Протоимперия Россия. Друзья и Враги

А программная статья действующего премьера в газете “Известия” об очередной интеграционной инициативе РФ на постсоветском пространстве дала очередной повод для анализа российской внешней политики.

Украина, естественно, пустилась туда же — нагнетать страсти вокруг фигуры Путина и перспективы восстановления обновленного СССР.

В каком-то смысле, нагнетание антироссийских страхов — это необходимый ритуал и важнейший элемент цементирования украинской независимости. Ибо веками украинский проект в том или ином формате держался и держится на национально-освободительных настроениях защиты “неньки” от внешних “захватчиков”, прежде всего, российских. “Рука Москвы” мерещится во всем.

При этом, есть фундаментальная разница между российским и украинским менталитетами.

Украинцам свойственно постоянно жаловаться, преувеличивать свои проблемы и отдавать предпочтение пессимистическому видению будущего, типа — Украина не субъект, а объект, мы (и власть, и народ) ни на что не способны, в общем бедные и никчемные. Особенно такие упаднические настроения овладевают умами накануне очередного Дня независимости — что ни статья или комментарий, то сплошной “плач Ярославны”. Россияне же наоборот — склонны преувеличивать свои достижения и успехи, прежде всего, на внешнеполитическом поприще.

И в Украине, и на Западе воспринимают современную Россию через увеличительное стекло собственных страхов, мифов и шаблонов национального менталитета и мировоззрения. А с перспективой возврата Путина к власти — и подавно. Между тем, “не так страшен черт, как его малюют”. И адекватное понимание процессов, происходящих в современной России, помогло бы украинской власти в разрешении существующих и предотвращении возможных новых противоречий между Украиной и Россией.

Поэтому, в данном случае речь пойдет о внешней политике самой России. О тех отдельных направлениях и фактах, которые в целом отображают вектор развития РФ.
Две крайности

Начнем с юридической базы.

По большому счету, у России нет внешнеполитической доктрины, отображающей реальное видение происходящего в мире и то, как Россия позиционирует и отстраивает себя по отношению к этому миру. Доктрины как документа на уровне конкретной реализации, а не абстрактных определений.

Обновленная Медведевым в 2008 году концепция внешней политики практически ничем не отличается от путинской, принятой в 2000 году, а путинская — от ельцинской 1993 года. Как и все документы, действующая концепция — это общий документ, главная мысль которого заключается в необходимости многополярного мира и подавления лидерства США. Но каким образом и за счет чего Россия собирается достигать этой цели, не указывается. Программы, состоящей из набора конкретных действий, нет.

Отчасти, внешнеполитическая публичная позиция РФ подкорректировалась “перезагрузкой”, инициированной президентом США Обамой. Укрепление позиций новых игроков на мировой арене (в частности, Китая), а также мировой финансовый кризис, побудили США изменить методы достижения своих целей и удержания глобального лидерства, применяемые в период президентства Буша-младшего. Отсюда — и размывание повестки дня об однополярном мире и антагонизме с РФ как важном элементе этого самого однополярного мира.

И, тем не менее, в интеллектуальной провластной сфере на уровне экспертов преобладает две концепции (вернее позиции).

Условно говоря, позиция “западников”, краткая суть которой в следующем: российская агрессия относительно США неоправданна, с Западом надо дружить и разделять его ценности, потому как Россия часть европейского политического, экономического и культурного пространств.

Условно говоря, позиция “антизападников”, что-то в стиле программ “Однако” Михаила Леонтьева: миром правит “теория заговоров”, США по-прежнему вынашивают планы ослабления России, поэтому, “гонку вооружений” как в целом стиль поведения надо возобновлять.

Обе позиции — пропагандистские. Отображают использование российской элитой штампов и неадекватной сегодняшним вызовам риторике периода “холодной войны”.

