Малый бизнес ДНР. Лягушка в кипятке

“Сегодня мы приходим к тому, что государству не нужны мелкие предприниматели. Проще работать со средним и крупным бизнесом, под который расчищают рынок”, — так об “эволюции” малого бизнеса за период войны, реальных перспективах базара и рынка, а также административном факторе в нелегком деле развития торговли думает донецкий бизнесмен, в прошлом ополченец, Дмитрий “Завхоз”.

— Знаете историю о том, как сварить лягушку? Если сразу бросить в кипяток, то она из него выпрыгнет и все. А если воду нагревать медленно, то сварится заживо. Если посмотреть на краткую историю бизнеса ДНР, то это про нас, — непосредственный участник процессов углубляется в ретроспективу. В памяти Дмитрия ключевых этапов и поворотных решений достаточно много, но для тех, кому “дела давно минувших дней” интересны только как элемент недавней истории, отметим только тенденцию. Она, со слов собеседника, выходит следующим образом.

В 2014-ом пустые полки магазинов и прилавки базаров требовали наполнения любыми путями, и на ввоз, в первую очередь продуктов питания, был выдан карт-бланш всем желающим рискнуть. В 15-ом настает время некоего упорядочения, что “системными бизнесменами”, которые ожидали не столько “спекулятивной удачи в мутной воде”, сколько понятных правил игры, воспринималось даже положительно. Но к концу года завершается формирование профильных органов, в первую очередь фискальных, и начинается новая “эра”.

— Насколько мне известно, весь 2016 год шли переговоры с сетями. Ставка была сделана на крупный бизнес и здесь прозвенели первые “звоночки” для мелких предпринимателей. Появляется таможня, которая, для начала, как бы просто ведет статистику: что есть, что ввозят. Позиция госорганов переходит от “зарегистрируйся и плати, сколько можешь”, к “ты можешь больше”. Хотя, к примеру, новая государственная сеть “Первый республиканский”, стартовала с уже существующей базы, с запасами предыдущего собственника, оборудованием и площадями, да еще и с некоторыми льготами от государства, — вспоминает Дмитрий. — Думаю, что на каком-то этапе кто-то решил, что базар — конкурент супермаркету. А с супермаркетом работать проще: от налоговой он не скроется, большинство работников оформит официально, за землю, коммуналку и прочее заплатит больше. Поэтому рыночников начали “жать”. Кстати, ограничивать стали и “гуманитарку”, которая, если вспомните, одно время поставлялась в регион в избытке и даже отчасти снижала спрос на дешевые продукты в рознице. В итоге, стараниями ЦУВа, были практически полностью перекрыты каналы ввоза помощи от некрупных организаций и волонтеров. Оставался фонд Ахметова, ныне уже тоже устраненный, и конвои МЧС РФ, которые напрямую населению помощь не поставляли.

- А как же эти сегменты-конкуренты уживались в довоенном Донецке?

— На самом деле это вполне реально, и конкуренция там только относительная. С точки зрения экономики, в обычных условиях малый бизнес берет мобильностью, меньшими затратами на персонал и торговую точку и прочим. Крупный — большими партиями поставок, удобством инфраструктуры. Вообще, по большому счету, эти два сектора ориентированы на разного покупателя — всегда будут те, кто рано утром поедет на базар лично выбрать десяток яиц и домашний творог, и те, кому хочется подъехать к гипермаркету и без суеты набрать тележку всякой всячины в кондиционируемом помещении. Плюс, всегда будут группы товаров, которые крупным сетям попросту неинтересны — сезонные вещи, продукция мелких производителей, аксессуары и тому подобное — все это удел рынков и небольших магазинов. В нормальных условиях и те, и другие могут прекрасно сосуществовать, пересекаясь по некоторым позициям, которые для покупателя условно уравниваются, а каждая из сторон компенсирует для себя эту уравниловку в каких-то других товарах. В России, на которую мы всячески равняемся, торговля тоже давно ориентирована на сети, это потеснило базары, но все же не ликвидировало обычные магазины как класс.

- Что мешает подобной сбалансированности в Донецке?

