Мир — хижинам, война — дворцам!

Но если в демократических государствах Европы и Америки протесты пока не угрожают основам политических систем, то в странах Ближнего Востока, Центральной Азии режимы встревожены не на шутку. Происходит, казалось, немыслимое еще несколько лет назад: люди тысячами выходят на улицы городов Туниса, Египта, Иордании, Йемена, требуя отставки своих правителей. Во всяком случае, мало кто из ориенталистов предполагал, что в стабильном Тунисе, самой “неарабской” стране арабского мира, многотысячные акции протеста приведут к отставке президента Зина аль-Абидин бен Али.

Тунис — страна европеизированная, толерантная, светская, где исламисты до недавнего времени практически не имели влияния, а шариат не играл никакой роли. Страна, где ВВП на душу населения составляет 9,5 тыс. долл. (при среднемировой величине в 10,6 тыс. долл.) Но за этой стабильностью скрывался высокий уровень безработицы (до 25%), рост цен на продукты, безысходность людей, лишенных возможности самореализации в?стране с?коррупцией и?кумовством, усталость от двадцатитрехлетнего правления бен Али. Авторитарный режим не давал возможности выпустить пар недовольства. А нараставшее давление рано или поздно должно было взорвать ситуацию. Что и произошло после самосожжения 26-летнего выпускника университета Мохаммеда Буазизи: режим, который еще вчера казался незыблемым, пал в течение месяца под напором арабской улицы.

Сегодня страна находится в состоянии нестабильности и неопределенности. Сформированное со второй попытки правительство национального единства не контролирует ситуацию: бывшие соратники бен Али устраивают заговоры, мародеры бесчинствуют на улицах, а народ продолжает проводить акции протеста, требуя реформ и отставки нынешнего премьер-министра. В стране нет всеми признанного общенационального лидера, а каждая партия, группа, клан борются за власть. В таких условиях велики опасения, что Тунис станет неконтролируемой территорией. И в мире боятся, что в стране, где исламисты ранее не имели практически никакого влияния, они усилят позиции, а „Аль-Каида“ будет иметь свои базы.

Пока же тунисские события оказали непосредственное влияние на события в регионе: так в свое время приход к власти Насера вызвал революции и перевороты в арабском мире. И вот уже в Египте президент Хосни Мубарек, похоже, „верховодит“ последние дни. Да, этот режим был более либерален, нежели в Тунисе — в Египте существовали оппозиционные партии, антиправительственная пресса. Но престарелый президент ассоциируется у египтян с проблемами их нищей страны, которые не решались годами, — высоким уровнем безработицы, ростом цен на товары первой необходимости, коррупцией (нынче по уровню жизни Египет находится на 111 месте). При ВВП на душу населения в 4,8 тыс. долл., в стране безработица составляет до 25%, а 20% населения живет за чертой бедности. Намерение же Мубарека передать власть своему сыну делало ситуацию еще более безнадежной для людей, живущих на два доллара в день. Изменить положение дел легальным путем не было никакой возможности: выборы проходили под контролем властей, и результаты фальсифицировались в пользу правящей партии. Все это и привело Египет к масштабным акциям протеста.

82-летний президент изо всех сил пытается еще какое-то время побыть у руля. Столкновения на площади Тахрир сторонников и противников главы государства должны оправдать применение силы и позволить Мубареку и далее удерживать власть. Но армия, за которой решающая роль в развитии событий, пока колеблется, пытаясь найти вариант, позволяющий сохранить режим (а с ним и должности ближайшего окружения Мубарека) и обеспечить личную безопасность тем египтянам, которые спокойно могли проиграть в казино за одну ночь десятилетнюю зарплату среднего каирца.

Но в Египте дело не ограничится только внешней модернизацией режима, декларациями о политических и экономических реформах. Людей, принявших участие в „марше миллионов“, полумеры не устраивают. Кто возьмет власть в Каире после неизбежного ухода президента? Армия? Умеренный аль-Барадеи? „Братья-мусульмане“? Насколько полно новые власти будут контролировать ситуацию в стране? Не установят ли они режим куда худший, чем тот, что был во время тридцатилетнего президентства Мубарека? И как все это повлияет на ситуацию в регионе и мире? Потому как с уходом президента, долгие годы обеспечивавшего в стране стабильность и порядок, следует неопределенность, которая может вылиться в неуправляемость и хаос. Вот почему, несмотря на призывы Запада к Каиру провести президентские выборы уже в ближайшее время, Соединенные Штаты, Европейский Союз, Израиль, авторитарные республики и монархии Ближнего Востока пугает уход Мубарека и возможный приход к власти исламистов. А такая вероятность велика в стране, где сильны позиции „Братьев-мусульман“.

