Язык Шредингера

Конечно, спешно свезенные на благодарственный митинг учителя (причем привезли их школьными автобусами, предназначенными, вообще-то говоря, для других целей) и прочие экзальтированные личности в юридическую казуистику не вдавались. Сказано — “ура, товарищи!”, значит — “ура!”. И никаких гвоздей. Строго по рецептам “Кин-дза-дза”: “Пацаки, почему без намордников? Новое распоряжение господина ПэЖэ — всем пацакам надеть намордники и радоваться!”.

Буквально же в утвержденном на спешно созванной внеочередной сессии документе говорится следующее: “Информировать жителей Донецкой области о том, что в соответствии со ст. 7 Закона Украины „Об основах государственной языковой политики“, на основании данных Всеукраинской переписи населения 2001 года о языковом составе населения, русский язык в Донецкой области является региональным языком”. Формулировка, мягко говоря, странноватая.

Правда, ранее Кивалов и Колесниченко в 7-й статье своего закона написали не менее запутано и противоречиво: с одной стороны, на основании данных переписи населения “региональными” считаются все языки с численностью носителей более 10% от населения территории. С другой — “в случае сбора подписей более 10% лиц, проживающих на определенной территории, местный совет обязан принять соответствующее решение в течение 30 дней с момента получения подписных листов”.

В Донецкой области, понятное дело, никто никаких подписей не собирал. Является ли принятое решение “соответствующим” — вопрос к юристам. В том, что закон полон, как выражаются IT-специалисты, “багов”, говорили задолго до того, как его попытались воплотить на практике. Но некоторые люди способны учиться на своих ошибках, и пока сами на грабли не наступят — не поверят.

Мы же констатируем только, что на словах защитники языков спорят, кто из них более героичен и самоотвержен, а на деле перекладывают ответственность друг на друга. Причем спихивание ответственности идет строго вертикально — областные власти, в свою очередь, “рекомендовали” городским, сельским и поселковым советам рассмотреть этот вопрос на своих сессиях и принять решение от своего имени.

Так в чем же тогда смысл внеочередной сессии Донецкого областного совета? Депутаты просто хотели подменить собой Совинформбюро? Председатель облсовета Андрей Федорук и депутаты, с которыми удалось поговорить, на такие вопросы отвечали, что это всего лишь “имплементация” норм закона об основах государственной языковой политики. “Но подождите! — воскликнет на этом месте юридически подкованный читатель. — Имплементация — это же внедрение в национальное законодательство международных договоров! Донецкая область у нас что, отдельное государство?”. Семь лет назад Генпрокуратура, помнится, тоже спрашивала у участников Северодонецкого съезда нечто подобное, но никакой ясности не добилась.

Сухой остаток: единственным “региональным” языком в Донецкой области, как и ожидалось, будет русский. Другие языки депутатов не заинтересовали. Но и денег из областного бюджета “Совинформбюро” не даст. Областной администрации поручено разработать региональную программу развития региональных языков на период до 2015 года, которую депутаты, может быть, рассмотрят и утвердят к концу года.

Местным громадам, желающим какой-то другой язык, кроме русского, придется раскошеливаться на это самим. Надо признать, что это маловероятно. По результатам переписи населения 2001 года, в Донецкой области русский язык назвали “родным” 3,5 млн. человек из пятимиллионного населения региона. В том числе — 1,8 млн. жителей, назвавшихся “русскими”, и 1,6 млн. “украинцев”. Но и национальные меньшинства в большинстве своем родным языком тоже назвали русский. Например, из 77 тыс. греков русскоязычными отрекомендовались 70 тыс. Из 44-х тыс. белорусов — 38 тыс. Такое соотношение было учтено во всех сферах жизни, включая официальные отношения между отдельными гражданами, а также организациями и учреждениями: 48% документооборота до сих пор ведется по-русски.

Единственное, что изменилось с тех пор, — жителей в области стало меньше почти на миллион. Но печальная демографическая статистика на фоне победы языка над мозгом никого не заинтересовала.

