Война — это боль. Но и шанс построить новую страну

Украина сейчас переживает самый сложный период в своей новейшей истории. Но Игорь Мазепа не теряет оптимизма. Он уверен: Россия заплатит за весь ущерб, нанесенный украинской инфраструктуре. В интервью НВ Мазепа рассказывает, как помочь экономике во время войны, чем бизнесу стоит заниматься в первую очередь и можно ли сохранять спокойствие, когда над головой летает российская авиация.

Сейчас все разговоры о войне, она идет уже больше трех недель. Но экономика тоже важна. Какой, на ваш взгляд, запас прочности у бизнеса?

Если посмотреть немного выше, с точки зрения макро, есть предположение, что сейчас страна работает на 50% от своих возможностей. То есть, грубо говоря, падение ВВП будет 50%. Если все продолжается так, как сейчас, 50% в абсолютной цифре — это где-то $100 млрд в год. Если поделить на 365, то получается немного меньше $300 млн, которые страна недополучает ежедневно. Это и бизнес, и бюджет — все. Без учета уничтоженной инфраструктуры, автомобильных дорог, других разрушений и т. д. Понятное дело, что бизнес тоже теряет очень крепко.

Как уменьшить потери?

Я проехался по делам по всей Украине и заметил одну вещь: очень много взрослого населения, особенно на западной Украине, перекрыли дороги и просто тусят на блок-постах, которые они сами сделали возле своего села. Даже некоторые мои хорошие знакомые во Львове, закрыли офисы, распустили людей и построили баррикады. Но где Львов, а где война? Поэтому самое важное — включить в работу всех и все, что не задействовано в военных действиях. Весь бизнес на территориях, которые не подвержены военным действиям, должен работать на 100%.

В том же Львове две недели не работали ни парикмахерские, ни рестораны, вообще ничего. При том, что рынок огромный — к 800 тыс. местных жителей добавились еще где-то 400 тыс. приезжих.

Нужно запускать все — сервисы, рестораны, любой другой бизнес. Это самая первая вещь.

Во Львове бизнес наконец заработал, дороги стали свободнее, но вопрос, как планировать процессы, если сотрудников могут в любой момент мобилизовать?

Есть очень много переселенцев с востока и центра. Не всех же мобилизуют. Рабочая сила точно есть. Люди должны уходить с баррикад, там, где они не нужны, и делать каждый свое дело. Наверное, в первую неделю это было важно, но мы видим, что война заходит в длинную. Плюс эти баррикады существенно затрудняют передвижение транспорта, людей и грузов. Этим должны заниматься профессионалы. Военные понимают, где, кого и как они должны контролировать.

Вы для себя анализировали, на какие бизнесы нужно делать ставку, на той же западной Украине? Потому что на одних ресторанах далеко не уедешь.

Правильный вопрос. Следующий риск для нас — это весенняя посевная. И она отражает логистические проблемы. Приведу пример: большая часть нефтепродуктов шла с Беларуси и России и заходила через Черноморские порты. Сейчас очевидно, что эти источники перекрыты. В принципе, свободные мощности по нефтепродуктам есть в северной Европе, в портах Амстердама, Роттердама. Но, как выясняется, очень большая проблема — логистика. Как провезти эти сотни тысяч тонн нефтепродуктов через Deutsche Bahn, через восточную Европу, доставить к западным границам Украины? Для страны критически важно провести посевную вовремя, по крайней мере там, где нет боевых действий. И пока здесь есть очень большие риски.

Это касается, кстати, не только нефтепродуктов, а по сути всего — потребительских товаров, еды, средств гигиены. Есть кричащие факты: например, где-то в восточной Словакии, прямо на границе с Украиной склады полностью завалены гуманитарной помощью — европейские водители просто физически боятся заезжать в Украину. Даже на запад, не говоря уже о востоке. Все разрушенные логистические цепочки важно очень быстро восстановить. Это может взять на себя бизнес, правительство, лоббисты на западе.

А что сейчас с вашим бизнесом? Реально ли перенести что-то на запад страны, как предлагает правительство? Что вы вообще думаете об этой идее?

Промпредприятия в такой короткий срок перенести нереально. Если там есть какой-то подвижной состав — поезда, вагоны, машины и легкое оборудование, — наверное, да, можно попробовать.

 

Простой пример: у нас есть Криворожский цементный завод. Он сейчас в плановом простое, там планировались сезонные ремонты. Но когда наступит время его запускать, непонятно, сможет ли Укрзалізниця, наши трейдеры завезти, например, уголь и другое сырье. То есть, даже при том, что он пока что, слава Богу, целый и невредимый, его будущее непонятно с точки зрения логистических цепочек. И его не перенесешь на запад страны.

