В то время, как Янукович рассказывал о демократии, журналистов не пускали в туалет

В Киеве состоялся международный конгресс русскоязычной прессы.

Стою на лужайке возле конгресс-холла “Президент-отеля”, где проходит мероприятие. Рядом красуется щит с названиями российских компаний- спонсоров. Я пришла пообщаться с русскоязычными коллегами (официальную часть отписывали другие журналисты для ленты новостей).

Набрала мобильный телефон редактора греческой русскоязычной газеты Инны Абгаровой. У нее в газете в Афинах работал мой старый друг, и я знала, что она приедет в Киев на конгресс. Полугречанка-полуармянка, воспитанная русской бабушкой, большую часть жизнь прожила в Грузии. Работая в Грузии, обрела славу безбашенной и отважной журналистки, была любимицей Шеварднадзе и проездила с ним добрую сотню маршрутов. А переехав в Афины, сделала популярнейшую русскоязычную газету. Инга выскочила мне на встречу из конгресс-холла с дружелюбным смехом.

— Представляешь, — стала рассказывать, — выступает ваш президент, все выходы в коридоре перекрыли. А мы хотим в туалет... Стоим все в очереди, а нам говорят: подождите, пока президент не выступит, никого не впустим и не выпустим.

У нас в Греции, если бы журналистов в туалет не пустили, то у президента было бы много неприятностей…

В это время господин Янукович рассказывал о достижениях демократии в Украине, которых она достигла благодаря его деятельности.

— Инга, здесь собралась масса людей, работающих в цивилизованных демократических странах. Как им и вам лично удается совместить любовь к русскому языку и отношение к российской власти? Все эти редакторы российских изданий — носители идеи “русского мира” или нет? Они поддерживают внешнюю политику РФ или нет?

— Концепция любого редактора, издающего российскую газету, далеко не всегда одно и то же, что официальная линия российской власти. Мы любим Россию, без этого базового понимания невозможно делать газету. Но, пожив в Европе и поняв европейские ценности, мы не всегда разделяем то, что происходит в российских СМИ, и не всегда согласны с тем, что делается в российской политике. Понимаете, у нас в Греции политическая журналистика не подобострастна. У нас не бывает так, что журналисты идут толпой за президентом или премьером и ждут, соизволит ли он дать брифинг. У нас политики ходят за прессой, а не пресса за политикой. Хотя я понимаю, что к президенту любой страны доступ ограничен.

— Во времена Ющенко все было свободнее, — вставила я.

— Я знаю, мне рассказали об этом украинские коллеги.

Через минуту к нам присоединился Любор Кукал, ведущий редактор русской редакции радио Прага, и мы непроизвольно вернулись к теме российского телевидения.

— Мы чешское радио, и просто на русском языке рассказываем о событиях в Чехии. Хотя, конечно, российские телеканалы я смотрю. И думаю, что технически работа у них несложная. Пришел на работу в Кремль или Дом правительства. Сидит журналист и слушает премьер-министра или президента. Камера пишет. Записали. А потом выдают сюжет на пять минут. Целых пять минут зритель видит, что в кадре сидит один из лидеров державы и, скажем, министр сельского хозяйства. Возможно, министр пришел к лидеру с отчетом. Но камеры выхватывают не отчет министра, а слова лидера. А он все знает. И мы слушаем, как президент (или премьер) учит министра копать картошку. Лидер, получается, у них все знает.

…— Переживаете ли вы свой нравственный тупик, любя русский язык и ненавидя то, что делает российская власть?

Я получала разные ответы на этот вопрос. Кто-то дипломатично отмалчивался, кто-то говорил, что никакого внутреннего противоречия не чувствует. (Так отвечали люди, которые делают газеты на деньги российских налогоплательщиков). Но мне показался интересным ответ Сергея Тарутина, издателя русскоязычной газеты из Ирландии.

— Нравственного тупика у меня нет. Я достаточно цинично отношусь ко всему русскому и к русской власти. В настоящий момент она не делает ничего плохого, но если говорить об исторической перспективе, то она делает совершенно страшные вещи. Я, кроме того, что делаю газету, занимаюсь паблик-рилейшнз для российских компаний. И они иногда просят меня провести историческую аналогию. Так вот возьмите Ивана Грозного, Петра Первого, Иосифа Сталина... Ничего плохого во время их правления вроде не было. Если не говорить о значительных людских потерях. Может быть, они сделали много хорошего для страны. Но правление каждого из них кончилось безумной смутой. Иван Грозный привел государство к известной смуте ХVI века. Петр Первый заложил основы развала Российской империи, который произошел в 1917 году. Сталин заложил основы развала СССР. Мне страшно прогнозировать события в России через 20-30 лет. Это моя нравственная позиция… Если говорить о моей газете, то я издаю ее сам, это мой социальный проект. Я могу найти деньги на городское мероприятие для русской общины, на русский праздник, на образование, на исследование, на любой тип бизнеса, на улучшение жилищных условий. Но я не могу найти деньги на русскоязычную газету. Кто мои читатели? Являются ли они носителями “русского мира”? Мы еще в поиске собственной идентичности. Но наши читатели, прежде всего — искатели информации. Хотя сейчас концепция газеты объединительная. Поскольку в Ирландии рождается подобие русской диаспоры.

Видя, как из-под “Президент-отеля” разъезжаются шикарные машины, я поинтересовалась у коллег, в каждой ли стране, где проводится конгресс русскоязычной прессы, на него приходят столь высокие гости, президенты. В странах бывшего Союза на конгрессе русскоязычной прессы представительство высокое, услышала я, а в странах Европы на таких мероприятиях присутствует только депутат парламента и максимум замминистра.

Тут же на лужайке я заметила Анну Герман, советника президента Украины.

— Анна Николаевна, вы не считаете, что представительство президента — это высоковато для конгресса эмигрантской прессы, тем более не украинской, а российской? — спросила я.

— Не считаю. Сюда приехали триста журналистов из всех стран мира, которых пригласил президент. В прошлом году такой конгресс был в Тель-Авиве, и я пригласила всех этих журналистов от имени президента в Украину. И накануне 20-летия независимости неразумно и непрагматично было бы не воспользоваться такими мощными коммуникациями. Да, важно, чтобы в этой прессе звучала слово “Украина”. Более того, многие из этих изданий делают украинские вкладки, и помогают зарождать украинскую эмигрантскую прессу новой волны. Это очень важное событие. Даже если сказать, что слово “Украина” уже сегодня прозвучит с экранов радио и телевидения на двухсотмиллионную аудиторию, на которую имеют влияние присутствующие журналисты, это очень важно. Это пропаганды Украины, украинских реформ и украинской независимости.

Анна Герман не ответила на вопрос, сколько потратила Украина на “русскоязычный” конгресс.

— Я не имею отношения к финансам, это не мой вопрос, — сказала она.

Маша МИЩЕНКО