“Нужна критическая масса людей, которые изменят страну навсегда”

9 июня 2014 г. территорию Донецкого завода изоляционных материалов, где размещалась платформа культурных инициатив (фактически — единственный в городе разножанровый художественный центр) “Изоляция”, захватили боевики “ДНР”. Эвакуировав команду (большая часть коллекции была уничтожена ДНР-овскими погромщиками), “Изоляция” продолжила работу в столице, на территории Киевского судоремонтного завода.

Едва ли не главный итог изгнания заключается в том, что “Изоляция” показала невероятную способность к повороту неблагоприятных обстоятельств в свою пользу. Уныло советская территория судоремонтного завода обрела в качестве креативного сообщества IZONE полностью новое содержание и вид. Появились современный коворкинг-офис с дизайнерской мебелью, кафе внутри и на улице, выставочные залы и место для концертов. Сюда можно прийти и полноценно провести день: работать, общаться, есть, смотреть выставки и фильмы, слушать музыку в живом исполнении. Основательнице платформы Любови Михайловой и ее единомышленникам удалось создать многофункциональное творческое пространство, привлекательное в первую очередь для думающей молодежи.

Не “Изоляция” потеряла Донецк — а обезумевший город потерял “Изоляцию”.

И, в конце концов, таким, как “Изоляция”, придется возрождать Донбасс, когда Украина вернется туда.

Любовь Ивановна ответила на вопросы “Дня”.

ДЕЛО

— Пани Любовь, не могли бы вы рассказать немного о себе? Как вы пришли в бизнес, как достигли в нем того, чего достигли?

— Я родилась в Донецке в семье инженера и преподавательницы немецкого языка. Мой отец возглавлял Донецкий завод изоляционных материалов, который он, фактически, построил с нуля. То были времена, когда страна, наконец оправившись от войны, строила новую идентичность. В моих детских воспоминаниях запечатлелись эти надежды на лучшее будущее.

Когда в 1990-х все развалилось, мне повезло увидеть возможности, которые нес новый порядок, и я одной из первых создала свою компанию ХИМЕКС, которая занимается экспортом и импортом химической продукции. Я всегда ориентировалась на новые бизнес-модели, выход на западный рынок, и среди партнеров моей компании были лидеры мировой индустрии, такие как Michelin, Goodyear, Alcoa и другие. 

В конце 1990-х на Донбассе началось уничтожение зачатков свободного бизнеса, и я была вынуждена уехать из Украины по соображениям собственной безопасности и безопасности моей семьи. Однако я никогда не теряла связи с Донбассом: там были мое дело, семья и друзья, и я продолжаю считать его своей родиной. В английском праве есть понятие non-domiciled resident, и это обо мне: я живу за рубежом, однако мой domicile, моя Родина — это Украина, Донбасс.  

— Чувствовали ли вы когда-нибудь противодействие вашим проектам из-за того, что вы — женщина?

— В промышленности, в которой я работаю большую часть жизни, традиционно мало женщин. Из тех, кто имел бизнес в этой области  в Украине в 1990-х, выжила, кажется, я одна. Жизнь не раз ставила передо мной выбор: или идти вперед, несмотря на устоявшиеся порядки, или создавать свой микрокосм. Мой путь не устлан розами — потому что пролегал в мире, полном стереотипов о том, что должна, а чего не должна делать женщина. Вместе с тем я чувствовала поддержку многих мужчин — партнеров по бизнесу, друзей, спутников в жизни, а главное — отца. Также в моей компании всегда работало немало женщин — очень успешных, целеустремленных и высокопрофессиональных специалисток.

“ИЗОЛЯЦИЯ”

— Ваша заинтересованность искусством — насколько это давняя история?

— Я интересуюсь искусством с детства. Поскольку в Донецке были достаточно ограниченные возможности, чтобы удовлетворить это любопытство, даже несмотря на замечательную филармонию и художественный музей, я черпала свои знания об истории искусства из книг, которых при социализме, к счастью, издавали много. Я вообще была очень любознательным ребенком, собирала почтовые марки. Мне всегда хотелось познать мир. Позже, когда я начала путешествовать по делам бизнеса, никогда не упускала случая посетить музей или биеннале современного искусства — в Сан-Паулу, Сеуле или где-нибудь еще.

— Как же появилась “Изоляция”?

— “Изоляция” родилась в эпоху перемен, когда развалилась старая индустрия, в том числе и завод, построенный отцом. Отец верил, что все можно восстановить, и люди, как раньше, будут работать здесь, водить детей в школу и детсадик, которые существовали при заводе в советские времена. Я так же хотела вдохнуть в завод новую жизнь, однако понимала, что с помощью старой промышленности это невозможно. Меня вдохновил пример комплекса Zollverein в немецком Эссене, где на месте шахт и цехов появился один из самых известных культурных центров в мире, памятник ЮНЕСКО. Когда в 1980-х угольная промышленность в Рурском бассейне пришла в упадок, этот огромный объект трансформировали в очаг культуры, который ежегодно посещают сотни тысяч туристов. Стало понятно, что на смену тяжелой промышленности должны прийти креативные индустрии.

