Владимир Литвин: Я десять лет не живу, и впервые об этом говорю

— Парламент продлил себе праздничные выходные до 11 мая. По результатам работы имеет ли Верховная Рада право отдыхать после производительного труда?

— Смотря что рассматривать сквозь призму производительности или непродуктивности. Если брать количество принятых законопроектов, то в этом плане, думаю, мы демонстрируем рекорд. На протяжении пленарной недели, которая закончилась, рассмотрели больше сотни вопросов. Когда я такую цифру называю во время встреч с парламентариями из других стран, они долго не могут понять, о чем идет речь. Думают, что речь идет о нескольких годах работы. Если же говорить о качестве, то проблема есть. Кроме того, некоторые законы носят на себе отпечаток корпоративных интересов или даже лоббизма. Такое ощущение у меня, как Председателя ВР, появляется, когда к определенному законопроекту отдельные группы обнаруживают заостренное внимание, их представители начинают бегать, пытаться протолкнуть его на ступень повыше в расписании заседаний.

— Какие самые горячие законопроекты остаются в повестке дня?

— Из важных вопросов, что следует рассмотреть на ближайшей пленарной неделе, осталось внесение уточнений, в соответствии со статьей 131 Регламента, в закон относительно противодействия коррупции. Эти уточнения подготовлены и проработаны юридическими подразделениями соответствующих комитетов. Там есть несколько дискутивных моментов, учитывая которые рассмотрение этого вопроса отложили. Фактически на подпись Президенту Украины будет направлено два закона: относительно противодействия коррупции и относительно внесения изменений в другие законы в связи с принятием Закона о противодействии коррупции. Также неотложным является принятие так называемой бюджетной резолюции — утверждение основных направлений бюджетной политики, которая должна быть реализована в бюджете на 2012-й год. Есть ряд других законопроектов, которые кроме правового имеют еще и политическую расцветку. В частности, об одобрении решения Президента Украины о допуске иностранных войск на территорию Украины для проведения учений в 2011 году. Также ожидает рассмотрения целый ряд законопроектов, которые касаются экономической сферы, дерегуляции экономики. Я уж не знаю, когда мы завершим принятие пакета соответствующих законов, поскольку он все время увеличивается. К принципиальным вопросам также отношу проект закона о внесении изменений в Налоговый кодекс. На сегодняшний день уже есть больше трех десятков предложений в виде законопроектов относительно внесения изменений в Налоговый кодекс. Я стою на том, и эта позиция поддерживается профильным комитетом, что нужно выйти на один согласованный вариант, в котором были бы сняты положения, которые не срабатывают или реализация которых вызывает осложнение и справедливые сетования со стороны предпринимателей и предприятий. Например, то, что люди, которые работают по упрощенной системе, должны ежемесячно подавать декларацию. Кроме очередей и ожесточения, это ничего не дало. То есть, есть возможность говорить о первых результатах так сказать действия нового Налогового кодекса и об уже очевидных узких местах, которые нужно устранить. Надлежит сделать все, чтобы у каждого человека, который хочет реализовать себя и иметь свое дело, для этого были необходимые, благоприятные и максимально упрощенные правовые возможности.

— Оппозиция сегодня заявляет, что у нее нет никакой возможности на что-то влиять в Верховной Раде: голосуется и принимается только то, что нужно большинству, и она практически полностью отстранена от работы. Это так и есть?

