Не дал — значит, враг

Если обобщить одной фразой всех влиятельных противников Саакашвили, то она такова: им всем не дали.

Вот типичный случай: Эроси Кицмаришвили, нынешний оппозиционер, один из лидеров “Грузинской партии” Ираклия Окруашвили. Принадлежавшая ему “Рустави-2” внесла огромный вклад в “революцию роз” — и вот, спустя несколько дней после того, как Каха Бендукидзе был назначен министром экономики, Эроси вошел к нему в кабинет в клетчатой рубашке, покручивая на пальце брелок от ключей.

Смысл речи Эроси сводился к тому, что он еще неделю назад отправил в правительство бумагу с перечнем предприятий, которые ему хочется получить в награду за освобождение родины, — а их ему до сих пор не отдали. “Пошел вон”, — сказал Бендукидзе. “С тобой еще поговорят”, — ответил Эроси.

Не менее типична фигура самого Окруашвили, неплохого юриста и ближайшего соратника Саакашвили.

Это классический пример, когда у человека от власти сорвало крышу. Развлечения Окруашвили на посту министра обороны Грузии включали в себя игру в футбол на минном поле (мины, правда, были учебные) и сигареты, в которых к табачку был примешан порох. Сигареты Окруашвили прикуривал сам и передавал по кругу. Тогдашний губернатор Шида-Картли Гога Хачидзе как-то рассказал мне, как посреди дружеской пирушки Окруашвили для смеха стрелял в него в упор — холостыми.

Окруженный сплошь льстивыми холопами, подмявший под себя бизнес в Гори, Окруашвили вообразил себя если не мессией, то уж будущим военным диктатором точно. Когда МВД арестовало за взяточничество его друзей-полицейских из Хашури, Окруашвили воспринял это как “Вано арестовал моих друзей — значит, он враг”. Он не хотел понять, что революция совершалась не для того, чтобы Грузия была чашкой, а он — ложкой. Теперь Окруашвили выступает по ОРТ и объясняет, что Грузия укрывает чеченских террористов.

В этой же компании не получивших оказался и Владимир Путин. Напомню, что первый свой официальный визит президент Саакашвили нанес в Москву. Отношения с Россией были так важны для него, что он даже молился перед встречей с Путиным. Встреча прошла прекрасно, и на ней Путин попросил: “У вас отличный министр госбезопасности, Хабурдзания. Не меняйте его”.

Саакашвили вернулся из Москвы и через неделю уволил Хабурдзанию. Просто потому, что г-н Хабурдзания не вписывался в концепцию нового грузинского государства. Но Кремль был взбешен: “Он снял нашего друга — значит, он враг”.

По словам бывшего советника президента Андрея Илларинова, именно после увольнения Хабурдзании был издан секретный указ по борьбе с Грузией. Свержение в мае диктатора Аджарии, близкого Москве Аслана Абашидзе, только подлило масла в огонь. В Кремле органически не способны были понять, что тогдашняя Аджария — с ее героиновой фабрикой, тонтон-макутами и греческим владельцем нефтяного терминала, который обнес Абашидзе и был вызволен из его подвала греческим послом, — не вписывается в новую Грузию. “Он снял нашего друга — значит, он враг”.

Борьба против кровавого режима

Первая месть за Хабурдзанию и Абашидзе последовала осенью: 9 октября 2004 года на воздух взлетели одновременно две ЛЭП, в Лиахви и Картли-2, и железная дорога на перегоне Гркали — Метехи. 1 февраля 2005 года близ отделения полиции в Гори взорвалась легковушка, набитая 70 кг взрывчатки. Но самым трогательным был взрыв на нефтепроводе 17 ноября, в деревушке Чорчана близ Хашури. Диверсанты взорвали станцию, засели возле нее с “Иглой” и ждали, пока на выручку прилетит вертолет, но вертолет не прилетел, потому что диверсанты перепутали. Они хотели взорвать новый нефтепровод “Баку—Супса”, а взорвали старый, бездействующий “Баку—Батуми”.

