Консорциумом по цене на газ

Пришло время демонстрации Президентом выполнения предвыборных обещаний. И цена на газ — первое и главное среди них. От того, насколько успешными будут действия правительства на этом направлении, зависит очень многое, в том числе и политическое будущее только что созданной с такими трудами коалиции. Даже больше — перспективы второго срока Януковича и еще многих и многих... Именно с этим связаны как большие надежды на успех переговоров в России, так и ожидание со стороны оппозиции их провала.

Как это ни покажется парадоксальным, цена на газ — проблема в значительной степени техническая. Тем более, что полноценного рынка этого вида топлива, передаваемого по трубам, не существует. В действие вступают совершенно другие факторы, в первую очередь политические, в какой-то мере — финансовые. К этому следует добавить, что интриги вокруг газа, контроль над его добычей и продажей — следствие внутриполитической борьбы групп влияния как в России, так и в Украине. Поэтому газ есть фокус всего комплекса отношений между Москвой и Киевом с учетом влияния на них мировых центров от Вашингтона до Брюсселя.

Совершенно понятно, что просто так Россия стоимость газа не снизит. Помимо чисто финансового аспекта, Кремль в первую очередь интересуют политические преференции. Что может предложить украинская сторона? Не слишком много, если ограничиться чисто газовым спектром. В первую очередь — газовый консорциум. Идея не новая, и в этом таится ее главный изъян. То, что было привлекательным в 2003 году, сильно потускнело спустя семь лет.

В самом деле, зачем, по большому счету, консорциум России? В собственность ГТС не передается, остается за Украиной: об этом заявил на пресс-конференции в Запорожье первый вице-премьер Украины Андрей Клюев. Доля России в таком объединении в лучшем случае составит 30%. В белорусской ГТС она составляет 50%, но и это не гарантирует спокойной жизни. Последний энергетический конфликт Москвы и Минска — тому наглядная иллюстрация. Хорошо, создали консорциум, начал он работать. Где гарантия, что через пять лет в Украине к власти не придут другие люди и не начнется повторение пройденного? И наличие третьего участника консорциума — не гарантия того, что подобное не может произойти. По большому счету идея консорциума потеряла свою актуальность. Потоки на севере и юге — практически полная гарантия того, что транзит остается монополией России, и с этим проблем больше нет. Поэтому Кремль должен принять политическое решение. И лежит оно совершенно не в сфере энергетики, хотя у него есть энергетические составляющие. Россию очень интересует наша атомная энергетика. И есть довольно влиятельное лобби, которое готово за уменьшение цены на газ получить доступ к нашей атомной энергетике.

И еще одно. Разговоры о катастрофическом состоянии украинской ГТС не более чем пропагандистский туман. На самом деле положение на российских ГТС нисколько не лучше. И денег на их реконструкцию выделяется совершенно недостаточно. Что ж — изыскивать средства для Украины и не выделять для своих? Народ российский может не понять...

Что же получает Украина от создания и функционирования консорциума? Понижение цены на газ? Одного консорциума для этого совершенно недостаточно. Потребуется нечто более значительное.

В самом деле, транзитное значение Украины для передачи энергоносителей будет постоянно уменьшаться. И не только в связи со строительством российского South Stream, а также европейского Nabucco, а и вследствие общего изменения источников поставок газа и его логистики. Принципиальное изменение технологии добычи газа, наличие большого количества горючих сланцев в Европе, поставки относительно дешевого сжатого газа из Персидского залива и Северной Африки делают поставку по трубам весьма дорогой и не столь привлекательной. Зачем тогда вкладывать деньги в реконструкцию украинской ГТС, если они нужны для строительства и дальнейшей эксплуатации потоков? Кстати, и перспективы последних в свете сказанного далеко не столь безоблачны, как это пытаются представить в Москве.

