И.о. главы ФГИ: Мы предлагаем в конкурсах на аренду ввести залог и авансовый платеж

- Мы уже касались недавно принятого решения правительства о Triage, которым декларируется увеличение числа объектов на приватизацию. Когда вы этого ожидаете?

Дмитрий Парфененко: Пока было только поручение проработать эту концепцию. К сожалению, у нас часто бывает так, что концепции принимаются, а до их реализации дело так и не доходит. Поэтому я бы очень осторожно высказывался на эту тему. Инсайдерская информация говорит о том, что в курирующем этот проект Минэкономразвития нет еще окончательного решения: есть несколько течений и несколько разных подходов формирования этого Triage.

— В ходе обсуждения этого вопроса на Кабмине Мининфраструктуры просило исключить ряд объектов из перечня на приватизацию и отправить их в концессию. С точки зрения Фонда, это тревожный сигнал?

Д.П.: Порты у нас сейчас запрещены к приватизации законом: мы можем либо передавать в аренду портовую инфраструктуру, либо передавать порты в концессию. А если посмотреть на нормативную базу Мининфраструктуры, то есть еще один способ использования портовой инфраструктуры: на уровне постановления Кабмина министерство ввело так называемую спецуслугу -- стоимость, которая взимается с операторов рынка за перевалку одной тонны груза на объектах портовой инфраструктуры.

— Многие частные стивидоры выпустили против такого подхода.

Д.П.: Особенность спецуслуги в том, что деньги направляются не в государственный бюджет, а Администрации морских портов Украины (АМПУ) — это миллиарды гривень. Я не буду комментировать действия своих коллег, но неоднократно на заседаниях Кабмина слышал упреки в сторону АМПУ со стороны правоохранительных органов, что, якобы, эти деньги используются нецелевым образом: декларируется их расходование на углубление акваторий, а на самом деле ничего не углубляется… Поэтому, не вдаваясь в детали, я сторонник законодательно определенных механизмов использования государственного имущества — это, конечно же, аренда. Это понятная процедура, где оператором выступает Фонд госимущества и деньги идут в бюджет.

Последнее время Мининфраструктуры выступает с предложением передавать все в концессию — тоже неплохо. Но в этом случае концессиедателем выступает само министерство, а Фонд просто ведет реестр концессионных договоров и “нервно курит в сторонке”. Почему нервно? — Потому что в госбюджете нам увеличили план поступлений от аренды в два раза — с 800 млн грн до 1,6 млрд грн, а число объектов уменьшается. Например, создали ПАО “Укрзализныця”, форма собственности имущества из государственной трансформировалась в частную и деньги за аренду идут на счета самой “Укрзализныци”, которая уже сама администрирует аренду своих объектов. Ранее же сдачей всех их помещений и ларьков занимался Фонд, перечисляя деньги в госбюджет. То же самое с “Укрпочтой”. Мы сигнализируем Минфину и Кабинету министров, что, к сожалению, проваливаемся с выполнением плана.

Поэтому, возвращаясь к вопросу концессии, мы выступаем за то, чтобы этим профильно занимался Фонд госимущества, а не министерства, так как концессия — это, по сути, та же аренда. Но пусть решение принимает правительство.

— В начале июня премьер-министр Владимир Гройсман, резко критикуя ситуацию со сдачей в аренду принадлежащей государству земли, поручил также проверить ставки аренды госимущества. Агентство на собственном примере знает, что ставки на госнедвижимость бывают выше, чем в частных офисных центрах. Есть ли уже какие-то результаты анализа текущих ставок согласно поручению премьера?

Д.П.: На сегодняшний день действует постановление Кабмина №786 от 1995 года, которое регламентирует методику расчета арендной платы. Согласно ему, если мы говорим о недвижимости, вначале осуществляется независимая оценка этого имущества, а потом, в зависимости от цели его использования, эта стоимость умножается на определенный коэффициент (арендная ставка) — получаем годовую сумму арендной платы. Чтобы не быть голословным, давайте рассчитаем пример. Сколько может стоить убитое помещение государственной собственности? — Допустим, $1000 за 1 кв. м. Если оно используется под банковское учреждение, то коэффициент 40% и получаем $400 за год, или $33 за 1 кв. м в месяц. А ставки в офисном центре категории “А” — $25 с коммуникациями, охраной, со всем. Поэтому арендаторы просят либерализовать этот порядок. Я неоднократно выходил с инициативой на Кабмин внести для имущества понижающий коэффициент — 0,7. Нам разрешили это только для целостных имущественных комплексов (ЦИК), но этих ЦИК всего 110 штук из порядка 20 тыс. договоров аренды.

Так что анализ мы со спокойной душой провели и передали в Кабмин. Дальнейшего развития пока этот вопрос не получил.

— А есть какие-то альтернативные способы сделать ставки на государственную недвижимость более рыночными?

Д.П.: Можно было бы привести их к рыночным на этапе оценки самого объекта, но оценщики боятся брать ответственность на себя.

— Возможно, проблему бы решила передача этой функции Фонда на аутсорсинг какой-то признанной независимой профессиональной компании, отобранной на конкурсе?

Д.П.: Для этого надо менять закон.

Есть еще инициатива первого замглавы Минэкономразвития Максима Нефедова, который хочет сдавать все через “PrоZоrrо”. Механизм передачи в аренду простой как валенок: оценили, предложили, изучили спрос, если один претендент — заключаем договор аренды напрямую, если больше — объявили конкурс и заключаем его с тем, кто больше предложил. Но на этом пути есть другие подводные камни. В отличие от конкурсов по продаже госимущества, где гарантией выполнения покупателем своих обязательств является залог, в нормативной базе по аренде такой инструмент не прописан. Как правило, недобросовестные арендаторы задирают арендную плату на этапе торгов, а потом отказываются подписывать договор аренды и все.