Первое публичное событие, с которого мы ведем отсчет истории “Изоляции”, состоялось в Донецке в 2010 г. Это была Международная конференция “Культурная конверсия: Новая жизнь индустриального прошлого”, где деятели культуру со всей Европы и Украины делились опытом ревитализации промышленных объектов с помощью культуры. Событие проходило в здании Министерства угольной промышленности Украины, однако, по иронии судьбы, на нем не было ни одного представителя власти. Зато пришли молодые люди, которые и стали нашими первыми посетителями и основной аудиторией.

— На каких принципах основана ваша деятельность?

— “Изоляция”  — это платформа культурных инициатив. Мы верим, что культура может быть инструментом социальных и экономических трансформаций. Наша миссия — предоставлять возможности молодым художникам и креативным предпринимателям, которые хотят перемен в обществе.  А основной курс института определяет наблюдательный совет; директора, которые администрируют все направления деятельности фонда и принимают большинство решений в текущих проектах, и менеджеры, которые непосредственно ведут проекты. Обычно все решения принимаются коллегиально. 

ЛИНИЯ РАЗЛОМА

— Как изменилась “Изоляция” с момента переезда в Киев?

— В 2018 исполняется 4 года после переезда — ровно столько же, сколько фонд провел в Донецке. За последние три с небольшим года мы реализовали свыше 20 масштабных проектов в Украине и за рубежом, однако главным достижением я считаю создание креативного сообщества IZONE на Подоле. Это современный культурный хаб посреди промышленной зоны Киева, который уже сделал этот район новой точкой притяжения в столице. Здесь есть выставочные пространства и площадки для событий, мастерские (шелкография, фотолаборатория, fab lab), коворкинг и офисные помещения, кафе, летняя терраса и многое другое. А главное, что это сообщество творческих людей, которые своими силами, без какой-либо помощи со стороны государства, создают культурный продукт, который имеет не только эстетическую, но и социальную и — что не менее важно — коммерческую стоимость.   Название IZONE появилось еще в 2014 году: так мы назвали зону “Изоляции”, которая существовала в Донецке отдельно от режима Януковича и всего, что с ним было связано. Два месяца спустя нас захватила “ДНР”. А в августе 2014, уже при Порошенко, вышел закон о “специальных зонах”, который фактически отрезал от нас Донбасс. Когда мою землю назвали “зоной” — и сделала это своя же власть — для меня это стало большим шоком, чем сам захват. Именно тогда мы и решили официально открыть IZONE — свободную зону в сердце Киева. Это один из тех центров будущего, в котором просто в настоящий момент творится новая Украина. Именно эти молодые, креативные и инициативные люди являются нашим будущим, а не те, кто делит Украину на “зоны”, до сих пор не признал факт захвата “Изоляции” в Донецке уголовным преступлением и даже не выдвинул обвинения его исполнителям, хотя их имена точно известны!

Нам нужно объединяться со всеми, кто мыслит так же. Нужна критическая масса людей новой генерации, которые изменят страну навсегда. А этим людям нужны места, где можно собираться, знакомиться и реализовывать свои проекты. IZONE и является таким местом.

— Общаетесь ли вы с кем-то на оккупированных территориях? Какие у них настроения?

— Да, немало друзей по тем или иным причинам были вынуждены остаться. Что касается их настроений, то все понимают, что при нынешней власти Украина не будет заниматься возвращением территорий. Но в условиях бездеятельности государства крепчают личные контакты между людьми с двух сторон фронта.

— Скажите, в чем для вас заключается принципиальная разница между художественным и политическим? Всегда ли эта граница четка?

— Искусство, бесспорно, может работать с политическими темами, ведь одной из его главных функций является критика актуальной действительности. Однако если оно становится инструментом пропаганды ради политических бонусов, это уже не искусство. Сразу после начала войны мы видели в Украине много проектов о Донбассе, которые больше смахивали на агитки, чем на настоящую художественную рефлексию. “Изоляция” пытается держаться в стороне от этих “межсобойчиков”. Мы реализовали несколько проектов на тему войны, однако все они преимущественно документальные. Раны пока слишком сильно болят, чтобы можно было говорить о трезвом осмыслении недавних событий. Его время еще впереди.    

— Вернется ли “Изоляция” в Донецк после освобождения?

— Нас часто спрашивают об этом, но я сама хочу спросить: какие сейчас есть предпосылки для возвращения Донбасса в состав Украины? Вопрос, к сожалению, риторический.

— И в завершение: есть ли у вас какое-то личное увлечение вне основных дел, то, что называют хобби?

— Всю жизнь моим хобби было искусство и культура, в то время как основной работой оставалась промышленность. Однако теперь я превратила свое хобби в настоящую работу! Убеждена, что культурные индустрии сегодня не менее важны, чем промышленность, это тот инструмент, который нужен государству и каждому из нас, чтобы строить новую, современную Украину.

Дмитрий ДЕСЯТЕРИК