с “За майбутнє” взаимодействуете?

— Еще был Антон Яценко, он к Юльке отбежал. Он ушел, но скоро обещал вернуться (смеется). Лубинец Дмитрий там еще есть, с ним общаюсь иногда. 

Лубинец — был наш соратник по борьбе, он с Волновахи наводил порядок в 14-м году. Патриотически настроенный, руководитель греческой общины. У меня много там знакомых. Тот же Степан Ивахив, депутат Рудык. 

— Вы как-то координируете эту группу? Они же на вас ориентируется?

— Та же история, что и со “слугой”. А что мне от них надо? Теоретически, что им от меня надо, я могу предположить или догадаться (улыбается). 

А мне от них что надо? Ну хоть что-нибудь?

— К примеру, можно Офису “продавать” свое влияние на эту группу.

— Кому продавать? Хорошо, нет вопросов, а чем заплатят? Банк вернут? Ну не возвращают, 3 года прошло. Более того, даже не рассматривают, выдали закон, чтобы нельзя было вернуть. 

Еще и заблокировали Конституционный суд, чтобы он признал очевидное или не признал. А как можно продать влияние? Насколько я читаю в прессе, они и так голосуют с монобольшинством. 

— Как вы думаете: поскольку они голосуют вместе с “СН”— может ли “За майбутнє” стать частью монобольшинства, например, войти во фракцию “Слуга народа”?

— Тушками?

— Как вариант. Возможно?

— А почему нет?

— Или коалицию с ними создать?

— Или коалицию могут.

— Они обсуждали такие варианты, или вы сейчас озвучиваете свои идеи?

— Есть очевидные вещи. Если они будут и дальше голосовать вместе, то есть, если они не оппозиция, а провластная группа — ну так нормально будет сделать коалицию.

“Мы не мирились с Порошенко. Я просто хотел спросить, как он себя чувствует уже не президентом”

— С Порошенко вы помирились или нет?

— Нет (удивлено).

— У вас же была история, что когда он выборы проиграл, вы вроде встречались чтобы примириться, в 19-м году?

— Мы не мирились. Просто я хотел спросить у него, как он себя чувствует не президентом.

— Что он вам ответил?

— Сказал, что нормально себя чувствует, но по глазам было видно, что врет (улыбается).

— А сейчас вы с ним как?

— Никак. Мы с тех пор никогда и не общались, не разговаривали.

— С Юлией Тимошенко вы поддерживаете общение?

— Практически нет. Как-то с Абдуллиным общались, и то последний раз полгода назад я его видел. Нет предмета общения. А что? У нее 20 человек, пускай с Палицей в Раде общаются.

— Про “УДАР” хотел спросить. Вы сказали, что Святослав Олейник занимается “УДАРом” в Днепропетровской области. Я правильно понимаю, что вы сейчас Кличко помогаете?

— Нет, наоборот. Вы что не видели последний съезд “УДАР”?

— Если честно, нет. 

— Кроме одного уважаемого человека там, Юрия Витальевича, остальное — сбор блатных и нищих называется. Рябошапки, Данилюки, Порошенко...

— Давайте по-честному, вы будете Кличко поддерживать или нет?

— Нет, конечно. Кличко зачем? Он же в любой момент может слиться.

“Я уверен, что банк мы себе вернем”

— Перейдем к бизнесу. Есть история, что Зеленский хочет создавать государственные авиалинии. Среди экономических журналистов бытует версия, что возможна национализация МАУ под эти государственные авиалинии. Что вы об этом думаєте? 

— Это невозможно. Во-первых, насильственная национализация или добровольная?

— Я думаю, такая, что с вами договорятся.

— Я там не единственный акционер. Майберг не согласится. А может, согласится, не знаю — это надо переговоры вести. Вопрос — какие условия, а что мы получим взамен как акционеры? 100% заберут компании или часть?

— С вами об этом говорил уже кто-то?

— Нет. Я просто не понимаю предмета разговора, потому что надо понять, какие цели и задачи. То есть, государство хочет сделать 100% государственную компанию?

— Если Зеленский так громко об этом говорит, то наверное 100%?

— А долгов там государству одна треть принадлежит. Если взять кредиторку МАУ, то там треть только государству принадлежит.

— Это сколько денег?

— Я не знаю, там текущие, много реструктурированных. Государству там по хотелкам миллиард с чем-то, а если по справедливости, то миллиард сто максимум. То есть, грубо говоря, от 35 до 40 миллионов долларов. 

А продали они 60% в свое время за 60 миллионов. То есть,  они продавали, грубо говоря, из расчета 100 миллионов за компанию, а сейчас, если они захотят за 40 миллионов получить 100% обратно, то сами нарвутся на иски от акционеров.

— Зачем тогда Данилов говорил, что МАУ может прекратить свою работу? У него было заявление о том, что СНБО что-то там должно рассмотреть.