23 октября 2005 года машина с членами диверсионной группы попала в аварию. В “скорой” за ними приехали грузинские полицейские. Они арестовали троих осетин — Гию Валиева, Гию Засаева и Сосо Кочиева, а также подполковника ГРУ Романа Бойко, на которого осетины показали как на своего инструктора. Осетин посадили, а Бойко передали российской стороны в качестве жеста доброй воли. Ничего добрая воля не помогла — вскоре в Тбилиси прислали агента-чеченца, с приказанием убить эмиссара Масхадова. Каково же было удивление Вано Мерабишвили, когда, по его словам, перевербованный чеченец, посланный обратно с аппаратурой для записи и отчетом о том, что заказ выполнен, получил новый заказ — на убийство начальника грузинского АТЦ!

Постепенно борьба с кровавым режимом Саакашвили — и освоение денег на эту борьбу — приобрела не меньший размах, чем борьба с буржуазным Западом во времена “Интернационала”. В мае 2006 года о своем стремлении освободить Грузию от тирана объявил Игорь Гиоргадзе, в августе 2006-го в Сванетии попытался поднять мятеж Эмзар Квициани.

Ставить на Гиоргазде, находившегося в розыске с 1995 года за покушение на Шевардназде, было все равно что готовить в президенты Мексики Рамона Меркадера. Тот факт, что прокремлевские СМИ именовали партию Гиоргадзе “влиятельной политической силой”, заставлял задуматься об адекватности Кремля.

Было такое впечатление, что собственные агенты и откровенные мошенники впаривали Кремлю все, что он хотел услышать об “американской марионетке Саакашвили”, которая вот-вот падет, с той же простотой (и с той же целью), с которой герои О.Генри впаривали публике чудодейственные лекарства от лысины.

Летом 2006-го грузинский оппозиционер Коба Давиташвили публично оскорбил жену президента Саакашвили. Такие вещи в Грузии чреваты. По его душу из Владикавказа приехал некто Георгий Куртаев, уроженец Рустави. Если бы Давиташвили убили тогда, в июле 2006-го, грузинским властям было б вовек не отмыться.

Но так получилось, что у Давиташвили был сумасшедший сосед, который когда-то убил в ДТП человека и сходил с ума в ожидании мести. Когда он увидел, что во дворе отирается неизвестный, он бросился на него: тот выстрелил в соседа из пистолета с глушителем и удрал, потеряв барсетку с “симками”.

В сентябре 2006-го четверо офицеров ГРУ были задержаны в Грузии за шпионаж. Разговоры этих офицеров со своими агентами, преданные гласности грузинским МВД, заставляют вспомнить лучшие эпизоды из расследования ФБР о десяти “шпионах-клоунах”. Вот, например, как выглядела поездка одного из агентов в Армению, на встречу с главой всей сети, тамошним резидентом ГРУ Анатолием Ивановичем Синицыным.

“Я уже сел в маршрутку”. — “А, сел уже”. — “Синий “Форд ЖЦЦ 134”, ну, 134 в конце”. — “134, да?” — “Да, там это, если что, где они будут встречать?” — “Прямо как маршрутка подъедет на вокзал”. — “Да, если что, куда им перезвонить, надо куда-то?” — “Значит, городской 28-83-51”. — “Иваныча?” — “Да, Анатолия Ивановича”.

Грузинам, без сомнения, следовало бы выдать премию этим добрым людям, так облегчившим их работу, а грузины вместо этого взяли их и арестовали. Такая человеческая неблагодарность возмутила Кремль, и тот в праведном гневе ответил запрещением боржоми, грузинского вина, авиаперелетов и депортацией грузин.

9 ноября 2007-го

Между тем настоящая опасность правящему режиму исходила, конечно, не от опереточных Гиоргадзе или Квициани: 2 ноября 2007 года на площадь перед парламентом вышли около 100 тыс. человек. Это был момент, когда недовольство реформами достигло пика: жители Тбилиси задыхались от возросших выплат по ЖКХ и негодовали от снесенных “ракушек”, а положительные эффекты не успели сказаться.

Впрочем, человек, который организовывал и направлял недовольство нищих, вряд ли сам страдал от возросшей квартплаты: это был Бадри Патаркацишвили, состояние которого превышало тогдашний ВВП Грузии, и в собственности находилась добрая треть грузинского парламента.

