Все они умело блефовали, и, что случается крайне редко, исход удовлетворил всех: Рашников получил госпакет по стартовой цене, совладелец “Мечела” Игорь Зюзин реализовал свой пай в ММК по полной стоимости, а НЛМК, который заявил об участии в аукционе, но не явился на него, когда менеджеры “Магнитки” и СГМ уладили свои разногласия, обрел поддержку мощной угольной группы, что крайне важно в условиях современного дефицита на рынках металлургического сырья.

Потенциальные участники игры определились еще несколько лет назад, когда в ходе предыдущего передела собственности в конце 90-х власть на ММК захватил нынешний генеральный директор Виктор Рашников: фактически, он сосредоточил в своих руках 62% акций комбината. Именно его и считали фаворитом приватизационного аукциона. Тем не менее, на 30% комбината продолжал претендовать Искандер Махмудов — одна из влиятельнейших фигур российского металлургического бизнеса, и его вмешательство могло серьезно спутать карты менеджмента Магнитки. Если бы Махмудов приобрел 24% голосующих акций Мингосимущества, борьба за спорные 30% могла возобновиться, и потеря этих акций стала бы для Рашникова роковой. С другой стороны, если бы эти 24% достались менеджменту комбината, Рашников надежно обезопасил бы свой бизнес от постороннего вмешательства.

Однако такой вариант совершенно не устраивал владельцев “Стальной группы “Мечел”, совладельцу которой, Игорю Зюзину, принадлежали 16% Магнитки: роль миноритария и без того не представлялась холдингу привлекательной, а в этом случае его положение стало бы совсем неблагоприятным. Из этой ситуации было два выхода: либо продать свой пакет, либо принять участие в приватизационном аукционе. Однако договориться с Рашниковым о достойной цене за эти 16% не удавалось, и “Мечел” пришлось избрать второй вариант. Во всяком случае, официальные представители группы декларировали это намерение при каждом удобном случае. Более того, в официальном сообщении “Мечела” было сказано, что компания собирается торговаться за госпакет Магнитки вплоть до суммы 2,15 млрд. долларов — это решение было утверждено на внеочередном собрании акционеров 20 декабря.

Ситуация для Рашникова становилась критической: менеджмент готов был дойти на этих торгах до 1,5 млрд. долларов, но, пожалуй, не дальше. При этом если бы Мечел купил госпакет, то доля этой группы в акционерном капитале комбината составила бы более 33%, а это означало для Рашникова невозможность беспрепятственно проводить свою политику. С другой стороны, многие аналитики полагали, что подобных денег у “Мечела” нет. В частности, по оценкам Максима Матвеева из Альфа-банка, “вместе с привлеченными в ходе недавнего IPO 291 млн. долларов, у них наберется 300-400 млн., а мы ожидаем, что аукцион закончится в районе отметки 1 млрд. долларов”. Сознавал менеджмент Магнитки и тот факт, что одобрение собранием акционеров крупной сделки вовсе не означает, что группа действительно истратит названную сумму на покупку госпакета. Тем не менее, рисковать было опасно. Тем более, что заявку на участие в аукционе подал и НЛМК, у которого и вовсе не было акций комбината, следовательно — приобретение госпакета имело смысл для этой компании только в том случае, если она уже договорилась с кем-нибудь об альянсе. Разумеется, альянс с “Мечелом” имел бы полный смысл: у НЛМК имеется достаточно денег, а у СГМ — изрядный пакет акций Магнитки. Кроме того, группа могла бы помочь НЛМК в плане снабжения сырьем.

Обстановка накалялась — если руководители ММК рассчитывали, что проблемы с налоговыми органами, которые неожиданно возникли у Мечела в самом преддверии аукциона, помешают группе принять участие в торгах, то расчет не оправдался. Вместо этого, холдинг объявил, что создает стратегический альянс для участия в аукционе, хотя “пока не может назвать потенциального партнера”. Угадать, о каком партнере идет речь, труда не составляло, хотя официальные представители НЛМК утверждали, что комбинат намеревается участвовать в торгах самостоятельно.

Рашникову оставалось одно: договориться с “Мечелом”. В результате, 21 декабря менеджмент ММК (через свою структуру U. F. G. I. S) выкупил у Игоря Зюзина его акции за 780 млн. долларов (вместо 300-400 млн., которые предлагал раньше), и компании подписали соглашение об отказе от любых взаимных претензий, в соответствии с которым “Мечелу” полагалось еще 90 млн. долларов. Недоверчивая СГМ пожелала получить всю сумму до начала аукциона, и это требование тоже было выполнено — все 870 млн. долларов были выплачены холдингу 22 декабря утром, до начала торгов. После этого представители “Мечела” попросту не явились на аукцион, не появились там и представители НЛМК, и аукцион завершился через две минуты после открытия — менеджмент Магнитки приобрел госпакет по стартовой цене.

В итоге, все остались довольны. Рашников получил полный контроль над предприятием за те же деньги, которые ассигновал на приобретение одного только госпакета, а “Мечел” — средства для продолжения своей стратегической экспансии, что весьма существенно для этого молодого, но стремительно развивающегося холдинга.