Охота на охотников

Что ни говорите, а наши власть имущие таки научились воевать гибридно. Правда, не с врагом-агрессором — тут, за редким исключением, поражения без боя. В отличие от путинского “женщины и дети впереди военных” в нашем случае военных поставили впереди гражданских — “фронтовиков” и порошенковцев, включивших спецоперацию по срыву второй волны е-декларирования и нейтрализации антикоррупционеров. 

Чем “страшна” для коррумпированного чиновника подача второй е-декларации? Тем, что уже была первая волна е-декларирования, с которой вводилась уголовная ответственность за недостоверные данные об имуществе и финансовом положении, и это обязывало быть предельно честным. Первая волна потрясла общество размерами и наполненностью кубышек слуг народа и их родственников, но происхождение недвижимости и средств передвижения, драгоценностей и разноцветного кэша (”общак”, напомню, потянул на 12 млрд грн) пришлось объяснять, по большому счету, только надоедливым журналистам-расследователям, и то, если догонят. Потому что Нацагентство по противодействию коррупции успело начать полную проверку только 11 деклараций (еще около 70, как говорят, в работе). В этом смысле первая волна стала актом необъявленной легализации доходов лиц, уполномоченных на исполнение государственных функций, без единого за полгода расследованного дела о незаконном обогащении. Но вот вторая волна декларирования вопрос происхождения приобретенных за 2016 г. благ уже поставит ребром. Однако может так оказаться, что кроме журналистов и активистов его снова будет задавать некому: и так бездействовавшее НАПК может и вовсе “схлопнуться”, потому как в этой спецоперации ему отведена роль козла отпущения, не обеспечившего вторую волну е-декларирования. Активность же антикоррупционных расследователей и общественников можно понизить, усложнив им жизнь тем же способом — обязав е-декларироваться, причем не только им самим, но и всем контрагентам, и участникам их мероприятий. И пока антикоррупционеры отбивались в эфирах и соцсетях от кавычек, ставящих под сомнение их деятельность, и манипуляций “а что такого страшного в том, что вы покажете свои гонорары и гранты?”, система е-декларирования “зависла”, казалось, навсегда. 

Что на самом деле происходит, поможет понять простая хронология. 

Во-первых, напомним, чем закончился прошлогодний скандал с программным обеспечением (ПО) реестра е-деклараций, которое на деньги доноров разрабатывало ООО “Миранда”. Софт был признан негодным, Госслужбой спецсвязи не сертифицитрован и отдан в руки профессионалов — ГП “Украинские специальные системы” (УСС). И президент лично доложил обществу и западным партнерам (которые вынуждены были особо настойчиво напомнить ему об обязательствах по борьбе с коррупцией для получения безвизового режима с ЕС), что “программа была кардинально переделана”, сертифицирована и система будет запущена в срок. 

Во-вторых, 1 марта 2017 г. между НАПК и УСС был подписан новый договор по администрированию и программно-техническому сопровождению ПО Единого государственного реестра деклараций лиц, уполномоченных на выполнение функций государства или местного самоуправления. Кроме того, в тот же день был подписан договор с ООО “Алтаюр” на аренду серверного оборудования на
2,16 млн грн. 

В-третьих, 9 марта НАПК сообщило, что после дооснащения аппаратной базы Реестра количество одновременных сессий в пиковых режимах работы системы увеличено на порядок — с 7 до 50—70 тысяч! 

“Для обеспечения функционирования Реестра деклараций во время проведения второго этапа декларирования было проведено дооснащение аппаратной базы Реестра в соответствии с техническими требованиями, предоставленных администратором системы — Государственным предприятием “Украинские специальные системы. ...Проведенное дооснащение позволит увеличить как количество одновременных сессий пользователей до 70 тыс., так и количество документов, обрабатываемых в системе, до 2,5 млн документов в год, без какой-либо угрозы для работы Единого государственного реестра деклараций лиц, уполномоченных на выполнение функций государства или местного самоуправления”, — сообщало НАПК. 