— Нет, он должен был посмотреть на ситуацию в отрасли — что есть долги между МАУ и “Украэрорухом” и аэропортом “Борисполь”. А у кого их нет? Это же объективно был форс-мажор: ковид, падение спроса. 

Мы готовы, если поддержка государства для МАУ будет в этой форме, что простит долги в обмен на акции, даже если на какое-то время, а потом МАУ должно будет выкупить обратно эти акции и вернуть деньги государству — ну, это большая помощь. 

Это неплохо, это снижение давления. Но я просто не уверен, что государство готово. 

— Войти в МАУ?

— Не только в МАУ, создавать национального перевозчика на 100% государственного. Это большие деньги и лучше дорог построим на эти деньги. 

Зачем нужен этот перевозчик? Частных компаний куча, пусть летают себе. 

Причем, если это все, чтобы поднять “Антонов”, так “Антонов” ничем не поможет. 

Пожалуйста, мы готовы брать “Антонов”, заказывать самолет — они же не готовы ничего производить. 

— Перейдем к “Укрнафте”. Мы уже давно слышали историю о возможном разделении “Укрнафты”. Расскажите, что сейчас происходит?

— Это НАК “Нафтогаз” является инициатором с нами разойтись.

— И что вы думаете?

— Я считаю это правильным. Раз не получается совместная жизнь, надо интеллигентно и культурно развестись.

— Какая вам выгода от этого? Потому что газ очень подорожал, вам ведь выгодно газ держать?

— Смотрите — сегодня подорожал, завтра подешевеет. Мы же начали этот разговор еще до того, как он подорожал. 

Этой работой занимается НАК вместе с “Укрнафтой” больше чем год. Начинал Коболев, продолжает Витренко. 

Они год с лишним работали, и к Новому году уже должны были разбежаться. 

— Почему не разбежались?

— Потом вы, журналисты, устроили кипиш. Сказали, что Коломойский, как всегда, забрал все самое лучшее, вершки и корешки, оставил государству какую-то гадость. 

Это при том, что газ уже стоил по $1500 или по $2000, а нефть, как была $70-80 — так и была.

Когда мы собрались с НАК на какую-то рабочую встречу, и там был представитель правительства или советники какие-то, я сказал — смотрите, “Ernst & Young” еще с кем-то оценивали все имущество, вот есть два пакета: это нам должно отойти, а это НАК. Если кто-то говорит, что лучше было бы наоборот — нет проблем, поменяли и мы берем худшее из двух.

— Почему вы так хотите поделить “Укрнафту”?

— Это не я хочу, это они хотят разойтись.

— Ну вы же поддерживаете это очень активно, я вижу?

— Если я буду не поддерживать, все скажут, что я буду сидеть там, управлять будут мои директора, хотя там не мой директор, а директора НАК выдвигал. 

И будут говорить, что я опять управляю, граблю, забираю. А так — разошлись, стала частная компания. Никто же не говорит, что я не так управляю на каких-то частных предприятиях своих. 

Раз такая обстановка, раз не получается — надо разойтись. При чем мы с НАК нормально существуем, у нас рабочие отношения, как Коболев с Витренко пришли в НАК возглавлять. Особенно после того, как Арсений Петрович покинул пост премьер-министра, многие интриги закончились.

Хотя это не он был, опять же, Петька допекал. Там Петр Алексеевич с Кононенко забрать все хотели. Целый план был, как у “Привата” забрать нефтяные активы, разрабатывали серьезно. 

Короче, мы работали, НАК был закоперщиком, идеологом этого дела. Мы подготовились. НАК столкнулся с проблемой общественного мнения, правительства, тому подобное, им надо получать разрешения на какие-то значимые сделки и прочее.

— Сейчас все на паузе?

— Да, на паузе. Собрания должны быть какие-то в феврале. 

И я им сказал: смотрите, если у вас проблема с общественным мнением, кто-то говорит, что мы забираем, “Зеркало недели” написали, еще кто-то — вот есть два пакета, пригласите общественность, пригласите журналистов. Скажите: “вот мы работали, это должно Коломойскому отойти, а это НАКу.” 

Я просто к чему говорю — что бы мы ни выбрали, какой вариант бы ни был, все равно скажут, что Коломойский всех об**бал. Ну правильно? 

Репутация (смеется). Никуда не денешься. 

— Последний вопрос. С момента национализации Приватбанка прошло 5 лет. Вы до сих пор рассчитываете, что сможете вернуть себе банк или получить компенсацию за него?

— Не рассчитываю, я просто уверен, что мы его себе вернем. Если все будет  справедливо и честно — то нам должны его вернуть.

— В какие сроки?

— Кто знает? Мы рассчитывали, что Петя уйдет и справедливость быстро восторжествует. Но не восторжествовала. Уже три года прошло. Но мы надеемся на лучшее. 

Роман КРАВЕЦ