Приказ 200. Две стороны дела пограничника Колмогорова

Симпатики осужденного уверены: он выполнял воинский долг, защищая Украину от террористов. Но муж убитой Колмогоровым Инны Рожковой, которого разыскала “Украинская правда”, называет случившееся “параноидальным расстрелом”.

Какое решение вынесет Высший суд?

Второго ноября 2017 года у здания Высшего спецсуда на Пилипа Орлика, 4, в Киеве было людно. Сюда пришли активисты и ветераны АТО. Поддержать старшего солдата Колмогорова собрались около 200 человек. По просьбе прокуратуры заседание перенесли на 6 ноября.

Василий Серватюк, замглавы Госпогранслужбы выразил надежду, что кассация приведет к конституционному решению.

К защите Колмогорова подключились и народные депутаты.

В частности, инициативная группа встретилась с генпрокурором, добиваясь пересмотра дела и более тщательного расследования.

15 ноября 2016 года Сергея Колмогорова признали виновным. Ему дали 13 лет за умышленное убийство и превышение служебных полномочий. 7 февраля 2017 года Апелляционный суд Донецкой области оставил решение в силе.

Следствие смогло убедить судей в следующем: 7 сентября 2014 года, около 21:30, пограничник, находясь на обочине дороги в Мариуполе, стрелял из служебного АК-47 в “Шкоду Рапид” с киевскими номерами. В момент инцидента авто находилось на расстоянии 68 метров, направлялось в сторону стрелявшего, не представляя угрозы его жизни.

Иномаркой управлял 29-летний уроженец Донецка Евгений Рожков. Рядом сидела его жена, 31-летняя Инна Рожкова. Она скончалась в больнице от полученных ранений. Фатальным стало сквозное ранение в голову.

Версия защиты Колмогорова

Начало сентября 2014-го, когда произошел фатальный инцидент, было временем тревожным и сложным.

Ему предшествовало жесткое окружение, в которое ВСУ и добробаты попали под Иловайском, а также захват войсками РФ Новоазовска и попытки врага прорваться дальше, на Мариуполь.

В те дни в Мариуполе опасались высадки российского десанта с моря. Все, кто нес тогда службу в номинально мирном городе, очевидно, находились в условиях максимальной мобилизации и напряжения. Одним из них был пограничник Сергей Колмогоров, который к тому времени уже успел понюхать пороха в реальных боях.

“Таких пацанов, как Серега, мало в украинской армии, — комментирует УП Андрей Косенчук, боевой товарищ Колмогорова. — Он служил в Ираке, после оккупации Крыма записался добровольцем. Мы с ним вместе выходили из окружения. 4 сентября 2014-го наш разведотряд из четырех человек спас трех раненных бойцов в районе Коминтерново, Талаковки. Пулемет Колмогорова уничтожил бронебойно-зажигательными патронами вражеский “Урал” с зениткой и бензовоз. А через три дня с Серегой случилась эта беда в Мариуполе”.

За спасение раненных и вывод из строя техники противника всю разведгруппу даже представили к госнаградам. Но Колмогоров, оказавшийся в центре скандала с убийством, ее так и не получил.

“Был перехват подозрительной машины, которая скрывалась, — пересказывает Косенчук слова Колмогорова. — Серега начал стрелять после получения “приказа 200” (приказ №200 Госпогранслужбы — инструкция по применению оружия — УП), причем выстрелил не первым.

За что пацан сидит? Он — профессионал. Такие, как он, сидят в тюрьмах, а офицеры на свободе. Я уверен, что он не виноват. Продажные судьи и прокуроры Донецкой области попросту не стали разбираться, что же там произошло”.

По версии пограничников, ночью 7 сентября в районе улицы Горная, на пригорке, было обнаружено авто, которое отправляло сигналы фарами в море.

Когда “Шкода” начала двигаться в сторону блокпоста, ее водителя попытались остановить для проверки документов, но он не отреагировал и увеличил скорость. Не помогли и предупредительные выстрелы. Отряду пришлось выполнять приказ командира — открывать огонь на поражение. Стреляли девять человек, но наказали только Колмогорова.

Этой версии событий продолжают придерживаться в Госпогранслужбе. Там настаивают: водитель шел на прорыв, не реагируя на предупреждения; Колмогоров действовал по инструкции, защищал суверенитет Украины.

“Сережа ездил добросовестно на судебные заседания в Мариуполе, ни от кого не скрывался, продолжая службу в Бердянске, — рассказывает УП его жена Ирина. — Почти год он проходил по делу в качестве свидетеля. На одном из заседаний Сережу закрыли, нашли “козла отпущения”. Я ему всегда говорила: твоя честность тебя погубит”.

Ирина Колмогорова уверена: приговор вынесли несправедливо, а расследование обстоятельств трагедии проводили в спешке.

“Он был там не один, это знают все, — отмечает она. — Сережа — опытный пулеметчик, владеет всеми видами оружия. Когда машина летела на него, он стрелял по колесам. Все, что он просит, — не снимать с него автоматически вину, а разобраться. Просто разобраться, что же произошло на самом деле.

Не мог же он просто так стрелять. Он ведь приказ получил”.

Версия Рожкова

32-летнего Евгения Рожкова и его погибшую жену пользователи соцсетей обвиняют в “сепаратизме, пособничестве террористам и коллаборационизме”.

УП удалось разыскать Рожкова, чтобы выслушать его версию событий.

