Реформы Аль-Асада: еще один старт

В нем только министры иностранных дел и обороны предыдущего кабинета сохранили свои должности. А премьером стал экс-министр сельского хозяйства Адель Сафар, чей профессиональный рост совершался преимущественно в аграрной науке. До недавнего времени Сирия была настоящей “хлебной корзиной” всего Ближнего Востока, но в последние годы сельскому хозяйству страны наносит ощутимые удары засуха. Стоит напомнить, что протесты начались на юге страны, где многие крестьяне стали настоящими экологическими беженцами, пополнив число безработных в городах. Недовольство тем, что местные власти не решают их проблемы, и побудило людей выйти на улицы.

Обозревателям сразу бросилось в глаза отсутствие в новом правительстве до сих пор ближайшего соратника Абдаллы Дардари, как и занимаемой им должности — вице-премьера по экономике. Бывший журналист Дардари был разработчиком десятого пятилетнего плана развития, его считали двигателем экономических реформ. Несмотря на отмену должности, экономическая составляющая правительства явно усилилась двумя известными и за пределами Сирии фигурами. Директор Дамасской фондовой биржи Мохаммед аль-Джлелати стал министром финансов. А министром экономики и торговли стал Нидаль Альчаар, специалист по исламской банковской системе с опытом работы в международных финансовых организациях. Альчаар долгое время работал в странах Залива, поэтому, очевидно, его личные связи должны послужить привлечению оттуда необходимых инвестиций в сирийскую экономику.

Дал ли тем самым президент Аль-Асад старт как экономическим, так и политическим реформам? Когда 30 марта он впервые выступил в Национальной Ассамблее после двух недель беспорядков, часто с кровопролитиями на юге страны, то его давние недоброжелатели с облегчением вздохнули, мол, лишний раз президент доказал, что никогда на это не отважится, поскольку боится потерять власть. Однако тогда именно Аль-Асад взял на себя всю ответственность за — называйте как хотите: промедление или осмотрительность — в реформировании. “Многие иностранные официальные лица говорят мне, что думают, будто один президент является реформатором, а окружение останавливает его, — говорил он в парламенте. — Я им отвечаю, что все наоборот, окружающие подталкивают меня к реформам. И препятствий нет, есть отсрочки”. Аль-Асад перечислил эти отсрочки. Первая попытка была еще в 2000 году, но на оккупированных палестинских землях началось восстание — “интифада”, жестоко репрессированное израильтянами — достаточно вспомнить резню в лагере беженцев Дженин и осаду резиденции палестинского президента Арафата. В следующем году — события 11 сентября и объявленная США “война с терроризмом”, которую Сирия сразу поддержала и передала Вашингтону всю свою базу разведданных об экстремистских движениях в регионе. В благодарность получила... причисление к “оси зла”, санкции и угрозы нападения. Следующий план реформ сирийское руководство составило уже в 2005 г., но его реализацию сорвали внешние факторы: убийство в Ливане экс-премьера Харири и безосновательное, как уже окончательно выяснилось, возложение вины за это на Дамаск, а годом позже — израильское нападение на Ливан, который и до, и после не раз балансировал на грани новой гражданской войны. Вообще, речь президента в парламенте, которую критики разругали тогда за отсутствие в ней политических уступок, была всесторонним анализом последних событий, как в самой стране, так и в целом регионе, получивших название “арабские революции”. И резюме президента было четким: требования народа законны и справедливы, реформы необходимы, но не ценой уступок подрывным силам.

Западные медиа, освещая уличные протесты, в большинстве своем симпатий к Аль-Асаду не испытывали. Не один беспристрастный обозреватель уже указал на полное игнорирование правительственных сообщений о нападениях и обстрелах демонстрантов и правоохранителей боевиками, разоблаченные тайники с оружием и попытки его контрабанды из соседнего Ливана, а также показания захваченных боевиков о том, кто отдает приказы подполью — называли имена бывшего вице-президента Хаддама с его “Фронтом национального спасения”, глав “Мусульманского братства” и одного влиятельного ливанского депутата из, по определению, антисирийской коалиции (как раз в эти дни в прессе появилась очередная американская депеша с Wikileaks, в которой действующий ливанский премьер высказывает мечту о свержении Аль-Асада).

Поиск внешнего врага как оправдание, может сказать кто-то. Но существует множество аргументов в пользу того, что сирийские события в корне отличаются от революций в Тунисе или Египте. Прежде всего, помните, Сирия — в отличие от упомянутых — не является государством-клиентом США. Наоборот — их активным критиком. Если сожаления о потере Мубарака до сих пор не особо скрывают в Вашингтоне, то устранение Аль-Асада могло бы стать настоящим призом за утраченное. “Нужно воспользоваться случаем, чтобы избавиться от этого врага Америки”, — прямо заявлял сенатор Джон Маккейн. Но американская администрация, как ни парадоксально звучит, на данный момент не заинтересована в дестабилизации, потому что это угроза получить “новый Ирак”, да еще и гражданскую войну в Ливане. Более того, у Вашингтона сейчас задача сдерживать своего ближайшего союзника — Израиль (там неслучайно, наверное, объявляли на днях, что якобы обнаружили новые военные объекты “Хизболлы” на юге Ливана, что впоследствии оказалось фальшивкой), более того, все же заставить его пойти на уступки в палестинском вопросе. Игра здесь идет серьезная: США готовятся выдвинуть новую “мирную инициативу”, поскольку та “дорожная карта” окончательно почила в бозе, но, чтобы уговорить Тель-Авив на нее, нужно убрать из правительства сумасбродного министра Либермана (тут и обвинения прокуратуры против него появились очень вовремя)... Нельзя игнорировать и тот факт, что президент Аль-Асад сохраняет огромную популярность не только в самой Сирии, но и является едва ли не самым популярным лидером в глазах простых арабов. Поддержку ему выразили и союзники США из стран Залива с так называемыми умеренными режимами, и соседняя Турция, чей премьер объявил о готовности поделиться собственным опытом реформирования.

16 апреля на первом заседании правительства Аль-Асад дал ему практически полную свободу действий, но потребовал объяснять народу все свои действия и искать поддержку населения, не давать невыполнимых обещаний и показывать пример управления всему чиновничеству. Настоящими вызовами стали реформирование государственного сектора, создание рабочих мест (в Сирии рождаемость самая высокая даже по общеарабским меркам), новая фискальная политика, расширение полномочий местной власти, борьба с коррупцией и устранение бюрократических преград для предпринимательства. Президент сделал акцент на сохранении субсидий на товары первой необходимости и гарантировании всех услуг, которые предоставляет государство в сферах здравоохранения и социального обеспечения (разительное отличие, кстати, от недавнего призыва Николая Азарова “брать лопаты и кормить семьи”). Собственно, львиная доля речи касалась именно экономики — и это были не столько директивы, сколько сведенный баланс аргументов “за и против”. Что касается политических изменений, то Аль-Асад подтвердил, что закон о чрезвычайном положении будет отменен в ближайшие дни, как то было поставлено задачей специальной комиссии. Появится и новый закон о медиа, причем должностные лица будут обязаны активно общаться с прессой. Будет облегчена и регистрация новых политических партий, но с условиями, которые бы делали невозможной сегментацию общества по конфессиональному или этническому признаку (опять же Ливан — наглядный пример такой сегментации). Асад (в переводе с арабского означает “лев”) и дальше проявляет осмотрительность.

Игорь СЛИСАРЕНКО