— В созданных условиях малый и средний бизнес лишены своего главного конкурентного преимущества — мобильности. Мало найти поставщика или производителя, договориться с ним по цене, качеству, срокам и найти деньги. Эти деньги нужно перевести, а так как напрямую с Центральным республиканским банком никто не работает, то это целый квест, на каждом этапе которого предприниматель платит за каждую манипуляцию с его же деньгами, а банк еще и наделен правом согласовывать транзакции! То есть, внеся деньги на счет, переведя их в валюту, договорившись с НКО, которое вместо меня заплатит поставщику, так как я же не резидент, я пишу заявление в ЦРБ, в котором указываю все детали сделки, а он решает, совершать мне сделку или не совершать?! Только на бюрократические процедуры уходит две недели. А потом у меня есть 30 дней, чтобы ввезти на таможенную территорию ДНР товар, на сумму выведенной валюты и не дай боже меньше. Отдельная история — ввоз через таможню, который для частников может занять пять-шесть дней. Для справки, сутки простоя фуры на границе стоят 100 долларов. Правила оформления могут поменяться как раз во время пути товара от производителя к вам, где и как вы будете собирать внезапно понадобившиеся документы — ваши проблемы. Надо ли говорить, что у крупных сетей подобных проблем нет, все согласования получены наперед, с ЦРБ, НКО и прочими контакт значительно плотнее, а таможню фуры проходят максимум в течение суток?

- Получается, ставка на крупный бизнес, о которой вы говорили выше, подкрепляется административным заслоном мелкому?

— В какой-то мере, да. Построенная система сознательно усложнена, перенасыщена всевозможными разрешительными и контролирующими функциями. Представители компании, у которой ряд торговых центров, сотни наемных сотрудников и солидный оборот, не решают свои вопросы с инспектором в районной налоговой. Республика небольшая, можно вести переговоры напрямую с верхами. Для мелких предприятий это невозможно, и вся “мощь” администрирования и контроля автоматически ложится на их плечи.

- В соцсетях многие ваши коллеги жалуются на ставки налогообложения. Можете оценить существующую налоговую систему с точки зрения частного предпринимательства?

— Сам по себе закон был вполне лоялен. К примеру, упрощенная система с налогом 2,5% от оборота, или следующий уровень — 6%. Но сейчас если распечатать все профильные документы, окажется, что дополнений, уточнений, постановлений и распоряжений, регулирующих сферу, по объему в восемь (!) раз больше, чем сам закон. Во всем этому уже, кажется, не разбираются даже сами сотрудники налоговых органов, часть документов противоречит друг другу, и по факту сделано все, чтобы хоть что-то предприниматель нарушил.

Новые документы зачастую вводятся с момента публикации или в трехдневный период, то есть, подстроиться под новые нормы никто просто не успевает. Некоторые ситуации вообще уникальны в мировой практике, так как только в ДНР закон иногда имеет обратную силу. Один пример: работал человек на упрощенной системе, платил положенные проценты и вел минимум документации — упрощенка же. А потом что-то поменялось, и он оказался обязан предоставить приходные, расходные и прочие документы за два прошлых года.

Что касается самих налогов, то вот один пример — налоговая требует, чтобы зарплата наемного работника была не меньше 8,5 тысяч рублей для совсем неквалифицированного труда, и от 10 тысяч для всех остальных. Но почему тогда государство само не устанавливает такие ставки и оклады? Получай население хотя бы из этого уровня, оборот в торговле был бы выше, не было бы необходимости заставлять предпринимателей преувеличивать прибыль в отчетах.

Раскрученный аргумент, что у нас нет НДС — это фикция. Он есть в России, и мы его платим при закупке. Кроме того, у нас есть “альтернативные” налоги, которые с лихвой покрывают все. Например, слышали о налоге на развитие садоводства, виноградарства и хмелеводства? Виноградарство в донецких степях видели? Или хмель в современном пиве? А налог есть, и он такой не один. Вообще, странных платежей и взысканий достаточно много. И не будем забывать об “общественной нагрузке” во всякие фонды, на помощь каким-нибудь учреждениями и прочим. Она тоже никуда не девается. Да, кстати, так как ДНР Россией не признана, для Таможенного союза мы Украина, и многие импортеры вынуждены правдами и неправдами сохранять в дополнение к республиканской украинскую юрисдикцию, и, соответственно, платить и туда тоже. По факту, налогообложение двойное, а то и тройное.

- И все это — в ценах?