Я знаю, некоторым моим коллегам удается перенести на западную Украину небольшие производственные линии. Но пока это скорее исключение. И просто перенести оборудование недостаточно. На производстве должны работать квалифицированные люди. Если их сотни или тысячи, ты не сможешь ничего перенести.

 

Если говорить о Concorde Capital, мы уже организовали офис во Львове и сейчас работаем здесь. Сосредоточились на волонтерской деятельности, которая заключается в привлечении денег от клиентов-нерезидентов на счета НБУ, благотворительных фондов и приобретении военных облигаций. Помогаем нашей экспертизой госсектору в вопросах восстановления экономики. Мы пережили уже не один кризис и точно можем быть полезны.

Сейчас идут дискуссии о будущем. Что выгоднее для экономики — нейтралитет или НАТО? Если нейтралитет, то какой?

Это чисто политический, военный вопрос. Я так понимаю, НАТО — не особо действенный инструмент, по крайней мере, в отношении таких стран, как Украина. Для экономики выгоднее закончить войну в максимально короткое время. И понятное дело, обязательно, чтобы был сохранен украинский суверенитет и украинские законы.

Здесь еще другой фактор. Уехали 3 млн человек — молодые женщины и дети. И чем быстрее вся эта история закончится, тем, наверное, меньше людей мы потеряем. Если представить, что война затянется еще на полгода или год, люди там осядут, ассимилируют, привыкнут, найдут себе работу. Это же вопрос работающего населения в долгосрочной перспективе. Поэтому прекращение войны — это самый главный фактор.

Какие страны могут быть примером для Украины в качестве работающей военной экономики или как ориентир для восстановления после войны?

К сожалению, наша ситуация уникальна. По сути, это единственный военный конфликт такого размера в Европе после Второй мировой войны. Это факт. Поэтому у нас нет примеров, как из аналогичных ситуаций выходили другие страны. Но у меня вообще нет сомнений: как только мы победим либо война закончится — на всей территории Украины установится украинский суверенитет — все деньги мира будут здесь, сотни миллиардов долларов и евро. Будут самые активные предприниматели, лучшие архитекторы. С одной стороны, начнется бум в восстановлении инфраструктуры. С другой, я надеюсь, произойдут невероятные изменение в головах украинцев. Все, что связано с совком или постсовком уйдет, прочистится, и возродится абсолютно новая нация.
 

Хороший момент построить страну заново?

Конечно, мы видим очень много боли и страданий, наверное, уже десятки тысяч жертв… Но, с другой стороны, у нас есть шанс эту боль и страдания во что-то превратить. Поменять себя, и существенно, и изменять наше общество. И такой шанс может быть раз в столетие.

Вы верите, что все разрушения удастся отстроить за счет России, ее арестованных резервов или каких-то других репараций?

Конечно, верю. Даже сомнений нет. Мы знаем, что заблокированы около $300 млрд российского Центробанка, какие-то другие государственные активы до которых Украина сможет добежать в судебном порядке… Другое дело, если мы считаем, что война стоит нам $300 млн в день, плюс десятки или сотни миллиардов вся инфраструктура, у России просто может не быть таких денег. За счет одних россиян мы не сможем компенсировать весь ущерб.

Что вы думает о реальном курсе доллара? Его фактически зафиксировал Нацбанк, но есть опасения, что это временное явление.

У нас есть черный рынок. В любом ларьке на мирных территориях есть курс покупки, курс продажи. Еще в первые дни войны доллар можно было купить по 38−39 грн. Сейчас, наверное, по 33−34. Если по 35 можно купить сотни тысяч или миллионы долларов, то это и есть реальный курс.

Бонды Украины стоят сейчас дешево. Вы не покупаете?

Даже очень дешево. Скорее всего они пойдут в реструктуризацию с существенным списанием тела. Если бы были понятны какие-то сроки окончания военных действий, то можно было бы говорить о справедливой цене этих бондов. Но сейчас… Рисков столько, что каждый день — казино.

 

Вы в Украине?

Да, сейчас в Киеве, у себя в Гудлайфе (элитный коттеджный городок, который развивает Concorde Capital — НВ Бизнес). Прямо через [Киевское] море канонаду слышно. С одной стороны, Бровары, с другой — Гостомель. Вообще много езжу между Киевом и Львовом.

Не стремно?

Уже не стремно. Стремно было первые несколько дней, когда я со своими соседями стал свидетелем того, как россияне пытались высадить десант на Гостомель. Вертолеты летели прямо в двух метрах над домами. Их сбивали здесь по дороге, они тоже стреляли. После этого летали истребители. А потом как-то привыкаешь.

Андрей САМОФАЛОВ