Претензии Бадри к власти были очень просты: он хотел, чтобы правительство брало от него деньги, а взамен подписывало то, что ему, Бадри, нужно. На языке Бадри это называлось “красиво, вкусно, по-мужски помочь”. То, что правительство не берет от него деньги, Бадри перенести не мог, так как все, кто не брал от него деньги, для Бадри являлись врагами.

В сущности, претензии Бадри к Саакашвили были те же, что претензии Путина. Однако контакты Бадри с Москвой (которая, напомню, из-за партнерства с Березовским объявила его в розыск) были осторожны и двусмысленны, обе стороны использовали друг друга и друг другу не доверяли. Я хорошо помню, как осенью 2006-го Бадри в своем императорском особняке на горе Мтацминда говорил мне о диверсионно-клоунской партии Гиогразде тем же тоном, каким вор в законе мог бы говорить о мелких насильниках.

“Имеди”, принадлежавшая Бадри (и когда-то, при Шеварднадзе, созданная как противовес “Рустави-2”), занималась прямой, осознанной травлей властей. Каждый инцидент раздувался до космических масштабов, каждый промах приобретал характер катастрофы.

В июне 2005 года МВД Грузии арестовало за вымогательство главу Федерации борьбы Грузии. Бадри приехал к Вано Мерабишвили и попросил его освободить задержанных. “Они мои друзья”, — так мотивировал просьбу Бадри. “Нет”, — ответил Мерабишвили. Толпа спортсменов ворвалась в здание суда, учинила погром, а потом пошла по проспекту Руставели. “Имеди” передавала все это как восстание против кровавого режима.

2 ноября 2007 года на площадь вышли около 100 тыс. человек, но к 9 ноября, под утро, их осталось не больше сотни. Муниципальные службы и полиция начали чистить площадь, объявив митинг законченным. Бадри среагировал мгновенно: на площади появилось около полутора тысяч людей с палками, которые бросились на полицию. Началась буйная драка, “Имеди” передавала это как “разгон мирного митинга”, и так же передавали все СМИ мира.

Саакашвили принял решение мгновенно: он перенес на январь президентские выборы, тем самым объявив самому себе референдум доверия, и уволил непопулярного премьер-министра Ногаидели.

Потом, после войны 2008 года, Ногаидели первым из оппозиции протопчет дорожку в Москву, пойдя на поклон к Путину. Но на самом деле непопулярный, угрюмый, скупой, как и полагается первоклассному финансисту, Ногаидели является единственным из грузинских оппозиционеров, который уволен не за то, что он что-то украл или попросил лишнего, а чисто в согласии с принципами Макиавелли — проведите непопулярные меры, а потом увольте (у Макиавелли — казните) исполнителя.

Вопреки распускаемым сейчас властью слухам, на посту премьера Ногаидели не был замешан в коррупции. Первоклассный финансист, он потом попытался обратить свой опыт в деньги (что не возбраняется) и вступил в девелоперское партнерство со знаменитым футболистом Кахой Каладзе. Их компания в числе прочего должна была построить на месте проданного им старого Арсенала 60 тыс. кв. метров площадей, в которые должно было переехать все правительство. После кризиса и войны цена недвижимости упала, проект потерял смысл, Ногаидели разорился и поехал в Кремль.

Впрочем, вернемся к оппозиции. После успеха с митингом Бадри Патаркацишвили выставил свою кандидатуру на назначенных на январь 2008-го выборах. Как выяснилось впоследствии, выигрывать он собирался не в урнах. В декабре 2007 года Бадри позвал к себе в Лондон замглавы МВД Ираклия Кодуа, находившегося, как считалось, в опале. На встрече с Кодуа Бадри, не таясь, предложил план госпереворота вкупе с “нейтрализацией” глав МВД и Минобороны. Переворот должен был начаться с того, что Кодуа созовет пресс-конференцию и заявит на ней, потрясая мешком бюллетеней, что вот, ему велели вкинуть эти фальшивые бюллетени, но он как верный сын грузинского народа не стал молчать.

На народ Бадри было принципиально плевать: “Хоть проголосует за меня народ, хоть нет — совершенно меня не интересует”. Зато об интересах Кодуа Бадри был готов позаботиться сразу. “Валерий мне сказал, что ты требуешь 100 миллионов. Это большие деньги, но думаю, если все взвесить, такой риск того стоит”.