Все сводится к тезису: США друг или враг. Это очень упрощенная позиция и понимание ситуации. Потому что российско-американские отношения — это как раз самое понятное во внешней политике РФ. В отличие от других направлений, которые находятся между двумя крайними, изложенными выше позициями политико-экспертной мысли.
Друзья и Враги.

Теперь о реалиях.

Вопрос — является ли Россия сегодня стабильным государственным образованием и может ли она существовать вне формата империи — по-прежнему актуален.

За свою долгую историю Россия много раз меняла свою сущность, границы, форму правления. В нынешних, “доимперских” границах — РФ тоже была.

И, тем не менее, очевидно — Россия (или территория ею занимаемая) это, безусловно, протоимперия. А любая империя (протоимперия) предполагает наличие друзей и врагов.

Конечно, в одном тексте проанализировать все внешнеполитические отношения России невозможно, да и не имеет смысла. Остановимся лишь на отдельных направлениях, чтобы выявить и зафиксировать тенденции во внешней политике РФ.

Россия — США.

Между РФ и Соединенными Штатами, пожалуй, самые понятные отношения, по сравнению с другими странами.

Долгие годы после распада СССР американо-российские отношения строились на “риторической базе” советского периода. Жизнеспособность инерции эпохи “холодной войны” объясняется тем, что она долгое время обеспечивала стабильность двух существующих противоположных систем. Как в советский, так и в постсоветский периоды. Для современной России раздувание американской угрозы было мощным способом внутренней мобилизации. Для Америки — это нежелание замечать в мире растущую роль других, пока еще молодых лидеров-государств.

В “обамовский период” произошла смена тона во взаимоотношениях России и США, то что было названо “перезагрузкой”. Обе страны к этой “перезагрузке” сформулировали предельно понятный и прагматичный подход.

Цель США — сформировать в лице России противовес Китаю, уверенно движущемуся к статусу второго полюса в мировой системе, а также втянуть РФ в обеспечение своих национальных интересов, скажем, внешнеполитической повестки США по разрешению глобальных проблем (терроризм, наркотрафик, борьба за экологию и т.д.).

Цель России — получить от США публичное признание РФ равноправным партнером США, великой страной, полноценным партнером в диалоге, взамен на поучения времен администрации Буша-младшего.

В общем, каждая сторона в данном конкретном историческом промежутке времени получила то, что хотела.

Россия — Старая Европа.

Российско-европейские отношения — образец консервативного подхода в мировой политике.

Ядро Европы, прежде всего, Германия и Франция всегда отличались сдержанностью как в пророссийской, так и в антироссийской западной риторике. Не зря президент Франции Николя Саркози был посредником в переговорах с Россией по урегулированию грузино-осетинского военного конфликта августа 2008 года. Не зря Герхард Шрьодер — глава комитета акционеров газопровода “Северный поток”.

После мирового финансового кризиса 2008-2009 годов позиция Старой Европы стала еще осторожней по отношению к России. Европа не хочет каких-то дополнительных расходов, и свое участие в разных международных структурах, в том числе НАТО, рассматривает в контексте экономии на бюджетных расходах, и не готова как США ставить на первое место борьбу с глобальными угрозами. Тем более что в Единой Европе увеличивается количество проблемных стран, в частности в Южной Европе — к сравнительно маленьким Греции и Португалии могут присоединиться большие и системообразующие Италия с Испанией.

Таким образом, мало что изменилось в отношениях РФ и Старой Европы еще со времен царско-имперской России, когда Франция и Германия были активно представлены и в российской культуре, и в российской общественно-политической жизни на уровне конкретных персоналий.

Европа солидарна с Федором Тютчевым в том смысле, что “умом Россию не понять”, но, все же, предпочитает с ней сотрудничать.

Россия — Новая Европа (Центральная Европа и страны Балтии).

Новая Европа, во многом, продолжает воспринимать Россию в логике стереотипов “холодной войны”, и, по-прежнему видя в ней главную угрозу своей безопасности, считает важнейшей задачей дальнейшую изоляцию от РФ.