— Так и есть. Но вы прекрасно понимаете, что назначение оппозиции подталкивать власть к тому, чтобы она в первую очередь выискивала резервы для реализации социальных программ. И ничего странного мы сегодня не наблюдаем, потому что когда была предыдущая коалиция, то соответственно оппозиция в лице Партии регионов заявляла, что у нее нет никакой возможности провести решение о повышении социальных стандартов. И вы помните, какие у нас происходили коллизии в парламенте. Потому мы имеем классическую парламентскую ситуацию, хотя и украинского “разлива”, когда оппозиция говорит, критикует, призывает, а представители провластного большинства голосуют. Это происходит во всех парламентах. Тем более, по средам, когда обсуждаются законодательные предложения оппозиции, они понимают, что решение не будет принято, и по полной программе используют ситуацию, связанную с процедурой рассмотрения вопроса о включении законопроекта в повестку дня. Фактически обсуждают этот законопроект по сокращенной процедуре перед постановкой на голосование о включении его в повестку дня. И в этом случае действуют абсолютно логично, и, я бы сказал, политически выигрышно, поскольку апеллируют не к залу, не к депутатам, а к обществу, зажигая его своим мифическим оптимизмом относительно возможности резко повысить пенсии, заработные платы, другие социальные выплаты.

- Как бы вы охарактеризовали состояние украинского парламентаризма? Как удается сегодня взаимодействовать трем ветвям власти?

— Я скажу, что в Украине сегодня происходит все то, что происходило на протяжении 2005-го года: президент имеет наивысший рейтинг, весомый кредит доверия, и его инициативы доминируют во всех сферах общественной жизни. Чего-то нового в этом нет: в 2005-ом году парламент дружно поддерживал любые инициативы, которые вносились тогда президентом или представителями правительства, точно так же происходит и сейчас. И в этом есть украинская закономерность и украинская особенность парламентаризма, потому что депутаты очень тонко чувствуют, на чьей стороне ситуация, и соответствующим образом действуют, покрикивают и в то же время думают, как их крик будет воспринят. А если говорить о взаимоотношениях трех институтов, должен сказать, что сегодня президентские инициативы находят поддержку со стороны Верховной Рады. Считаю, что парламент должен дать возможность Президенту реализовать, в том числе и через правительство, свое виденье обустройства страны. Тем более, что такое стратегическое виденье есть. И воля есть. Здесь нет проблем. Можно говорить об определенных коллизиях по линии Президент — Кабинет Министров Украины. Потому что, скажем, если брать последние законы, относительно которых Глава государства применил право вето, то практически все данные законы были инициированы правительством и приняты без существенных изменений, в той редакции, в которой они предлагались. Кстати, этого еще не заметила оппозиция. Думаю, она прокомментировала бы это таким образом, что идет процесс углубления разногласий между Президентом и Кабмином. Я далек от того, чтобы считать этот тезис правильным, но это свидетельствует о том, что иногда согласованы не все позиции.

— Учитывая это, не является ли президентская модель правления более действенной в Украине, чем парламентско-президентская?

— Должен уточнить, что президентско-парламентская форма правления действовала у нас все время с момента принятия Конституции, за исключением периода, который длился немного больше трех лет: 2006-й — 2010-й. 2004-й год мы встретили с таким состоянием экономики, такой внутриполитической ситуацией, что должны были и могли себе позволить следующее действие — рассредоточить власть. Но эту возможность мы реализовали, как всегда, по-украински — через спину, через конфликт, во время кризиса в ходе президентской кампании. Следовательно очевидным является тот факт, что мы потеряли время, и по своему уровню развития Украина при предыдущей президентской каденции была отброшена лет на пять назад. И сейчас, чтобы достичь уровня ВВП 1990 года, нам нужно минимум пять лет стабильной предполагаемой жизни. Понятно, что сюда добавился и мировой финансовый кризис 2008-го года. Поскольку Украина имела реальную экономику и кризис должен был бы зацепить ее гораздо меньше. Но из-за политических противостояний мы получили глубокое падение, потеряв 15% национального богатства.

Следовательно настоящее подвело к тому, что нужно быстро и оперативно принимать непопулярные решения. Но главное — брать на себя ответственность за них. При перманентном противостоянии в парламенте Верховная Рада не может сполна нести эту миссию. К величайшему сожалению, это так, поскольку политическая война, привнесенная в украинское общество президентскими выборами, продолжается. И в первую очередь олицетворением ее является парламент. Хотя должен сказать, что разум берет вверх, многие парламентарии уже не хотят реализовывать те сценарии, которые им предлагаются: блокирование, конфликты, другие действия с целью паралича деятельности законодательного органа.