Кодуа вовсе не был в немилости: это была ловушка и первая из блистательных операций, проведенных либеральным грузинским гестапо. Кодуа вернулся в Тбилиси и обнародовал запись. Власть доказательно уличила оппозицию в том, в чем оппозиция всегда голословно обвиняла власть. Бадри набрал на выборах 7% и умер от позора.

Следующей попыткой свергнуть Саакашвили была российско-грузинская война. Она стала тяжелейшим ударом для Грузии: оказалось, что ее войска не так хороши, как израильские, и что Европа, на помощь которой Грузия так рассчитывала, не хочет идти против Путина. Однако то ли по причине собственной слабости, то ли оттого, что 11 августа опомнившийся Буш стукнул по столу кулаком, российские войска не дошли до Тбилиси, не выполнили поставленной стратегической цели — повесить Саакашвили за яйца.

Оппозиция подождала год и в апреле 2009-го вышла на новые акции протеста. На этот раз она собрала на порядок меньше людей. Оппозиции ничего не оставалось, как заняться провокациями: они перекрывали то дорогу в аэропорт, то путь Саакашвили в ресторан, всячески нарываясь на то, чтобы их побили и ввергли в узилище.

Но их все не ввергали и не ввергали, и тогда оппозиция установила по проспекту Руставели клетки и посадила в них сама себя. Но, согласитесь, одно дело, когда вас сажает в клетку кровавый режим, а другое — когда вы садитесь в клетку сами. К тому же значительная часть протестующих состояла из бомжей, севших в клетки за умеренную плату, и они загадили весь проспект, с которого кровавый режим предусмотрительно убрал урны и туалеты.

Мятеж а-ля Чапман

В мае 2009-го грянула новая беда: военный мятеж в Мухровани. Зачинщиком его был некий Отонадзе, хронический бунтовщик, который много раз поднимал мятежи при Шеварднадзе и каждый раз получал за это повышение. Но времена изменились, и Отонадзе получил за мятеж не повышение, а срок.

Вся история координировалась из Минска (трудно было видному грузину в то время засветиться в Москве, не вызвав вопросов), и усматривалась в ней не столько напрямую Москва, сколько грузинские воры в законе, в частности, Таро Ониани, который после испанской операции “Оса” скрылся тогда в Москве и даже получил гражданство.

Вся история, как и прежние, характеризовалась неповторимым душком а-ля Анна Чапман. У Отонадзе был старый приятель, Горгиашвили, который командовал в то время танковым батальоном в Мухровани. Его-то и подбивал Отонадзе на мятеж следующими доводами: “Скоро будет новая война, русские зайдут, и если вы не свергнете Саакашвили сами, то потеряете головы в войне с русскими”. Отонадзе заверил Горгиашвили, что остальные три бригады грузинской армии уже участвуют в заговоре. И в результате Горгиашвили объявил мятеж со следующими словами: “Я двинусь на Тбилиси только тогда, когда двинутся все остальные”.

Заговорщики не понимали, что прошли времена, когда власть в Грузии меняется переворотами. МВД знало каждый их шаг, но одна деталь этой истории заслуживает особого внимания. В числе прочих заговорщики обратились к Гие Каркарашвили, который был министром обороны Грузии во время войны в Абхазии. После войны в Абхазии Каркарашвили учился в Академии Генштаба в Москве, а потом у него вышел конфликт с одним из воров, и после покушения он оказался парализованным. Каркарашвили был такого высокого мнения о грузинском МВД, что решил, что это провокация. “Ко мне тут пришли какие-то люди и предложили убить Вано”, — публично заявил он.

Мятеж этот был, конечно, чистым идиотизмом, но идиотизм не извиняет злой воли.

Умный Гогита

Не помогли ни митинг, ни мятеж — и вот в 2010 году в Грузии снова начали происходить теракты. С 2010 года, по утверждению грузинского МВД, в Грузию было заслано шесть групп (пять из них — из гальских грузин), отличавшихся умом и находчивостью.