Последние, несмотря на практически полное отсутствие исламистских призывов во время акций протеста и демонстративную поддержку аль-Барадеи, готовы взять власть в руки. А при новых парламентских выборах, уверены арабисты, исламисты станут влиятельнейшей фракцией. Это, естественно, отразится на политике Каира. Египет, конечно, не станет новым Ираном. Но станет ли он новой Турцией? Все эти опасения не лишены оснований, даже учитывая то, что в массе своей египетские „братья-мусульмане“ представляют собой достаточно умеренное крыло исламистского движения. (Впрочем, радикализация египтян и этого движения произойдет очень быстро, если Мубарек затянет с уходом со своего поста.) Но приход „Братьев-мусульман“ к власти в Египте приведет к серьезным последствиям за пределами страны, т.к. будет способствовать усилению позиций исламистов в регионе и ужесточению их борьбы за власть.

А в регионе хорошо помнят, к чему привела победа исламистских партий на парламентских выборах в Алжире в 1991 году: в результате гражданской войны, в которой победили сторонники светской власти, погибли не менее 200 тысяч человек. Сегодня некоторые арабисты полагают, что Алжир станет следующей страной, которой предстоит проверка на прочность. Страна, располагая запасами газа и нефти, является одним из крупнейших экспортеров энергоносителей. И хотя ВВП на душу населения составляет 7,2 тыс. долл., на качестве жизни алжирца это отражается несущественно. В стране, где по официальным данным около 13% безработных, хватает нищих, имеющих на обед только хлеб и овощи: более 23% населения живет за чертой бедности. А 20% молодежи испытывают трудности в поиске работы.

Но ужасы гражданской войны сдерживают алжирцев, зачастую предпочитающих стабильную жизнь при надоевшем правлении отставных генералов. Сотрудник Института мировой политики и международных отношений РАН Георгий Мирский полагает, что „в Алжире положение абсолютно аналогично тунисскому. Те же самые факторы. И вроде бы пожара следует ожидать как раз там. Но есть один фактор, который этому препятствует, а именно — недавняя гражданская война... Этот кошмар очень свеж в памяти алжирцев“. Поэтому, хотя в стране и происходят беспорядки в разных городах, они пока не будут иметь
серьезных последствий для опирающейся на силу армии алжирской власти.

Впрочем, как и для Йемена, в свое время также пережившего гражданскую войну между сторонниками независимости юга страны и центральным правительством. Эта страна — одна из беднейших в арабском мире: 40% населения живет за чертой бедности, а 35% не имеют работы. ВВП на душу населения в 2009 году?составил 2,5 тыс. долл. (что ставит страну на 173-е место в мире). Меньше из арабских стран только у Судана и Мавритании. Экономическое благосостояние Йемена зависит от добычи и экспорта нефти (70% поступлений в бюджет), запасы которой сокращаются. Социально-экономические проблемы усугубляются сепаратизмом южан и нахождением на территории страны лагерей „Аль-Каиды“. Поэтому-то эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко и полагает, что „Йемен революции не выдержит, там начнется гражданская война“.

Но после того как на улицы Саны вышли демонстранты с требованием отставки президента Али Абдалла Салеха, правящего Йеменом с 1978 года, тот предпринял превентивные меры. Поначалу он заявил, что резко повышает зарплату госслужащих — до 47 долл. в месяц. А затем сообщил, что не намерен более баллотироваться на пост главы государства и отзывает поправки к конституции, позволявшие ему стать пожизненным президентом. Салех особо подчеркнул, что не будет также добиваться избрания на этот пост своего сына. Впрочем, пока оппонентов президента не устроило данное им обещание: они и далее выходят на улицу, требуя отставки Салеха.

„Тунисская“ волна зацепила и Иорданию. В королевстве, где ВВП на душу населения составляет 4,8 тыс. долл., а безработица доходит до 15%, проходят массовые демонстрации, поскольку Иордания имеет такие же проблемы, как и другие арабские страны, — высокую безработицу, коррупцию, произвол, рост цен. Вот и на этот раз недовольные уровнем жизни иорданцы вышли на улицу, протестуя против повышения цен на топливо и продовольствие. Отличает это королевство от других государств разве что наличие в стране значительного числа палестинцев (они составляют 55% жителей шестимиллионной Иордании), а также то, что король Абдалла II — прямой потомок пророка Мухаммеда. А это очень много значит для мусульман. Не случайно демонстранты не требуют смены власти. К тому же Абдалла II с момента прихода к власти в 1999 году проводит очень осторожную, даже мягкую политику, опираясь, конечно же, на верные ему спецслужбу и президентскую гвардию, которая состоит из бедуинов и выходцев с Кавказа. Чтобы сбить накал страстей, глава Хашимитского королевства предпринял превентивные меры и отправил правительство в отставку. Правительство же, в свою очередь, уже объявило о плане субсидий на 452 млн. долл., чтобы снизить цены на продовольствие, на топливо и повысить пенсии…