Инна и Евгений познакомились в Донецке во время учебы в вузе. Они жили в областном центре, работали в филиалах крупных международных компаний. После начала войны Рожковы уехали из оккупированного Донецка в Мариуполь вместе с сыном Егором.

По словам мужчины, вечером 7 сентября 2014 года они с женой отправились на западную окраину Мариуполя, в Приморский район, к пляжу Песчанка.

“Мы с женой много путешествовали, объездили весь Крым, Азовское побережье. Она выросла у моря, поэтому не представляла себя без него. У каждого есть свои любимые места, где можно расслабиться, пообщаться после рабочего дня.

С этой целью мы оказались на том пригорке. Там же мы были и за неделю до гибели Инны. Приезжали обычно вечером, когда вокруг пусто, нет людей и суматохи”, — рассказывает Рожков.

После 15-20 минут уединения супруги поехали обратно. Евгений выруливал к домам частного сектора по грунтовой дороге. Он утверждает, что не спешил (служебную машину получил всего полгода назад), ехал на второй передаче, не больше 30 км/час.

“Когда приблизились к частному сектору, начались хлопки, искры в салоне. Не было там никакого блокпоста, о котором пишут! Никаких знаков. В зоне видимости не было никого, кто пытался бы меня остановить, предупредить”, — уверяет Рожков.

“Как потом скажет на суде Колмогоров, они сидели в засаде, в зарослях, на обочине, — продолжает Рожков. — Он стрелял, стоя на колене. Это не была стрельба по колесам, есть доказательства, что они остались целыми.

Если бы кто-то обозначил свое присутствие, я бы остановился. Я хорошо знаю, что такое блокпосты: после оккупации Донбасса я продолжал много ездить по стране, и осведомлен, как вести себя на дороге”.

“Шкода” остановилась только после того, как врезалась в столб. Рожков говорит, его силой вытащили из машины. Первым делом начали выяснять, кому он подавал световые знаки.

“Угрожали, что расстреляют меня на месте, — рассказывает он. — Относительно якобы маякования могу объяснить: комплектация авто такова, что во время зажигания включаются габаритные и ходовые огни. Мы приехали, выключали зажигание. Затем открывали окна, а для этого нужно было поворачивать ключ, и огни, соответственно, опять загорались”.

Расстрелянный автомобиль Рожковых. Фото предоставлено Евгением Рожковым

Те, кто следил за судом, вменили в вину пострадавшему то, что после смерти жены он сбежал в Россию. Это подогрело разговоры о том, что Рожков — “сепаратист и коллаборант”.

“За эту ложь, которую распространяет погранслужба, рано или поздно придется ответить, — говорит он противникам. — В Россию я не сбегал. После дачи показаний, других процедур уехал с сыном в Киев. Там оформили документы и улетели во Францию, где проживает моя мать. Покинул страну из-за угроз, которые поступали в мой адрес с незнакомых номеров. Находясь во Франции, контактов со следователями не терял”.

“Да, это правда, затем я участвовал в судебных заседаниях по видеосвязи, находясь в украинском консульстве в Санкт-Петербурге, — продолжает Рожков. — Потому что в тот момент был в РФ по рабочим делам.

Я прекрасно понимаю, зачем врут, что я убежал в РФ. Это был элемент отвлечения внимания общественности и следствия. Одно только название “Россия” сейчас действует на людей, как красная тряпка”.

На вопрос, где он сейчас находится, Евгений Рожков отвечает так: “Это не имеет никакого отношения к делу. Все разговоры о моем местонахождении — популизм. Я продолжаю работать в международной компании и передвигаюсь между разными странами”.

Последствия

Дело Колмогорова вышло на общенациональный уровень из-за своего прецедентного характера.

Наблюдатели отмечают, что приговор пограничнику может стать той красной чертой, которую побоятся переступать остальные военнослужащие. Теперь в экстренных ситуациях, в воюющей стране, где не введено военное положение, рядовому бойцу нужно крепко подумать, прежде чем выполнять приказ и начать стрелять.

“Не надо бояться, — обратился Сергей Колмогоров к военнослужащим Украины в зале суда 2 ноября. — Если есть закон, значит надо по закону действовать. Как и я в том случае сделал — все по закону. Согласно всем инструкциям”.

После выполнения приказа Колмогоровым без матери остался девятилетний Егор Рожков. У самого осужденного в Бердянске двое детей.

Муж погибшей говорит, что никогда не простит Колмогорова.

“Вместо признания вины он просто пытается переложить ответственность, — считает он. — Сейчас 21 век на дворе, и рассказы о том, что кто-то маяковал фарами в сторону моря, похожи на бред людей, которые насмотрелись фильмов про войну.

Каким образом можно было эту ситуацию настолько параноидально принять?! Сообщить по рации, затем начать стрельбу вместо того, чтобы подойти к авто, разобраться, провести проверку. Это — паранойя, которая привела к расстрелу. Другого объяснения у меня нет”.

В то время как Рожков надеется, что Высший спецсуд не даст возможности оспорить приговор, у жены Колмогорова совсем другие ожидания.

“Очень надеюсь на Высший суд. Может, там найдут правду. Может, там остались адекватные люди, и они вернут дело. Хочется верить, что не все прогнило в нашей стране. Сережа — боец. Повторюсь, все, что он просит — просто разобраться, что же произошло. Он готов отвечать за свои поступки”, — резюмировала Ирина Колмогорова.

Евгений РУДЕНКО