Украина—Польша: партнерство без патроната и предпосылок

Это не означает, что польское правительство отодвинуло на задний план тему исторического диалога. И это не означает, что украинская власть согласилась с польским трактованием истории. Просто у обеих сторон появилось больше понимания, что таким образом они двигаются в никуда. Ведь если, ведя машину, постоянно смотреть только в зеркало заднего вида, авария становится практически неминуемой. Но ДТП может произойти и если сознательно отказываться туда смотреть. 

Посол Украины в Польше Андрей Дещица характеризует нынешний этап отношений словами известного исторического персонажа: “Один шаг вперед, два шага назад”. А надо изменить, уверен он, хотя бы на “два шага вперед, один назад”, а в перспективе — и на “полный вперед”.

Одна из важных предпосылок для “полного вперед” уже очерчивается. Налажен или возобновлен диалог на многих официальных и неофициальных уровнях. Президенты неоднократно обменялись визитами. Хотя, с украинской точки зрения, Дуда “по-настоящему открылся”, только находясь в Киеве на праздновании Дня независимости Украины. Премьеры в контакте, хотя Шидло так за 17 месяцев премьерства и не нашла времени, чтобы посетить Украину. Гройсман даже звонил польской коллеге в больницу, когда та заболела. Спикеры встречаются. Министры иностранных дел дважды виделись в марте и вновь встретятся в апреле на инициированной Варшавой встрече в формате Вышеград+страны Восточного партнерства. Порошенко, хотя и не с первой попытки, но удалось встретиться с неформальным руководителем Польши, лидером и идеологом правящей партии “Право и справедливость” (ПиС) Ярославом Качиньским. Говорят, Петр Алексеевич остался под серьезным впечатлением от той встречи, на которой г-н Качиньский то входил в роль маленького человека, который ничего не решает и признателен, что с президент удостоил его своим визитом, то предупреждал, что с Бандерой Украина далеко в Европу не войдет, давая понять, что не повторит “ошибок” своего брата, который был слишком лояльным к Украине в вопросе исторической памяти.

Фактически, за год удалось восстановить часть институционных механизмов, количеством которых (десятком) всегда славились украино-польские отношения. Прибавились и новые форматы взаимодействия. Вновь заработал Консультационный комитет президентов Украины и Польши, куда, кроме официальных представителей, пригласили и по одному независимому эксперту из Украины и Польши. Наконец создан и начал работу Форум партнерства под патронатом министерств иностранных дел. В конце апреля планируется Межправительственная комиссия по экономическому сотрудничеству. Некоторые из этих форматов в последний раз собирались еще четыре или даже пять лет назад. Запущена также украино-польская группа диалога, где уже независимые эксперты с обеих сторон пытаются выработать видение отношений (последнее заседание группы состоялось в прошлый понедельник в Варшаве).

Диалог необходим, чтобы украинская сторона могла на различных уровнях лучше и доступнее объяснить польским партнерам:

— Ни одно из принятых Украиной политических решений не было принято из расчета против Польши.

— Не все украинское — бандеровское: Бандера не является самой популярной  исторической фигурой в Украине.

— Ни одна из представленных в парламенте политических сил в Украине не является антипольской и не стремится получить популярность за счет раздувания антипольских настроений (как делала партия KUKIZ15 в Польше, раздувая антиукраинские).

— Мы не против говорить о прошлом, но оно не должно делать заложником всю повестку дня нашего будущего. Тем более что история — это не только Волынь.

— Подыгрывание антиукраинским настроениям в Польше, принимая во внимание миллион украинцев, живущих там, — это риск не только для двусторонних отношений с Украиной, это риск внутренней безопасности самой Польши.

— Украинские мигранты в Польше — это плюс для развития экономики государства Польша, а не риск ее безопасности.

Диалог необходим, чтобы польская сторона так же могла объяснить украинским партнерам многие вопросы. В частности, и ответить на популярные в Украине вопросы:

— Может ли быть эффективной историческая политика, вызывающая конфронтацию, а не примирение?

— Почему решение польского Сейма о геноциде поляков на Волыни — это “не против Украины”, но одновременно разжигаются антиукраинские настроения?