Напомню, что на территорию Абхазии, в Гали, вернулось довольно много этнических грузин. Они являются гражданами Грузии и спокойно могут туда переходить; в Гали нищета, безработица и криминал, среда, идеальная для вербовки, как чашка Петри — для бактерий.

Самой крупной из этих групп была группа Гогиты Аркания, подчинявшаяся, по утверждению грузинского МВД, майору Евгению Борисову, отвечавшему за “горячую линию” связи с наблюдателями Евросоюза. Грузия потребовала допросить Борисова, но российские и абхазские власти убедительно опровергли факты причастности Борисова к терактам, заявив, что: а) среди миротворцев никогда не было никакого Евгения Борисова; б) он покинул Абхазию 15 августа 2010 года.

Гогита Аркания служил в грузинской армии в 2008 году, но во время войны был в Ираке. Собирался в полицию, но не прошел тест на IQ. Двое его дальних родственников, Марина Николаева и Джонни Абуладзе, хранили бомбы за 150 долларов в своей однокомнатной квартире, с маленькими детьми, в платяном шкафу.

“Они тупые, — говорит мне Вано Мерабишвили, — ты не представляешь, какие они тупые. Вот я тебе расскажу случай: этим, которые хранили бомбы, звонит соседка и спрашивает: “У моего ребенка 39, что делать?” А та отвечает: “Напои его кофе с солью”. Девочка, которая подслушивала, чуть не закричала в трубку: угробите ребенка, сволочи!”

Первую свою бомбу Гогита подложил 2 октября 2010 года под железнодорожный мост близ деревушки Халадиди; взорвать ее Гогита не взорвал, но если верить грузинскому МВД и предоставленным им детализациям, позвонил по телефону, зарегистрированному на имя заместителя майора Борисова Андрея Горячева. Грузины уверяют, что он отчитался о проделанной работе, а на вопрос: “Почему ничего нет в новостях?” — ответил, что взрыв держат в тайне, потому что в стране гостит высокая делегация НАТО.

На следующий день в 9.30 один из сотрудников Борисова, Александр Берченко, позвонил по “горячей линии” мониторинговой миссии ЕС и сказал, что вот, мол, к нам с той стороны перешли люди и сказали, что был взрыв на перегоне Поти — Сенаки и много жертв, а у них наготове “скорые” и Россия по-братски готова помочь. (Представитель миссии Стив Берд подтвердил факт разговора.)

В миссии удивились и сказали, что нет, ничего подобного, а 7 октября у Халадиди (на перегоне Поти — Сенаки) и вправду нашли бомбу. Ее принес в полицию местный мингрел.

Надо сказать, что история эта имела продолжение: в октябре мингрелу выдали премию, а к Новому году он объявил, что нашел вторую! Полиция заволновалась: ведь Гогиту Аркания арестовали 4 декабря! Но оказалось, что хитрый мингрел разделил бомбу на две половинки: одну сдал, а другую припрятал. Полиция второй раз премии ему не дала и сказала, чтобы он больше так не делал.

Впрочем, хоть Гогита и был слаб на IQ, одно все-таки соображение он имел: он мудро считал, что бомбы надо подкладывать туда, где меньше телекамер. Поэтому когда Гогита подкладывал бомбу на Тбилисский вокзал, он подложил ее на задворки, где она взорвалась без вреда. А когда он взрывал бомбу у стены американского посольства, он на всякий случай взорвал не стену посольства, а соседнюю.

Тем не менее глупость глупостью, а американское посольство все-таки пострадало. И ФБР заинтересовалось майором Борисовым по тем же причинам, что и бен Ладеном. Ведь получалось, что бен Ладен взрывает посольства США, а еще — майор Борисов. В апреле 2011 года госсекретарь США Хиллари Клинтон на встрече с главой МИД России Сергеем Лавровым заявила, что у США имеются доказательства причастности российских военнослужащих к терактам, и потребовала их прекратить.

Увы, 2 июня, сразу после неудачи мирного митинга, который должен был покончить с кровавым режимом Саакашвили, грузинское МВД поймало новую группу диверсантов, а 6-го — еще одну. Судя по всему, по эту сторону Кавказского хребта неудачу мирного митинга приняли близко к сердцу. Но об особенностях разгона кровавым режимом мирного митинга — дальше.

Юлия ЛАТЫНИНА