— Не буду оправдываться, спекулятивная жилка есть в каждом торговце, и когда был значительный дефицит тех или иных товаров, наценка на рынках могла доходить и до 600%. Современная наценка на социально значимые товары (мука, подсолнечное масло, сахар и т.д.) — это 1,5 — 2%. Опт стремиться к 10%, а вот так называемые непопулярные товары, то есть то, что не закупается простым гражданином ящиками и сотнями штук — это 70-100%, а то и выше. В цену предприниматели закладывают не только объективно существующие факторы, но и все риски. В сфере безопасности, назовем это так, их стало меньше, в нормативно-правовой — больше. Все, описанное выше бизнес должен покрывать, доплачивать из своего кармана он не будет.

- То, о чем вы говорите, вполне укладывается в понятие “прессинга”. Вопрос о его целях — расчистка рынка, уничтожение ставшей ненужной прослойки мелкого предпринимательства, или, может, какие-то скрытые от общественности глобальные бюджетные проблемы, которые пытаются решать самым доступным образом?

— Начнем с конца. Бюджетные проблемы в государстве, очевидно, существуют, но только за счет торговли они не решаемы, что с нами не делай. Думаю, что дело тут в человеческом факторе — чем больше соберем, тем лучше будем выглядеть в глазах руководства или тех, кто приедет проверять, как на месте строится “процветающий Донбасс”. То, что налоги у нас собирают по плану, а не по факту, давно не секрет. Ежемесячный прирост, который требуют от предпринимателя — 4%, если не выполнил — пиши объяснительную. Возмущаешься, жди проверок, визитов “Народного контроля” и прочего.

Я не думаю, что задача сформулирована именно как ликвидация мелкого бизнеса. Эта категория сильно разрослась в 2014 году, когда ничего другого в регионе не осталось, так что ее сокращение — процесс во многом естественный, обусловленный конкуренцией. Но многократно разросшийся за эти годы бюрократический аппарат требует с одной стороны прокорма, то есть наполнения и увеличения бюджета, с другой — должен оправдывать свое существование, постоянно рождая инициативы, мероприятия по контролю и штрафные санкции. А это уже неестественно с точки зрения законов экономики, и может привести к противоположному эффекту — хотели развить рынок за счет привлечения крупных игроков, а в итоге отдали его в ограниченное число рук.

- По вашим наблюдениям, какова результативность лоббистов крупного бизнеса?

— Невысокая. Да, количество самих сетей и их супермаркетов за два года выросло, но основная масса крупного бизнеса и среднего, стремящегося к укрупнению, все еще выжидает. С приостановкой активных боевых действий в Донецк вернулась значительная часть, скажем так, обеспеченных граждан, имеющих определенные активы, средства и навыки инвестирования. Но система пока не демонстрирует должной стабильности и прогнозируемости, и “модные”, как они сами себя называют, предпочитают выжидать, потихоньку проживая накопленное за чашечкой кофе на бульваре Пушкина.

Построение абсолютно прозрачной, здоровой конкурентной среды — это утопия и идеологический штамп. Бизнес — это среда, умеющая приспосабливаться к разным условиям, но они все же должны быть предсказуемыми. Индикатором этого будет активность вот этой категории. Когда они сочтут, что можно начинать работать, вот тогда в Донецке начнет развиваться рынок. А пока — тяжба между несколькими потенциальными монополистами и “базаром”, при неумелом вмешательстве государства как раз в те сферы, где оно не нужно, и без внимания к действительно важным вещам.

- И что для этого необходимо?

— На мой взгляд, для начала отменить всю кипу правок и дополнений к налоговому законодательству и вернуться на стартовые позиции. Если основной документ нуждается в трансформации, то она должна быть понятна каждому, не противоречить действующим нормам и приниматься только после обсуждения с теми, кого она затрагивает. У нас сейчас невозможно даже понять, что обсуждают профильные комитеты, не говоря уже о том, а кто авторы документа, кто входит в эти комитеты и комиссии, имеют ли они нужное образование и опыт.

Под контролем государства должны быть естественные монополии, стратегически значимые отрасли, такие как электро- и газоснабжение, и сферы, где контрафакт опасен для жизни граждан, как фармацевтика или торговля алкоголем. Все остальное его должно интересовать с точки зрения своевременной уплаты налогов и обеспечения конкурентных условий, которые не допускают картельных сговоров и возникновения частных монополий. У нас же госаппарат ведет себя как слон в посудной лавке. Под разговоры о плановой экономике ситуация на рынке больше напоминает развитый феодальный строй.

Виталий КРЕЧЕТОВ