— Если Польша уважает право Украины как суверенного государства чтить своих национальных героев, то почему так остро реагирует на любой факт такого чествования в виде переименования улицы?

— Какую добавленную стоимость будет включать в себя участие Польши в международных форматах по разрешению конфликта, спровоцированного агрессией России в Украине?

Но, как участник трех из вышеназванных двусторонних форматов сотрудничества (комитета, форума и экспертной группы диалога), должна  констатировать: украино-польские отношения сегодня серьезно недооценены с обеих сторон. Возможно, именно поэтому с такой легкостью польская сторона перевела формальное стратегическое партнерство между Украиной и Польшей в разряд партнерства с предпосылкой (conditional partnership): решаем исторические вопросы, сотрудничаем эффективно дальше.

Некоторые польские эксперты объясняют такое недооценивание тем, что после Революции достоинства демократизация и модернизация Украины не стали стратегической целью зарубежной польской политики.

Украинские же эксперты и политики начали все серьезнее задумываться над ответом на вопрос: “А зачем вообще сегодня Польша Украине?”, который на заседании польско-украинской группы диалога провокационно задал один из известных польских исследователей Украины.

Многие в Украине считают, что украино-польское стратегическое партнерство надломилось, когда польское правительство де-факто сделало сотрудничество с Украиной зависимым от принятия Киевом польского видения исторической правды.

Вряд ли это так. В действительности стратегическое партнерство Украины и Польши уже определенное время двигалось вперед на “холостых”. В какой-то  момент и в Варшаве, и в Киеве перестали серьезно в него инвестировать. Вместо новой четко очерченной повестки дня появился вакуум, который с легкостью заполнили политические страсти вокруг УПА и Бандеры. Об истории говорить легче, чем создавать будущее.

Отношения между государствами, как и какие-либо отношения, требуют не только того, чтобы над ними работали. Они также требуют лидерства. В украино-польских отношениях такого лидерства сегодня не наблюдается ни с одной, ни с другой стороны. Сложно идентифицировать десижн-мейкера, который был бы готов инвестировать свою политическую репутацию в пользу продолжительного партнерства, а не разруливания текущих проблем с ориентацией на настроения электората.

Более того, возникает вопрос: а было ли вообще между Украиной и Польшей само партнерство? Даже некоторые самые большие польские друзья Украины сегодня признают: со стороны Варшавы было очень много политики патроната, но не всегда было восприятие Украины как полноценного партнера. Польша в качестве адвоката Украины в ЕС — из этой серии.

Очевидно, сегодня для Польши как никогда остро стоит вопрос способности отказаться от традиционного для нее патроната в отношениях с Украиной. И речь идет не только о том, способна ли Польша прекратить трактовать себя в качестве “адвоката” Украины, учитывая ее постепенную маргинализацию в ЕС, сочно приправленную недавним унижением польского правительства в связи с переизбранием Дональда Туска на должность главы Европейского совета. Судя по тому, насколько остро поляки реагируют на упреки украинских коллег, что не надо делать остановку в Варшаве, если можно сразу полететь в Берлин, готовность отказаться от своей роли “окна” Украины в западный мир в польской столице пока что невысокая.

Но речь идет еще и о том, может ли Польша воспринимать полноценным партнером страну, относительно которой у многих поляков (в частности и по-дружески настроенных к Украине) просто сломалась вера? В течение определенного времени поляки любили считать годы, на которые, по их мнению, Украина отстает в развитии от Польши. Но когда пальцы на двух руках закончились, у многих наших партнеров возникло убеждение, что для Украины существуют только два сценария развития: Украине очень сильно не удается или Украине просто не удается. Удается реформироваться, удается сдвинуться с мертвой или полумертвой модернизационной точки — несмотря на революции, безальтернативный выбор в пользу европеизации, смену правительств, количество внимания мирового сообщества и объемы международной финансовой помощи.

Но аналогичный процесс — только уже потери веры в Польшу — может приобрести обороты и в Украине, если Польша перестанет быть для значительной части украинцев моделью развития и (что сегодня особенно важно) примером необратимости реформ. Потеря веры в Польшу как модели успешного и необратимого реформирования может привести к потере веры в модель европеизации как таковую, что для слабого евроинтеграционного организма Украины очень опасно.