— То есть вы смотрите в ближе будущее с оптимизмом?

— В стране чрезвычайно сложная ситуация, и в данных обстоятельствах, когда говорят о том, что Президент концентрирует на себе власть, я отвечаю, что прежде всего Президент концентрирует на себе ответственность. Причем и за действия исполнительной власти, и за действия местных органов власти. Потому я на первое место ставлю то, что произошел процесс консолидации власти и концентрации ответственности. Если будет позитив, а я на него надеюсь и рассчитываю, и этот позитив в нашем развитии будет закреплен не только на макро-, но и на микроуровнях, тогда все будут говорить о том, что они являются участниками этих победных действий. В другом случае, вы прекрасно понимаете, критика будет ложиться преимущественно на плечи Президента Украины. Такая сегодня ситуация. Потому всем нужно в настоящее время работать, действовать согласованно и осмыслено.

— Как знаток политических сценариев, прокомментируйте, что в настоящее время происходит с судебными делами — общество обсуждает, какое наказание ожидает Тимошенко… Луценко в тюрьме объявил голодовку. Ведется судебное дело против Кучмы. При этом в сообщениях о тех, кого должны зацепить судебные разбирательства, фигурирует и ваша фамилия.

— Вспомнив о моей фамилии, вы вроде бы отрезали мне возможность дать оценку этому процессу. Потому скажу так: в любом деле должен быть максимум прозрачности и законности. Вместе с тем, давайте не будем далеко ходить. Что у нас происходило в 2005 году? Миграция, аресты, причем с помощью вертолетов и БТРов... Слава богу, что этого всего сегодня нет. Вместе с тем, период накопления первоначального капитала далеко не всегда сопровождается благородными действиями. Нам просто нужно подвести под этим черту и понять, что нигде, в ни одной стране, процессы перехода государственной собственности в частную не происходили прозрачно и честно. Считаю, что в обществе, которое переживает переходный период, все ходят под законом, за исключением глубоко пожилых людей и младенцев, которые лежат в люльке. А какого-то продуманного сценария в этом я не вижу. Президент публично говорит о том, что необходимо довести до логического конца все громкие дела. И я также думаю, что это нужно сделать честно.

— Будем конкретнее: на пленках Мельниченко фигурирует и ваше имя. Поэтому когда и как именно, по вашему мнению, завершится дело относительно убийства Гонгадзе?

— Было бы странно, если бы мое имя там не фигурировало. Я в тот период работал в Администрации Президента Украины. И я думаю, что там, кроме всего другого, фигурируют голоса и имена огромной массы людей, которые были вхожи в кабинет Президента, докладывали по разным вопросам главе государства о ситуации в тех или других сферах или на той или другой территории. Когда закончится? Я лично хотел бы, чтобы побыстрее и справедливо. Как по мне, нужно дать ответ на главный вопрос: кто стоял за организацией прослушивания первого кабинета страны? Это ключевой момент, который позволит внести ясность во все другие. А героизм одиночки и диктофон под диваном — все это, по-видимому, от лукавого. В первую очередь для тех людей, кто элементарно понимает, что кабинет первого человека в государстве — это не проходной двор.

— Ваша инициатива уже двухмесячной давности относительно повышения посещаемости парламента — публикация в Интернете фамилий тех народных депутатов, кто прогуливает заседания. Дало ли этот какой-то результат?