В то же время, параллельно идет прямо противоположный процесс — экономические проекты между “идеологическими врагами”. Так, с премьерством Дональда Туска, Россия и Польша подписали новое газовое соглашение, согласовали ряд совместных проектов в энергетике, а российские компании получили доступ к приватизации польских химкомбинатов. А Госдума РФ, даже, признала факт расстрела 20 тысяч польских граждан по указанию Сталина, приняв соответствующее заявление.

Еще один пример — Латвия. Финансовый кризис 2008 года поставил банковскую систему Латвии на грань краха, и помощь в этой ситуации предложила Россия. Казалось бы, Россия могла воспользоваться кризисом в Латвии и идеологически “добить” Латвию — мол, Запад вам не помогает. Но бизнес-интерес победил.

Таким образом, идеологическими сторонниками Россия и Новая Европа никогда не будут. Но отношения могут напоминать российско-финские после “зимней войны” 1939-1940 годов, когда Россия и Финляндия имели плохие политические, но выгодные экономические отношения.

Россия — Восточная Азия. Зафиксируем здесь отношения РФ с четырьмя странами Восточной Азии — Китаем, Южной Кореей, Северной Кореей и Японией.

До распада Советского Союза советско-китайские отношения существенно влияли на мировую политику. В сегодняшних реалиях их заменили китайско-американские отношения, а сам Китай все больше превращается во внешнеполитическую конкурента для США и во внешнеполитическую угрозу для России. Китай забрал у России миссию покровителя для развивающихся стран. Кроме того, происходит медленная, но уверенная ассимиляция восточных регионов России китайцами.

Не буду детально останавливаться на анализе российско-корейских отношений. Но посчитаю нужным отметить, что в вопросе, с кем сотрудничать РФ — Южной Кореей, которая по советско-американскому соглашению о разделении сфер влияния на полуострове от 1945 года переходила под юрисдикцию США, или Северной Кореей, переходившей по тому же соглашению под юрисдикцию СССР, — Россия предпочтет Корею Южную. Во всяком случае, на уровне совместных бизнес-проектов.

В российско-японских отношениях сочетается экономическое сотрудничество и политический конфликт на почве территориальных претензий. Когда несколько лет назад Россия предложила поровну поделить спорные острова, японцы эту идею отвергли. Поэтому, на скорый, а главное, экономический сценарий разрешения конфликта рассчитывать не приходится. Кстати, территориальный спор и бескомпромиссность сторон приносит политикам и России, и Японии значительные политические дивиденды.

Таким образом, и здесь мы видим, что экономическое сотрудничество лучше развивается с идеологическими противниками в прошлом. Идеологические же союзники сегодня либо являются “международной обузой” для РФ (как Северная Корея), требующими находить некую срединную линию, либо же конкурентами (как Китай).

Россия — Ближний Восток. Россия в постсоветский период постепенно утратила роль модератора на Ближнем Востоке. Главным образом, эта роль перешла США и Европейскому Союзу, в меньшей степени — Ирану и Турции.

Ближний Восток сегодня для России — это, прежде всего, негативный образец развития ситуации, имею в виду цепочку революций по свержению авторитарных режимов (“арабскую весну”).

Россия — СНГ. Отношения России с постсоветскими странами переживают эпоху “исторического материализма”.

С одной стороны, есть постоянная апелляция к совместному прошлому, культурным и человеческим связям, а с другой, — в современных реалиях действует принцип “не один за всех и все за одного”, а “каждый сам за себя”. Хоть Россия и выступает инициатором интеграционных процессов на постсоветском пространстве, ответственность за них не несет.

И дело не в персональном составе власти в той или иной стране СНГ, личных качествах и мировоззрении того или иного лидера (качество элит у всех стран бывшего СССР приблизительно одинаковое). Дело в том, что ни одна из стран СНГ, включая Россию как инициатора, не достигла того самодостаточного уровня развития (политического и экономического), чтобы другим по-настоящему в качестве образца что-то предлагать.