В коммерческом смысле для “Газпрома” интерес представляет доступ на наш внутренний рынок. И это может стать предметом торга за снижение цены на газ. Остается не очень ясным, полезно ли это для нашей страны. Во всяком случае, довольно близкие партнеры в Германии или во Франции категорически отказываются допускать “Газпром” на внутренний рынок, не только из коммерческих, а из политических соображений. Второй вариант — украинская атомная энергетика. Проблема для страны, пережившей Чернобыль, не такая простая. В отличие, скажем, от Черноморского флота, о ней осведомлены гораздо меньше, но принятые здесь решения определят нашу экономическую и энергетическую политику на многие годы, даже десятилетия. Надо ясно понимать, что реконструкция украинских АЭС российскими компаниями обусловит привязку нашей страны не столько к поставщику, сколько к его технологиям производства электроэнергии на АЭС. Есть у нас уверенность, что это самые передовые технологии по всему циклу, от производства ТВЭЛов до выхода электрического тока, в том числе и по захоронению и дальнейшему использованию отработанного топлива? Обмен атомной энергетики на газовые преференции не должен осуществляться без широкой общественной дискуссии, так как последствия опрометчиво принятых решений скажутся уже на следующих поколениях. Ведь одной из причин аварии на ЧЭАС была отсталая и опасная конструкция атомных реакторов. Аварии были до и после Чернобыля, но нигде они не носили столь катастрофического, планетарного характера. Что мы получим от российских поставщиков? Вопрос требует обсуждения, причем открытого: в экспертном сообществе, с участием науки и экологов.

Кстати, в раже подготовки поездки нашей делегации в Москву на газовые переговоры как-то упустили из вида третьего предполагаемого участника консорциума. Пока из Европы не слышно не только криков восторга, но даже хоть каких-то намеков на возможное участие. А если такое и последует, то Европа будет представлена немецкими, французскими и итальянскими партнерами “Газпрома”. Так что мы можем остаться в гордом одиночестве при решении спорных вопросов. Есть о чем подумать...

Как видим, идея консорциума не слишком привлекательна для российских партнеров, а то, что для них представляет интерес, вызывает у нас слишком много вопросов. Поэтому центр тяжести будет перенесен в политическую область.

Вершиной этого айсберга являются два вопроса: продление пребывания Черноморского флота в Крыму и статус русского языка. Проблемы на самом деле неразрешимые, даже в ближайшей перспективе. И дело не в том, что кто-то хочет испортить отношения с соседями или не хочет более льготных цен на газ. Это только две фундаментальные проблемы, затрагивающие принцип существования украинского государства как суверенной страны. А под темной водой скрыты другие, и не менее важные, вопросы. Это и доступ российского капитала на украинский рынок, и культурная, образовательная и информационная экспансия соседей. И многое другое. При этом уступки в одной области вызывают эффект домино и могут привести к непоправимым последствиям. Это как в анекдоте про мосты и направления, в каком их строить...

Вождь мирового пролетариата учил, что политика есть концентрированное выражение экономики. В отношении украинско-российских газовых и не только отношений это совершенно неверно. Наоборот, политика определяет экономику и финансы. При этом энергетика есть предмет острой внутриполитической борьбы как в Киеве, так и в Москве.

В Первопрестольной часть окружения Медведева считает возможным объединить трубопроводы South Stream и Nabucco. Против этого категорически выступает близкое к “Роснефти” окружение Путина. Точно так же и в отношении газового консорциума. У Медведева весьма прохладно относятся к этой идее. За снижения цены на газ требуют полноценных уступок и гарантий невозможности отхода в обратном направлении. Более того, речь идет о принципиальном изменении украинской внешней политики. И украинская делегация почувствует эту жесткую линию.

Путин тоже поддерживает такую позицию, но предпочитает играть роль “хорошего парня”. Не потому, что он такой, а затем, чтобы с помощью украинской карты усилить свои позиции. Учитывая, что напряжение в российских коридорах власти нарастает, цена на газ для Украины становится внутриполитическим фактором России. И это значительно усложняет ситуацию.

Кроме того, в Москве прекрасно понимают наши внутренние расклады, и состав правительства и администрации Президента секретом тоже не является. Усиление группы Фирташа и некоторая отстраненность главы государства, что видно по кадровым назначениям, от некоторых олигархов делает политическую ситуацию в Украине далекой от устойчивости и стабильности. Это заставляет Москву быть предельно осторожной и не пускаться в сомнительные эксперименты.

Скорее всего, газовые переговоры будет довольно продолжительными. Ровно до тех пор, пока в Кремле не примут решения по украинскому вопросу.

Юрий РАЙХЕЛЬ