Однако, как следует из открытого обращения главы агентства Натальи Корчак к НАБУ, ГПУ Нацполиции, СНБО, госорганам (без указания), которое появилось на сайте НАПК в четверг, 30 марта, с 14 марта “в работе ИТС Реестра фиксируются перебои, которые с 23 марта носят постоянный характер”. НАПК трижды направляло письма в УСС с требованиями обеспечить работу Реестра (15, 16 и 27 марта), а также в Госслужбу специальной связи и защиты информации с требованиями немедленного устранения сбоев в работе Реестра. Но “мероприятия по их устранению не принимались вовремя, ответы на письма Национального агентства не предоставлялись”. Сбои продолжались до 29 марта. И “порчу” Реестра как рукой сняло сразу после заседания Кабмина, на котором премьер потребовал отставки руководства НАПК, а от Минюста — разработки проекта закона для “перезапуска” агентства. До дедлайна подачи е-деклараций оставалось 2,5 суток, поэтому количество тех, кто по техническим причинам не заполнил ее вовремя, может исчисляться десятками тысяч. 

Определить, виновато ли в сбое ПО, или это было рукотворное умышленное блокирование системы, — невозможно. Независимого оценивания программы не было. А руководство УСС озвучивало на рабочих группах желание получить многомиллионные подряды на создание нового софта, поскольку нынешний якобы непригоден для того, чтобы “прикрутить” к нему госреестры — это бы позволило НАПК вести проверку деклараций автоматически. 

Но вот Наталья Корчак (вы помните, с какими усилиями власть, преодолевая сопротивление общественников, продавила ее в руководство НАПК) считает, что сбои в системе — результат преступления со стороны должностных лиц УСС. 

“Как руководитель Национального агентства вижу в действиях должностных лиц Государственной службы специальной связи и защиты информации, а также ГП “УСС” признаки должностных преступлений, которые дискредитируют саму идею предотвращения коррупции, электронного декларирования доходов и требуют соответствующего правового реагирования”, — говорится в открытом обращении Корчак к ГПУ, Нацполиции и НАБУ. 

Заявление прежде всего свидетельствует о нежелания Натальи Корчак быть козлом отпущения после целого года “правильного” поведения, послушного исполнения пожеланий власти, в окружении смотрящих от АП и замглавы СБУ Демчины (начальника аппарата НАПК Ткаченко и помощника Корчак Карпушина — соответственно), руководителей Госспецсвязи и УСС, связанных с секретарем СНБО Турчиновым (что им опровергается), с компенсацией в виде огромной зарплаты без требований впечатляющих результатов работы. Поэтому это скорее бунт против такого поворота отношения к ней самой. Как юрист и даже доктор юридических наук Наталья Корчак понимает, что публикации на сайте для открытия уголовного производства по служебному преступлению все же недостаточно — надо бы заявление о преступлении должностных лиц УСС подать в порядке УПК. В НАБУ ZN.UA сообщили, что “инициированных НАПК или Корчак писем в наш адрес за последние два дня не поступало”. 

При этом необходимо помнить, что ответственность за срыв работы Реестра у НАПК и УСС солидарная, но именно Агентство отвечает за нормальное его функционирование. И если Укрспецсвязь не гарантировала этого, то договор следовало заключать с другим предприятием, но делать это, конечно, не 1 марта. К слову, упоминавшаяся выше аренда серверного оборудования у ООО “Алтаюр”, как сообщали “Наші гроші”, обошлась НАПК в половину его балансовой стоимости. Поэтому с учетом налога НАПК за два года оплатит полную балансовую стоимость серверов. При этом, утверждает глава правления Центра противодействия коррупции Виталий Шабунин, международные доноры предлагали Агентству купить необходимое серверное оборудование, чтобы не было зависимости от третьих лиц, однако предложение не было принято. 