Чтобы устранить это недоразумение, мы инициировали изменения в положение о порядке проведения аренды, предложив залог и еще авансовый платеж. Чтобы арендатор подтвердил серьезность своего намерения, на этапе вхождения в арендные отношения мы можем попросить его заплатить наперед за 6 месяцев аренды. Так делается на рынке, а нам позволит приблизить доходы от аренды. Сейчас это предложение находится в Кабмине. Последний раз на правительственном комитете предложили, чтобы залог можно было вносить не только деньгами, но и банковской гарантией. Сейчас мы решаем, банк какой категории должен предоставлять такую гарантию. Думаю, на протяжении этого месяца мы все вопросы доработаем.

— Может ли проблему нехватки объектов для приватизации и выполнения плана бюджетных поступлений решить реприватизация, как это когда-то было с “Криворожсталью”? Например, “Укртелеком”?

Д.П.: Таких объектов, как “Криворожсталь”, уже не будет. А “Укртелеком” находится в судах: мы обратились с иском о возврате 92,79% пакета акций и начислении колоссальной пени и штрафов. Сумма -- 2,171 млрд грн.

— А что с реприватизацией Запорожского алюминиевого комбината?

Д.П.: Сейчас там завершается инвентаризация и будет делаться оценка. Мы будем предлагать его для повторной продажи. Сложность в том, что бывший собственник сам перед собой наделал миллиардную задолженность. Перспективы продажи туманны.

— Из объектов на слуху есть еще “Сумыхимпром”.

Д.П.: Мы пытаемся продать это предприятие. Хотя историю вы знаете — это предприятие в санации, хотя план санации годами не был утвержден. Мы разработали условия продажи, но они очень долго ожидали вынесения на Кабинет министров. В результате, когда они наконец-то были утверждены, сгорела оценка, срок которой истек в июне. Теперь идем на следующий круг.

— А государственные банки? Или это далекая перспектива?

Д.П.: Это прерогатива Минэконразвития и Минфина предлагать продавать пакеты госбанков. Фонд государственного имущества готов. Один банк — УБРР — мы уже продали китайскому инвестору, но больше сказать ничего не можем.

— Возможно, что-то интересное из второго эшелона?

Юрий Никитин: Есть еще ТЭЦ — теплоцентрали: Николаевская и Херсонская уже выставляются на продажу, Криворожскую и Северодонецкую готовим. Есть еще Одесская, но там банкротство.

По Николаевской ТЭЦ совсем недавно закончился повторный аукцион. В этот раз было две предварительные заявки, но подтверждение гарантийного взноса так и не было.

По Херсонской ТЭЦ сейчас заканчивается оценка, и этот объект пойдет на Кабмин на утверждение уже во второй раз. До этого мы его три раза предлагали, но никто не пришел из покупателей.

Объявили еще повторный конкурс по продаже 99,5% акций Ивано-Франковского локомотиворемонтного завода, после того как первый конкурс был сорван решением админсуда о запрете отчуждать акции. В этот раз, надеюсь, продадим. Мы для себя решили, что если мы объект выставляем на тех же условиях второй раз и на него придет только один покупатель, то мы продаем. Город готов купить, почему бы его не продать?

Будем работать с другими местными советами по разным объектам — у них появились деньги, мы это чувствуем. Децентрализация себя проявила — они готовы покупать. Местная община знает, что делать с такими объектами, возможно, даже снести и построить что-то новое. Мы готовы продать по рыночной цене, пусть она будет стартовой, если не будет других покупателей, но не отдавать бесплатно.

Да, иногда мы вынуждены проводить аукционы с понижением цены на пакеты, которые не дают контроля, если раньше три аукциона на повышение завершились безрезультатно. Закон дает нам такое право. В прошлом году даже по решению Кабмина выставили, который стоял три года в Черниговской области, вообще с нулевой стартовой ценой, и за 20 тыс. его купили. Хотя это, конечно, экзотика, но все в рамках закона.

В проекте нового закона о приватизации по малым объектам мы предусмотрели, что если у нас нет баланса и стоимости актива, то мы выставляем его по 1 гривне.

— А прокуратура после таких продаж в рамках закона еще не приходила?

Д.П.: Они придут (смеется).

Ю.Н.: Все наши действия законны, все процедуры соблюдены.

Д.П.: Не будь излишним оптимистом.

Ю.Н.: Я готов ответить за любой объект.

Д.П.: Отвечать буду я — такова моя судьба.

— О судьбе: когда может быть назначен постоянный глава Фонда госимущества?

Д.П.: Мне некорректно это обсуждать.

— Задают ли потенциальные инвесторы этот вопрос? Считают ли они нахождение на посту руководителя Фонда исполняющего обязанности риском?

Д.П.: Инвесторы таких вопросов не задают.

Могу сказать только за себя. У меня короны нет на голове, статус и.о. не уменьшает моего желания работать с полной отдачей. Вы знаете мою биографию — это уже в третий раз такая ситуация за последние почти десять лет. Возможно, в первый раз задевало, хотелось…, а сейчас воспринимается как рабочий, даже производственный процесс. Опыт и время учат принимать ситуацию такой, какая есть, делить на главное и не главное. Пусть это правительство, президент и парламент решают. У меня есть опыт, знания, но амбиций таких, чтобы держаться и руками, и ногами, нет. Тем более что есть очень много достойных кандидатов, которые дышат позади. Я к этому объективно отношусь.