Украина и Польша находятся сегодня словно в разных временных, а иногда кажется, что и ценностных поясах: Украина получила возможность начать практическую европеизацию тогда, когда в Польше европеизацию называют препятствием для модернизации. Украине крайне необходимы иностранные инвестиции, в то время как в Польше близкие к ПиС аналитики задают вопрос, не многовато ли иностранных инвестиций в РП, и не попала ли вдруг Польша из-за этого в экономическую зависимость от Германии. Украина находится в предчувствии открытых границ благодаря долгожданной либерализации визового режима, а в моноэтническом и монорелигиозном польском обществе господствуют настроения в пользу того, чтобы сильнее эту границу контролировать. И даже агрессия России, которая якобы должна была настроить нас с Польшей на одну волну, лишь подчеркнула отличие взглядов на решение угроз безопасности для двух стран: если Украина хотела бы видеть в Польше своеобразного союзника в регионе и даже время от времени намекает об определенном оборонном союзе, то Польша четко дает понять, что видит решение своих задач безопасности в первую очередь в формате членства в НАТО и партнерства со США. Очевидно, сегодня здесь следует сфокусироваться на возможностях, которые дает имплементация Соглашения об оборонном сотрудничестве между Украиной и Польшей.

Что ожидает польско-украинское партнерство в ближайшем будущем? И на что необходимо обратить самое пристальное внимание?

Очевидно, что вопрос пересмотра украинской исторической политики не исчезнет с польской повестки дня, как того хотели бы в Киеве. Если Украина откажется от диалога, примирения не произойдет, будет, в лучшем случае, “замороженный конфликт” с возможностью размораживания под каждую круглую историческую дату. В этом году, например, таких дат будет две — 75 лет создания УПА и 70-я годовщина акции “Висла”.

Не следует забывать, что нынешнее правительство ПиС — возможно, первое с 1989-го правительство Польши, которое наименее готово учитывать ожидания и опасения зарубежных партнеров. Главное — это ожидания и опасения собственного и потенциального избирателя. И когда Ярослав Качиньский вслух говорит, как он рассказал Порошенко о Бандере и Европе, он в первую очередь говорит это не для украинцев, а для своего избирателя. Следовательно, чем больше будет запрос у польского избирателя на эту тему, тем больше польские политики будут делать ее приоритетом в диалоге с Украиной.

Поляки и в дальнейшем будут требовать внести изменения в Закон о правовом статусе участников борьбы за независимость Украины в XX в., принятие которого, с польской точки зрения, стало отправным пунктом для разработки и одобрения известной резолюции Сейма о геноциде. И уже непонятно, чего в этих требованиях больше: желания добиться изменений в закон или желания добиться исполнения обещания эти изменения внести, якобы данного польской стороне со стороны ключевых политических деятелей Украины. Но с учетом хрупкой внутриполитической ситуации, которая во всем блеске проявилась во время реагирования на блокаду ОРДЛО, Порошенко и Верховной Раде де-факто придется делать выбор — улучшение отношений с Польшей или риск очередной внутренней дестабилизации. Есть ли сомнения, какой выбор они сделают?

Можно, конечно, вообще абстрагироваться от исторического диалога по обычной для Украины схеме “история для историков”. А можно попробовать предложить свою повестку дня украино-польского примирения. Не фокусируясь исключительно на Волыни и УПА, акцентируя внимание на положительных страницах истории. Украина должна задать тон этому процессу. Если президент Украины предложит своеобразный план действий по историческому примирению, критики Украины в Польше лишатся одного из главных аргументов, — дескать, Киев не готов к историческому диалогу. Такой план действий мог бы включать и создание украино-польской структуры, у которой было бы достаточно ресурсов — человеческих и финансовых — чтобы заниматься вопросами примирения на ежедневной основе.

Украина так же должна быть первой, предложив и добиваясь совместного расследования актов вандализма, которые стали происходить с завидной периодичностью и характеризуются похожим почерком. Очень важно было бы разработать и запустить в работу механизм общей реакции украино-польского форума партнерства на подобные вещи.

