Церкви Московского патриархата — мусульманам

На днях глава Тюменского казыята Духовного управления мусульман Азиатской части России Фатых Гарифуллин предложил в дни мусульманского праздника жертвоприношения Курбан-байрама открыть некоторые православные храмы мусульманам для совершения там праздничного намаза. “15, 16 и 17 ноября у нас намечается праздник Курбан-байрам. В эти дни народу будет очень много. Поэтому я хотел, если позволят, допустить мусульман в церковь и намаз прочитать”, — заявил муфтий в интервью порталу “Интерфакс-Религия”.

Эти слова прозвучали на фоне “исламского стресса”, который неделей ранее пережила российская столица. Для совместного намаза на Ураз-байрам под Соборной мечетью Москвы собралось около 55 тысяч мусульман. В связи со строительством вокруг мечети молящиеся заполнили прилегающие дворы и улицы, перекрыв движение и вызвав гнев москвичей: “Поприезжали!”

А позже главный имам-хатыб московской Соборной мечети Ильдар Аляутдинов в довольно вызывающей форме обратил внимание общественности и властей на то, что миллион с лишним московских мусульман имеют в своем распоряжении всего четыре мечети. Что не идет ни в какое сравнение с количеством православных храмов, которые — как не подколоть? — в большинстве своем пустуют. “Мусульманам разрешено отправлять религиозные потребности в православных храмах, но не хотелось бы, чтобы люди прибегали к этой крайней мере”, — заявил имам. Напоминание о нуждах мусульман столицы стало ответом, в частности, на “Проект-200” — проект патриарха Кирилла и мэра (уже бывшего) Юрия Лужкова, согласно которому в Москве должны были появиться еще 200 православных храмов в кратчайшие сроки.

Любопытно, что два года назад с просьбой к предстоятелю РПЦ использовать церкви для пятничной молитвы обращался не кто иной, как Фатых Гарифуллин. Аргумент был все тот же: мусульманам негде молиться — количество мечетей не удовлетворяет потребностей верующих. По всей видимости, теперь было принято решение провести ряд “небольших” демонстраций проблемы — для наглядности. Так что и минувший Ураз-байрам, и предстоящий Курбан-байрам отлично подходят для этой цели.

Впрочем, официально РПЦ от комментариев воздержалась: пошутил имам что ли, но если будет такое желание — пускай приходят, всех примем, глядишь, помолятся-помолятся, да и перекрестятся. С “мусульманской” стороны, в свою очередь, напоминают о судьбе собора Святой Софии в Стамбуле, в которой сначала просто совершали намаз — прежде чем превратить в мечеть. Принимая во внимание демографическую ситуацию в России, пример со Святой Софией кажется более чем обоснованным.

В целом реакция РПЦ была довольно вялой. Но ее позиция по поводу строительства мечетей и без того известна: “осторожно не приветствует”. Будучи одним из основных участников “диалога с исламом”, Московская патриархия вынуждена соблюдать осторожность. С одной стороны, руководство РПЦ довольно часто выступает в согласии с мусульманами, видя в них союзников в борьбе против “секуляризма и связанной с ним бездуховности, веющих с Запада”. С другой стороны, РПЦ приходится прилагать немало усилий, чтобы в стране все более вероятно преобладающего ислама оставаться титульной религией. Делать это все труднее. Еще недавно представители РПЦ осуждали “интервенции США” против “мусульманского народа Ирака”. А теперь, по словам одного из официальных спикеров Московской патриархии о. Всеволода Чаплина, от мечетей исходит угроза, потому что их часто строят или захватывают “не те” люди, “не с теми” целями. То есть лучше не строить, а за теми, которые строятся, следить попристальнее. В сухом остатке — “исламская угроза”.

В РПЦ наверняка завидуют мусульманам. Исламские страны — образцы того, каким может быть положение религиозного учения и — что, пожалуй, более важно — религиозных лидеров в несекуляризированных странах. Опять же, российская властная вертикаль откровенно тяготеет к тем ценностям и качествам, которые в современном мире характеризуют именно исламское общество. Высокая рождаемость, патриархальность, преданность идеалам, пассионарность. Способность держать мир если и не в страхе, то в постоянном напряжении.

Заслуживает внимания и то, какую реакцию вызвали откровенно провокационные предложения имамов в их собственной среде. К примеру, руководитель Духовного управления Чеченской Республики Султан Мирзаев считает, что мусульманам не надо идти в православные храмы. По его мнению, единоверцам всей страны следует искать поддержки в отстаивании своих прав у “мусульманских лидеров” — в частности, Рамзана Кадырова. О том, как он умеет отстаивать интересы своих земляков и единоверцев в любом уголке РФ, известно достаточно. Так что просьба “открыть церкви” на самом деле может означать нечто вроде социального ультиматума: нас нельзя игнорировать.

Впрочем, российским властям во многих решениях и так уже приходится считаться с тем, как это будет выглядеть с высот Кавказа. К тому же близятся выборы, и нынешний президент обречен на поиск поддержки не только у стремительно убывающего “этнически православного” электората, но и у мусульман страны, чья численность столь же стремительно растет. Особенно с учетом того, что его предшественник-премьер в отличных отношениях с тем же Кадыровым. Легко говорить о “евразийстве” на конференциях и предлагать “уникальный российский опыт диалога цивилизаций” всем подряд. Труднее справиться с домашними заданиями. Не только на уровне федеральном — даже на уровне московского микрорайона, где “православные экстремисты” с легкостью запускают ксенофобские программы в мозгах местного населения напоминаниями о “мусульманском экстремизме”. Однако намеренная социальная дестабилизация с привлечением “исламской угрозы” обходится чем дальше, тем дороже — религиозные конфликты трудно держать под контролем достаточно долго.

С другой стороны, молчание РПЦ более чем красноречиво. Россия на самом деле не знает, что сказать исламу, который она уверенно объявляет “своим”. Хотя по демографическим показателям она все меньше “православная”, ее власть по-прежнему цепляется за “христианскую идентификацию”, выставляя на передний край РПЦ. Российское руководство, привыкшее использовать ислам в качестве жупела, оказалось перед необходимостью сменить риторику, но еще не готово к этому.

Лукерья ЖАБКИНА