Поэтому и преобладает философия выгоды и дальнейшее расслаивание СНГ (тот же Южный Кавказ не указан в качестве участника в предлагаемом евроазиатском проекте Путина) — ни одна из стран, включая Россию, не готова ставить интеграционные цели выше национальных. Поэтому, Россия и Украина движутся в разных исторических направления. Поэтому, и не получился союз России и Беларуси — изначально самый успешный из всех проектов на постсоветском пространстве.

Поначалу Россия установила следующий желаемый формат — политическая лояльность Белоруссии в обмен на экономические преференции со стороны РФ. Но потом оказалось, что союз как политический проект оказался не нужен России, так как экономические затраты несоизмеримы с той политической поддержкой, которую может оказывать или не оказывать непредсказуемый Лукашенко. Да и Лукашенко разочаровался в союзе как в политическом проекте, потому что рассчитывал сам занять пост союзного президента. А когда понял, что это нереально, да и в обмен на экономические вливания Россия требует белорусской собственности, начал лавировать (другое дело что не очень удачно) между Россией и Западом.

Таким образом, постсоветские страны развиваются как национальные государства. Соответственно, лучше работает двусторонний формат отношений, а не в рамках какого-либо из предложенных интеграционных проектов.

Парадоксы как внешнеполитическая доктрина РФ

Указанный список стран не исчерпывает всю суть внешней политики РФ, Однако он позволяет сформулировать базовые позиции, из которых исходит внешняя политика.

Во-первых, внешняя политика РФ — это геополитические парадоксы, которые показывают хаотический подход в принятии того или иного решения. В том смысле, что самые заклятые идеологические враги (как Польша и Латвия) в какой-то момент становятся союзниками. И, наоборот, идеологические сторонники (страны СНГ), получившие у российских экспертов определение “ненадежные партнеры”, могут в самый последний момент не поддержать российские власти. Так было, к примеру, когда Лукашенко клятвенно обещал признать независимый статус Абхазии и Южной Осетии, до последнего тянул, и таки не признал.

Во-вторых, Россия сегодня — это гибрид имперской риторики, рассчитанной для внутреннего и внешнего потребителя, и неимперских действий, построенной на экономической логике. Частично, принцип внутренней политики — отсутствие политических свобод в обмен на минимальную экономическую прибыль — был был воспроизведен и во внешней политике (на постсоветском пространстве). В частности, с Белоруссией. Но, как показывает практика, он неприемлем для разного рода интеграционных проектов, поскольку оказывает прямо противоположное действие — дезинтеграционное.

В-третьих, огромное количество инициированных проектов со стороны РФ на постсоветском пространстве (последний из них был озвучен Путиным в газете “Известия”) говорит о том, что у России нет достаточных ресурсов для выстраивания хотя бы одного жизнеспособного проекта, но РФ пытается очертить “линию интересов”. Поэтому речь идет не о воссоздании империи, а о том, чтобы показать мировому сообществу, что все постсоветское пространство — это зона интересов России.

С точки зрения российских интересов, все правильно. Но станет ли в будущем эта зона интересов частью не виртуального, а реального проекта, пока нет убедительных предпосылок в пользу такого хода развития ситуации. И, вряд ли, с возвратом Путина на президентский пост ситуация кардинально изменится. Даже, наоборот — при ВВП интеграционный процесс может осложняться.

Потому что, в отличие от имиджа Медведева, позиционирующего себя как либерала и человека новой формации, что действует на Запад успокаивающе, имидж Путина, позиционирующего себя как авторитарного лидера и ретрограда в духе “мюнхенской речи”, будет порождать очередные “страхи” относительно имперских амбиций как у Запада, так и у ближайших соседей. У Украины в том числе.

Олеся ЯХНО