Таким образом, в результате принятие этого исторического решения не изменится ничего. Это правильно и логично. Защита русского в Донецкой области занятие бесхлопотное, но при этом бессмысленное и бесполезное, ибо невозможно “защитить” русский язык здесь сильнее, чем он защищен сейчас. Русскоязычный гражданин Украины в этом регионе может, не пользуясь другими языками, включая государственный, вести полноценную экономическую, социальную и политическую жизнь. Более того — пользователь языка государственного оказывается в менее комфортном положении, чем “обиженный и угнетенный” представитель “национального меньшинства”. Что, кстати, нашло свое отражение и во время описываемой сессии областного совета — так, защитников русского языка на митинг организованно свезли автобусами, а немногочисленный пикет сторонников украинского был запрещен судом и в корне задавлен милицией.

Масса облеченных властью людей, с серьезным видом занимающихся ерундой, — это зрелище достойно пера Кафки. Сейчас они взахлеб убеждают, что достигнута величайшая победа, и существующие в воспаленной фантазии притеснения русскоязычных граждан наконец-то закончились! Но ведь потом они еще будут проводить заседания и совещания, слать “наверх” отчеты о том, как выполняется закон, который в принципе выполнить невозможно! Сумбура в их речах и головах столько, что слушать их решительно невозможно, особенно человеку, имеющему представление о предмете и об отличиях между “родным языком”, “функционально первым языком” и “языком этнической самоидентификации”.

Жаль, что мнение этого сведущего “человека” никого не интересует. Ваш покорный слуга еще с момента появления законопроекта о языковой политике в Верховной Раде приставал к знакомым и незнакомым людям, официальным и частным лицам, с одним-единственным вопросом: “Кто-нибудь знает хоть одного лингвиста (член набсовета Киевского национального университета лингвистики Юра Енакиевский не считается), который принимал бы участие в разработке этого документа?”. Если таковые специалисты и есть, обнаружить их мне не удалось. Регулированием тончайшего и сверхчувствительного вопроса занимались разные деятели, каждый — в меру своего понимания, но, увы, никто из них не мог похвастаться профильным образованием и опытом научных исследований.

Во время пресловутой “имплементации” закона в Донецке тенденция сохранилась: под председательством артиллериста Федорука в прениях выступили депутаты, ведающие в совете инвестициями, инновациями, внешнеэкономическими связями, экологией, и, как финальный аккорд, аграрной политикой (то ли свиньи донецкие свинячить хотят только по-русски, то ли быки настаивают на своем праве быковать исключительно на родном языке). Поэтому ораторы радовали слушателей замечательно поставленной речью — “укрАинский”, “на выборАх”, “средствА”, а также своим примером подтверждали простую мысль, что языки следует сначала изучать, а потом уже защищать.

Наверное, это закономерно — люди, отягощенные образованием, профессиональной квалификацией, этикой, моралью и прочими рефлексиями, всегда устанавливают для себя ограничения. Например, не лезут в интимные сферы жизни других людей, к каковым относят вопросы национальной и языковой самоидентификации. А также не судят о том, в чем не разбираются, предоставляя это право компетентным специалистам.

У высокопримативных натур таких внутренних барьеров нет, “тормоз” у них один — они не способны только на поступки, угрожающие их личному комфорту и безопасности.

Все остальное дозволено и допустимо. Вот только есть обоснованные сомнения в результативности. Никто не скрывал и не скрывает, что языковая тема нужна, главным образом, для поднятия рейтинга правящей партии перед выборами в “базовых” регионах. При прогнозируемых потерях на Западе, в Центре и столице родной Юго-Восток должен был сплотиться вокруг “защитников”.

И тема языка — последняя мобилизующая идеологема, ведь агрессивный блок НАТО и думать забыл о приближении к границам Украины, а “бандеровский фашизм” героически повержен. Теперь пришла очередь последнего патрона.

Патрона, который вполне может оказаться холостым. Принятые местными советами решения никоим образом не меняют качество жизни ни в гуманитарных аспектах, ни в каких-либо иных. Количество бессмысленной бюрократии не станет меньше, рабочие места не появятся, качество административных и коммунальных услуг не возрастет, уровень защиты бизнеса от государственного произвола не увеличится.

И вот за эти “пустые” решения их авторы ждут поддержки, народной любви и одобрения своего курса. Дождутся?

Евгений ШИБАЛОВ