Как будут развиваться события далее? При худшем сценарии вторая волна е-декларирования будет сорвана, сама система е-декларирования признана непригодной, а ее сторонников продолжат дискредитировать. Работа НАПК может быть окончательно заблокирована. Вариантов этого несколько — от отставки одного-двух его руководителей до тихого саботажа заседаний, в чем Корчак в пятницу и обвинила своего заместителя Руслана Радецкого. По ее словам, по причине отказа Радецкого не были рассмотрены протоколы об админнарушениях, которые в течение трех дней должны направляться в суд. Кроме того, Радецкий, по словам Корчак, трижды не голосовал за утверждение выводов по результатам анализа финансовых отчетов партий. 

В лучшем случае разблокирование пойдет по правовому пути — внесением изменений в закон о НАПК, с изменением типа управления Агентством: с коллективно-безответственного, которое мы наблюдали до сих пор, — на единоличное, и сменой руководства Агентства. Самая главная опасность состоит в том, если общественникам не удастся добиться максимально прозрачной и быстрой процедуры избрания/назначения руководителя, независимого от власти. После скандала в ВР с попыткой протянуть в аудиторы НАБУ очередного “лыжного инструктора”, сбоев в работе Реестра е-деклараций, принятия закона №1975 — никаких сомнений относительно целенаправленных действий по сворачиванию антикоррупционной политики ни у западных партнеров, ни у общественности и избирателей возникать не должно. 

Как и в том, кто главный в процессе принятия “закона Черновол” — Тот, кто в любой момент мог бы заблокировать принятие закона, родственного “диктаторским законам 16 января” и российскому об иностранных агентах. Петр Порошенко мог остановить процесс в любой момент — фракция его имени его позицию бы не проигнорировала. И когда в закон с заботой о военнослужащих, освобождаемых от е-декларирования, в худших традициях впихнули дискриминационные нормы; и когда три десятка поправок были проголосованы с голоса; и когда в нем осталась невероятная даже для путинской России норма о декларировании контрагентов антикоррупционеров; и когда мог ветировать, внеся поправки. Но не сделал этого. По простой, наверное, причине — потому что он этого хотел.

Многие считают, что внесение в закон обязательства е-декларирования для представителей общественных организаций, занимающихся антикоррупционной деятельностью, — это эмоциональная месть депутатов и чиновников гражданскому обществу, додавившему и саму систему электронных деклараций, и ProZorro, и горой стоящего за НАБУ. Другие как достижение называют то, что из перечня лиц, которые наравне с чиновниками должны подавать е-декларации, убрали руководителей СМИ. На самом деле все сделано цинично и расчетливо, а в законе остались все, кто коррупционерам неугоден. 

Нет нужды контролировать руководителей всех СМИ — на политику большинства каналов, изданий и онлайн-ресурсов и так влияют. Если не контролируют, то, как минимум, используют через “джинсу” и “блоки” (это когда платят медиа за неупоминание тех или иных фамилий и событий). Неподконтрольны, в массе своем, те СМИ, финансирование которых осуществляется за наиболее прозрачных, с точки зрения происхождения средств — грантовых программ техпомощи, выделяемых западными странами.

Которые легально проходят через Минэкономики и с которых обязательно платятся налоги. Это, по сути, безвозвратные инвестиции, которые привлекает гражданское общество в экономику страны и которые предоставляются для ее демократического развития. На эти средства действуют независимые редакции расследовательских проектов, причиняющие столько неудобств е-декларантам-чиновникам и политикам. 

Теперь западные гранты на антикоррупционную деятельность пытаются сделать “токсичными” — всяк к ним прикоснувшийся обязан будет подавать е-декларацию, не имея того иммунитета от злоупотреблений со стороны органов власти, которым обладают слуги народа. Но самое главное в другом: последняя, третья часть п.5 статьи 3 устанавливает, что действие закона распространяется на физических лиц — руководителей общественных организаций и входящих в высший их орган управления (а это собрание, как правило), если организация занимается антикоррупционной деятельностью, или если они “участвуют, привлекаются к осуществлению мероприятий, связанных с предотвращением, противодействием коррупции”. И здесь, в отличие от двух предыдущих абзацев, нет упоминания о том, что эта норма касается получателей средств западных программ техпомощи. То есть охват получился максимальный. 

Валентина САМАР