— Это не моя инициатива, это просто элементарная необходимость придерживаться требований Конституции относительно личного присутствия парламентариев на заседаниях. Да, я должен сказать, что на первых порах, буквально на протяжении первой недели после начала предания огласке фамилий и общественного осуждения, масса писем и обращений граждан дали результаты. Количество депутатов в сессионном зале резко выросло. Сейчас, когда эта кампания начала затухать, их опять стало меньше. Я был вынужден напомнить руководителям фракций и депутатам, что они не должны расслабляться, а должны работать. Тем более, что на этом моменте кое-кто пытается построить свою политическую линию. Обратите внимание на отдельные выступления с трибуны, в которых клеймятся депутаты за то, что они не бывают в зале и самостоятельно не голосуют. Так эти, так сказать, изобличители, как правило, появляются только тогда, когда выступают со своими гневными тирадами, все остальное время в парламенте они не присутствуют. Депутатам следует не поучать друг друга, а личным примером демонстрировать уважение к Конституции, ответственность в исполнении своих полномочий и обязательств. Думаю, следует ввести практику, что депутат должен обязательно голосовать: или он голосует или “за”, или “против”, или “воздержался”. Это и будет подтверждением того, что он находится в сессионном зале, работает. А то сегодня, когда депутатов спрашивают, почему не были в сессионном зале, то отвечают: “Я был, просто не голосовал”. Для таких хитрецов нужно реализовать именно такой подход: обязательность волеизъявления.

— А один „голосовательный” день на пленарную неделю, как это есть в Госдуме России и некоторых других парламентах мира, не будете вводить?

— Нет, тогда будет полный абсурд, тогда вообще никого в другие дни не будет в сессионном зале, и это будет еще большей дискредитацией парламентаризма. Сейчас депутатов постепенно становится все больше на заседаниях. Поняло, чем ближе к избирательной кампании-2012, тем посещаемость будет выше, потому что те, кто собирается баллотироваться в округах, должны показать, что они ответственные депутаты. Потому что их оппоненты на выборах обязательно будут поднимать наши отчеты относительно трудовой дисциплины нынешних парламентариев.

— В ежегодном обращении к парламентариям президент Украины Виктор Янукович обнародовал еще один вариант избирательного закона, где повышен проходной барьер для партий и блоков, есть другие предложения. Внесен ли он уже на рассмотрение Верховной Рады?

— Нет, не внесен, хотя этап предварительной апробации, так сказать, зондирования, уже начат. Я знаю, что есть определенная концепция, и сделано введение к дальнейшим острым дискуссиям. Определенные концептуальные наработки сознательно заброшены для того, чтобы замерить политические настроения и политическую температуру и почувствовать, по каким вопросам можно будет проводить политические торги. Это нормальная политическая “пристрелка”.

— Какая, по вашему мнению, система выборов в парламент была бы для страны самой лучшей?

— Лучше всего, если бы была полностью мажоритарная система с выдвижением кандидатов от политических партий. Мы бы решили проблему привязки депутата к округу, страна имела бы ответственный парламент и таким естественным способом произошла бы окончательная политическая структуризация нашего общества. То есть были бы разрешены все болезненные вопросы. Вместе с тем я понимаю, что это нереально. Потому что скажем, партия, претендуя на как можно большее количество мест, не всегда делала бы ставку на однопартийца. Путь известный — искали бы знаковых людей, которые на той или другой территории имеют авторитет среди граждан. Приходили бы к ним и просили бы, чтобы они шли от определенной партии. А такой человек уже смотрел бы, какую партию ему выбирать, насколько совпадают партийные программные установки с его политическим и жизненным мировоззрением.

Вы же прекрасно понимаете, что сейчас подавляющее большинство партий — фантомы, которые за счет телевизора, денег и пылких выступлений обвинительного характера надули себе сезонные рейтинги. А когда бы они выставили своих людей в округах, все увидели бы, что реальной поддержки у них нет. Но, конечно, я понимаю, что предложение полностью вернуться к мажоритарной системе не будет поддержано. Потому что часть нынешних парламентариев уже определилась для себя с округами, а другая часть делает все, чтобы попасть в проходную часть списков тех партий, которые гарантировано “зайдут” в Верховную Раду. При этом задача осложняется — количество депутатов, которые будут попадать в парламент по партийным спискам, уменьшится вдвое. Если раньше нужно было думать, как попасть в двадцатку, то теперь — в десятку, чтобы гарантированно стать парламентарием, когда партия преодолеет свой 3% или 4% барьер. Следует также заметить, что смешанная система приведет к появлению депутатов двух сортов — одни будут работать на округе, причем округа же будут большими — до пяти и больше районов, а другие, пройдя по спискам и не имея привязки к конкретному округу, будут иметь лишь один “кнут” в лице руководителя фракции.