Страны Ближнего Востока отличает друг от друга политическое устройство, природные богатства, отношение к „Хамасу“ и „Хезболле“, Израилю и Соединенным Штатам. Но объединяет жесткое расслоение общества на живущих в мире изобилия и мире нищеты. Сегодня на улицах городов арабы протестуют против крайней бедности, роста цен на продовольствие, коррупции и произвола чиновников. Это спонтанные выступления людей, где политические партии и политические лидеры плетутся в хвосте событий, а политические требования — свободы слова, отставки главы государства, проведения свободных парламентских выборов — появляются позже. Причем для многих арабов призывы к демократии — это лишь способ завоевать поддержку мирового сообщества ради того, чтобы скинуть ненавистного правителя, а требования политических свобод — лишь способ прихода к власти. Однако новые лидеры зачастую устанавливают режимы не менее авторитарные и коррумпированные, чем их предшественники.

Но если в пятидесятые-шестидесятые годы XX века шла война за независимость, то теперь разгорается война нищих против богатых. Ведь все блага в арабских странах распределяются только между правящими кланами, в то время как большинство населения живет впроголодь. Лишь в богатых нефтью странах Персидского залива, где власти делятся значительной частью полученных нефтедолларов и с населением, арабы относительно довольны своей жизнью и сохраняют лояльность к правящим режимам. Впрочем, надолго ли? В Саудовской Аравии, ОАЭ, Катаре хватает своих внутренних проблем. Но лидеры авторитарных режимов Ближнего Востока (и не только), глядя на улицы Каира и Туниса, пытаются предотвратить “эффект домино”.

Казахский президент Нурсултан Назарбаев, похоже, вслед за арабскими лидерами также уже сделал свои выводы из масштабных потрясений на Ближнем Востоке. И попытался заранее выпустить пар недовольных его двадцатилетним правлением: 31 января он отказался от референдума по продлению своих полномочий до 2020 года, предложив взамен провести досрочные президентские выборы. Даже если сегодня в его стране ситуация стабильная, это не означает, что недовольство уровнем жизни не перерастет в политические протесты с требованием отставки главы государства. И в этой ситуации нет никаких гарантий, что удастся отсидеться за границей и воспользоваться вкладами в швейцарских банках. Тем более, что в Швейцарии с первого?февраля вступил в силу закон, который позволяет без судебного решения возвращать государствам деньги, награбленные бывшими руководителями и высокопоставленными чиновниками этих стран.

А что же украинская власть? У нее, похоже, атрофия инстинктов самосохранения. Официальные данные говорят о том, что ВВП на душу населения составляет 6,5 тыс. долл. Но в стране, где минимальная пенсия в 59(!) раз меньше максимальной, а минимальная зарплата (941 гривня) в 159 тысяч(!) раз меньше полученного в прошлом году дохода главы НБУ Сергея Арбузова (150 млн. гривен), в стране, где многие граждане живут от зарплаты до зарплаты, подсчитывая последние гривни, чтобы купить хлеб, молоко, гречку, не может не усиливаться социальное напряжение. И когда нувориши регулярно демонстративно кичатся своим богатством на телеканалах, это не может не раздражать живущих в бедности людей.

Власть имущим, может быть, будет интересно узнать результаты опроса относительно потребительских настроений, проведенного в прошлом году компанией GfK-Украина совместно с Международным центром перспективных исследований. Обнародованные еще в октябре 2010 года данные свидетельствуют, что свыше 60% украинцев весьма негативно оценивают свое материальное положение и делают крайне пессимистические прогнозы на будущее. С тех пор ситуация только ухудшилась. Новый Налоговый кодекс буквально душит предпринимателей. Индекс инфляции падает, но цены на продукты питания растут, повышается стоимость коммунальных услуг, проезда, медицинских услуг, образования и т.д. В свою очередь и Международная организация труда внесла Украину в список стран с высоким уровнем социального беспокойства. Ведь люди зачастую готовы смириться с авторитарным режимом, поступившись своими правами и свободами ради стабильности и высокого уровня жизни. В противном случае недовольство растет. И сегодняшние события в странах Магриба и Персидского залива показывают, что это вопрос только времени — когда температура недовольства повысит до красной черты давление в котле общественных настроений. После чего неизбежно последует взрыв.

Владимир КРАВЧЕНКО