Вопросы, которые остаются открытыми: насколько дальнейшее сотрудничество двух стран будет действительно обусловлено “выполнением” Украиной выставленных Качиньским исторических кондиций, и в чем, собственно, эта обусловленность будет проявляться на практике. В ответ на мой стандартный вопрос в Варшаве, заблокировала ли польская сторона хоть какой-то двусторонний проект под поводом “нерешения” исторических вопросов, — звучало “нет”. Да, некоторые проекты не вызывают энтузиазма у поляков (тот же энергомост Украина—ЕС), но это явно не из-за исторического диалога.

Это дает шанс на положительную повестку дня и формирование нового нарратива с прицелом на будущее, а не прошлое. С акцентом на конкретные проекты, в частности инфраструктурные и энергетические.

Скорее всего, для Польши и в дальнейшем чувствительным будет оставаться вопрос польской международной субъектности. Маргинализацию в Брюсселе польское правительство будет стремиться компенсировать за счет регионального лидерства. То ли в формате проекта Триморье, то ли в формате “Вышеград плюс”. Неслучаен дуэт Польши и Британии, которую в польском правительстве некоторые уже успели окрестить главным стратегическим партнером. По некоторой информации, визит Ващиковского и Джонсона в Киев был лишь началом совместных внешнеполитических миссий. Аналогичные визиты планируются и в другие страны региона, в частности Молдову.

Очевидно, Польша и в дальнейшем будет искать место за столом переговоров по решению конфликта вокруг Украины. Визит Ващиковского в этом смысле был очередной пробой почвы на данную тему. Речь не идет о замене Нормандского формата или Минских договоренностей, а о параллельном треке, который бы включал еще одну переговорную площадку и по Донбассу, и по Крыму. Как вариант, это мог бы быть, скажем, формат всех соседей Украины включительно с Беларусью. Но хотя вопрос добавленной стоимости такого формата остается открытым, Украине не следует сразу и тем более демонстративно сбрасывать его с украино-польской повестки дня. 

Украина, в свою очередь, должна не увлекаться идеями новых геополитических проектов, а наконец сделать приоритетом вопрос украино-польской границы. Ситуация, в которой мы находимся уже несколько лет подряд из-за институционной неспособности Украины потратить зарезервированные для нас еще предыдущим польским правительством 100 млн евро на пограничную инфраструктуру, не может вызвать ничего, кроме стыда за украинское правительство.

С учетом будущего безвизового режима надо в дальнейшем ставить вопрос ребром об увеличении (по крайней мере вдвое) количества пограничных пунктов пропуска. Восемь пунктов на такое количество пересечений границы (более 10 млн в прошлом году) — катастрофически мало. Например, на немецко-польской границе до вхождения Польши в Шенгенскую зону таких было 48.

В Киеве часто не понимают, насколько вырос за последние годы уровень общественных контактов между Украиной и Польшей. Если реальная интеграция Украины в ЕС все еще под вопросом, то интеграция украинцев в Польшу уже является очевидным фактом. В первую очередь, благодаря резкому росту количества украинских трудовых мигрантов (около 1 млн разрешений на работу за прошлый год) и украинских студентов (сейчас более 30 тыс.). Но надо констатировать, что количество контактов не переросло автоматически в новое качество украино-польского партнерства. Результаты социологических опросов в Польше, которые в последние годы не радуют положительным отношением поляков к Украине, — тревожный сигнал. Но еще тревожнее сигнал — более негативное отношение к украинцам польской молодежи, чем старшего поколения поляков. Сегодня задача номер один для Украины — сделать так, чтобы украинцы перестали восприниматься как угроза в моноэтническом польском обществе и вместе с тем стали серьезным элементом “мягкой силы” Украины в Польше, чего откровенно не хватает. Сегодня есть уникальный шанс построить партнерство между Украиной и Польшей не только на уровне государств, но и на уровне обществ. Главное, правильно им воспользоваться.

Алена ГЕТЬМАНЧУК, директор Института мировой политики