Еще один момент: при смешанной системе теряет свой смысл проходной барьер. Мажоритарщику, чтобы стать депутатом, нужно будет получить в округе в пределах 60 тысяч голосов. А партия, которая набирает 600 тысяч голосов, а это, при средней явке, меньше 3%, — не получает ни одного парламентского места. Считаю, что следует согласиться с тем, что в случае, если партия наберет достаточно голосов для одного мандата, она и должна получить один мандат. Говорят, что при таком подходе в ВР будет двести партий. Абсолютно нет. Посмотрите, сколько партий принимало участие в предыдущих политических выборах, и сколько из них преодолели 3%, 2%, 1%?! Следовательно тогда уже не будет иллюзий у ни одной партии, что она нужна народу, и та партия, которая не получит поддержку хотя бы в пределах 60-100 тысяч избирателей, в следующих выборах принимать участие уже не будет. Я вам гарантирую, если провести выборы по такому принципу, то из двухсот партий, которые есть сейчас в Украине, останется двадцать. И произойдет естественной процесс структуризации украинского общества. Это однозначно.

— В последнее время президент Украины Виктор Янукович в своих выступлениях дважды упоминал мажоритарную систему на будущих выборах, не вспомнив о пропорциональной. Это была оговорка?

— Президент Украины не оговаривается. Что будет окончательно прописано в законе о выборах — увидим. А такие дискутивные аспекты концепции заброшены для того, чтобы замерить политическую температуру. Впрочем, я об этом уже говорил.

— А ваше вышеизложенное виденье полной мажоритарки-2012 уже оформлено в законопроект?

— У нас и так уже есть целый ряд законопроектов. К тому же я придерживаюсь принципа, что собственный законопроект стоит оформлять только тогда, когда у тебя есть гарантия, что он получает 226 голосов. А действовать по принципу петуха: не догоню, так согреюсь, считаю, не целесообразным. Избирательный закон — это большой политический компромисс. И нужно учитывать, что для Украины закон о выборах в парламент — это дело не только Украины. В настоящее время к разработке этого законопроекта очень внимательно и придирчиво присматриваются европейские структуры. Они будут требовать, чтобы документ был отправлен на экспертизу Венецианской комиссии. Вы прекрасно понимаете, что выборы в ВР — это не местные выборы, и никто не захочет портить отношения с европейскими организациями. Напомню, что Украина и до сих пор находится под мониторингом Совета Европы.

— А когда, в конечном итоге, новый избирательный закон будет принят?

— В идеале, было бы хорошо принять избирательный закон к летним каникулам. Хотя, когда правила игры будут определены окончательно, нужно учитывать несколько моментов. Во-первых, заставить депутатов принимать решения, которые можно будет назвать непопулярными, будет очень сложно. В предвыборный период каждый будет думать исключительно о собственном имидже. Во-вторых, начнется очередной процесс межфракционной миграции — поиск ниш в списках. А на избирательных округах начнутся столкновения, в том числе, представителей одной политической силы. То есть принятие закона о выборах в Верховную Раду до завершения нынешней сессии имеет свои плюсы, прежде всего долгожданное появление определенности, но и имеет соответствующие минусы.

— Каково в этой связи состояние дел в Вашей политической силе?

— Должен сказать, что после местных выборов мы расслабились. На этих выборах по числу председателей городов, сельских и поселковых председателей мы заняли второе место после Партии регионов. По числу депутатов сельских и поселковых советов — так же, и по числу депутатов от областного до районного и городского уровней — четвертое место после Партии регионов, БЮТ и Фронта перемен. Хотя, если взять экспертные и публичные оценки, они изобилуют одним тезисом, вроде бы Народная партия местные выборы проиграла. Я понимаю, почему так происходит, ситуация связана с войной рейтингов. Поверьте, я почти всегда знаю, какие вскоре будут опубликованы “исследования” и какие там будут оценки. Есть возможность получить информацию на опережение. Преимущественно социологические исследования — это заказ с одной или другой стороны. В зависимости от того, кто сверху в рейтинге, можно определить, кто заказывает, какие люди причастны к этой социологии. Хотя я не берусь критиковать. Единственное, что беспокоит, — чтобы под такие исследования не “подгоняли” впоследствии практику.

Мы именно сейчас решаем, как нам дальше действовать. Поскольку ассоциируемся преимущественно с властью. Да, мы не являемся оппозиционерами, но у нас есть свое видение, начиная с тактики и подходов, к решению одних и тех же заданий, и в целом к процессам, которые происходят. Известно, что одну и ту же проблему можно решить, идя напролом, а можно красиво и благородно — для этого нужно больше умения, такта и возможности к компромиссу. Нам надлежит сегодня сказать, почему нужно поддерживать Народную партию из 200 партий. Мы в этом плане уточняем и конкретизируем свою позицию, хотя в принципе она известна. Если будет смешанная система 50 на 50 процентов, мы будем предлагать своих кандидатов приблизительно в 60 из 250 округов. Можем выставить и больше людей, они у нас на местах известные и авторитетные, но не будем действовать по олимпийскому принципу, где главное не победа, а участие, потому что понимаем, что замахнуться на большее — это обречь себя на конфликт.

— Для себя лично вы не исключаете участие в выборах именно на мажоритарном округе? Если так, то где именно будете баллотироваться?

— Нет, не исключаю. Если так — то обычно на малой родине, все возвращаются в родные пенаты и держатся на них. Но только на основании решения партии. Когда лидер партии бежит в округ, то это может быть соответствующим сигналом. Потому мы сделаем так, как будет лучше для Народной партии.

— Вскоре Вам исполнится 55 лет — как к юбилею подытоживаете пройденный жизненный путь?

— С 2000-го года — это для меня сплошные сложности, сплошная каторга, связанная не с работой, с другими событиями. Я десять лет не живу, и впервые об этом говорю. Я могу смеяться, говорить, действовать. В то же время все это время страдаю. Не знаю за что. И удивляюсь безграничной жестокости людей, которые хотят меня при любых обстоятельствах утопить. Очень умело в тот период меня просто сбили, просто подрезали крылья. Я потерял определенные иллюзии того, что когда имеешь чистые помыслы, то можешь действовать, будучи вне группы, которая может самостоятельно продекларировать свое виденье, свою позицию и реализовать их. Следовательно еще больше осознал, что политика — это цинизм, политики — это циники. Потому для меня главное — не потерять человеческое подобие.

Был очень сложный период 2004-го — начала 2005-го года. Украина стояла на грани конфликта. Должен сказать, что в тот период благородно себя повел В. Янукович, которого покинула часть его союзников и соратников. Он не призывал к войне, противостоянию, как призывают сегодня другие, он просто воспринял все случившееся как данность. Надеюсь, что история расставит все на свои места. Несколько раз мне приходилось брать на себя большую часть ответственности за судьбу страны. Все это забыли, сейчас другие герои, другое время. Сложно мне и сегодня, когда постоянно пытаются меня унизить, я же живой человек. Могу сказать за неделю, какие появятся депутатские запросы против меня, какие публикации. Фактов, доказательств такой подготовительной работы у меня нет, но ощущение есть, интуиция меня не подводит. Я руководителю аппарата Верховной Рады, скажем, в один из понедельников сказал, что в пятницу ожидайте, будет запрос против меня: анализируя оценки, выступления, я уже понимаю, как опять запускается маховик новой волны обвинений Литвина. Но я просто живу, и живу с этой болью постоянно. И не дай Боже, кому-то что-то подобное пережить. Знаете, безосновательные обвинения ты можешь пережить — через неделю, месяц, год ситуация обязательно изменится, и придет облегчение. Со мной же это продолжается больше десяти лет.

— У вас сформировались определенные привычки за годы в политике, какие именно? Создается впечатление, что вы считаете себя эдаким одиночкой в украинской политике. Есть ли у вас люди, кого вы можете назвать своими единомышленниками, кого можете назвать учениками?

— Привычки — это обязательность и ответственность, терпение, умение слушать и умение, которое вырабатывается только с годами, найти компромисс и не выставлять при этом свое я. Можно же впадать в амбиции, читать лекции депутатам, использовать для этого трибуну, но ты не для того поставлен. Вообще-то я человек командный, но с ярко выраженными индивидуальными чертами. И я принимаю командные правила игры и выполняю их до того момента, пока их выполняют другие. Относительно учеников — нет у меня учеников. Я просто могу сказать, что у меня есть большая масса людей, которым я сделал добро, которых я вывел в политику, которых я поддерживал на разного рода должностях, начиная от районного уровня и заканчивая государственным. Многие из этих людей продемонстрировали присущую нам неблагодарность, особенно в такие сложные моменты, когда ты никто, не имеешь ни одной должности, а те, кому ты помогал, не хотят отвечать на твой телефонный звонок. Я никому не навязываюсь, считаю, что друг, товарищ — это тот человек, который чувствует, что тебе плохо и приходит к тебе без приглашения, чтобы просто посидеть с тобой, поговорить.

Конечно, есть несколько десятков людей, которые стали под моим руководством кандидатами наук, есть те, которые стали докторами наук. И у меня есть друзья, которые не являются политиками. В политике нет друзей, во всяком случае я так считаю. Есть соратники, есть спутники. В политике дружбы не бывает. Я доброжелательно и ровно отношусь ко всем президентам, понимаю, что они являются частью истории, символами новейшей эпохи, в том числе и первый президент, который сейчас при любой возможности хочет ужалить меня. И, знаете, как бы ни развивались события, я никогда не буду бросать камней в Леонида Кучму. Никогда. Сегодня, глядя, как это делают те люди, которые не вылезали, я знаю это, с его дачи и из кабинета, не теряли ни одного случая, чтобы лизнуть, не могу понять — как так можно! Это же по-человечески непорядочно. Жизнь, надеюсь, расставит все на свои места. Хочется, чтобы своевременно.

—Что должно произойти, чтобы вам стало легче?

— Я думаю, легче мне не станет при любых обстоятельствах. В конце концов, надеюсь, все придет к какому-то логическому правильному завершению. Хотя боюсь, что всю правду узнать будет невозможно, потому что мне кажется, что это глубоко эшелонированное действие. И суматоха, которая периодически поднимается, в том числе и в это время, об этом свидетельствует. Понимаете, если бы знал, что ты делал, то выбрал бы линию защиты. А так — ты просто беззащитен. Тебе говорят: вот ты такой, и все, даже не пытаясь доказать, почему... Сколько лет уже можно это говорить! Потому и говорю, я никому не хочу, чтобы кто-то это пережил. Да, это трагедия, то что произошло с журналистом. Но почему меня методически убивают все десять лет? За что?!

— Где будете праздновать свой юбилей?

— В Киеве. Не могу уезжать, поскольку мне нужно постоянно проводить процедуры после операции на ноге. Я бы уехал, честно говоря, скажем, в Иерусалим, но не могу. А праздновать у родителей — это нагрузить их, они уже едва ходят, а родственников и односельчан всегда собирается очень много. Конечно, мне же тоже хочется, чтобы все они мне сказали добрые слова, потому буду в Киеве. Праздновать хочу с теми, с кем шел по жизни, чтобы я мог каждому посмотреть в глаза и сказать те слова, которые надлежит сказать за то, что они меня поддерживали. В принципе, за эти годы невзирая ни на что я сделал намного больше, чем мог, но меньше, чем хотел — мне просто не дали это сделать.

Алена ГРОМНИЦКАЯ, Мария СТАРОЖИЦКАЯ