Имя единства

Празднования прошли довольно тихо — СМИ не проявили к ним особого внимания. Возможно, если бы протестующие предприниматели не обратились с трибуны к патриарху Кириллу с просьбой благословить президента Януковича ветировать Налоговый кодекс, юбилей предстоятеля УПЦ вообще не попал бы в поле зрения широкой украинской общественности. Которая, казалось, на приезд патриарха Кирилла обратила больше внимания, чем на самого юбиляра. Представители ВО “Свобода” не отказали себе в невинном удовольствии попиариться под стенами Лавры с неоригинальными протестами против приезда “московского попа”, а наблюдатели в очередной раз рассказали своим читателям, что патриарх Кирилл приехал “показать, кто хозяин”. То есть патриарх не только пока не выполнил свою программу “сделать свои визиты в Украину обычной практикой”, стать здесь “своим”. Он даже просто на день рождения не может приехать, чтобы не вызвать подозрений в “задних мыслях”.

Патриарху Московскому надо отдать должное: он приехал поздравить митрополита Киевского с юбилеем и вел себя как воспитанный гость. Кроме него в Киев прибыли представители многих поместных православных церквей. Также митрополит Владимир получил теплое поздравление от своего “соперника номер один” патриарха Филарета. Что, как мне кажется, заслуживает особого упоминания.

Юбилей, впрочем, вызвал у наблюдателей не только юбилейные размышления. Разговоры о возможном уходе митрополита Владимира с поста предстоятеля УПЦ, начавшиеся сразу после избрания нового патриарха РПЦ, в очередной раз обрели актуальность. Митрополит Владимир — не самая удобная фигура для московского руководства. Его авторитет в Украине настолько высок, что патриарх Кирилл, при всей своей телегеничности, вряд ли может претендовать на пальму первенства в Украине, пока митрополит Владимир остается предстоятелем УПЦ. Его личным авторитетом гарантирована автономия этой церкви — и де-юре, и де-факто. В сознании украинской паствы он глава церкви, а патриарх Кирилл — высокий, почитаемый, но все же гость. “Отдельность” УПЦ воплощена в авторитете митрополита Владимира даже в большей степени, чем во все более смелых автономистских идеях его окружения.

Почтенный возраст и слабое здоровье вполне могут оказаться поводом для устранения его — с должным почетом, разумеется, — от управления УПЦ. Наблюдатели в преддверии юбилея гадали, случится ли это, а если да, то когда именно патриарх примет у Блаженнейшего отставку — в дни празднования или вскоре после них. И что дальше? В предстоятели могут возвести компромиссную фигуру, которая продолжит политику балансирования между радикально настроенными “украинофилами” и “русофилами”, как это делал митрополит Владимир. Или разыграть скандальный сценарий, возведя на киевскую кафедру сначала совершенно бескомпромиссного владыку (например, митрополита Одесского Агафангела), а потом, дабы снять напряжение, предложить “меньшее зло”. Им может стать митрополит Донецкий Иларион или митрополит Днепропетровский Ириней. Что, по большому счету, совсем не будет решением проблемы, поскольку настроения этих владык совпадают с позицией митрополита Агафангела — они всего лишь не так одиозны. Другим, более изящным выходом из скандальной ситуации может стать введение прямого патриаршего управления: выборы нового митрополита Киевского будут отложены, в Киев назначат патриаршего викария. “Пока страсти улягутся”. То есть временно. Ведь нет ничего более постоянного.

Однако вряд ли патриарху Московскому стоит с этим спешить. Поскольку митрополит Владимир пока что остается единственным владыкой в УПЦ, способным силой собственного авторитета сдерживать радикальные настроения. Конечно, иные решения показывают, насколько далеки политики от реальности. Есть опасения, что судьбу УПЦ решат между собой президент Украины, которому будет удобнее работать с менее авторитетным и более управляемым предстоятелем, и патриарх Московский, который хочет укрепить в Украине свой протекторат. Но есть надежда, что здравый смысл и забота о церкви возобладают над стремлением “топ-менеджеров” немедленно добиться желаемого.

Как отметил в своем выступлении-поздравлении патриарх Московский, митрополит Владимир принял руководство украинской церковью в “нелегкие времена”. Но за последние почти уже сто лет у украинской церкви (точнее, “у церкви в Украине”) “легких времен” не было.

С самого начала своей работы на киевской кафедре митрополит Владимир вынужден был призвать в союзники осторожность и терпение. В то время в УПЦ настроения были весьма радикальны. Когда мы говорим о “расколе”, привычно обращаем взгляд к УПЦ КП. Но линия раскола прошла не по ней. Она прошла по украинским епархиям РПЦ — по УПЦ. В этой церкви царили смятение, гнев, страх, сомнения. На волне национального подъема многие покинули “московскую церковь” и перешли в “украинскую”.

Мудрое руководство не только остудило головы радикалов, готовых идти на “отступников” с хоругвями наперевес. Со временем оно сумело расставить точки над “і”, переосмыслить миссию украинской церкви, вырастить пастырей и паству, которая мыслила единство не в геополитических, а в евангельских категориях — не как единство с каким-либо патриархатом, а как единство с Христом и всей полнотой Его Церкви. Как единство церкви с народом Божьим — народом той земли, на которой она призвана проповедовать.

Легко проследить по выступлениям Блаженнейшего, как медленно, осторожно “церковь Московского патриархата” эволюционировала в украинскую церковь с собственными духовными, социальными, культурными заданиями. Как потихоньку УПЦ дистанцировалась от политики РПЦ. Осуждение “политического православия” — в тот момент, казалось, только осуждение деятельности околоцерковных организаций, использующих церковную риторику в политических целях. Сейчас оно звучит совсем иначе, масштабнее — как программа.

“Политическое православие” — по сей день одна из самых болезненных для церкви тем. Она возникает постоянно, стоит только соприкоснуться церкви и политике, церкви и власти, церкви и идеологии. Патриарх Алексий видел в РПЦ возможность реставрации СССР, патриарх Кирилл преобразовал эту идею в цивилизационный проект “Русский мир”, политики наперебой рекламируют свои церковные предпочтения, церковники усмехаются в бороды и показывают пальчиком, что они за это хотят. Во мнении обывателя церковь превращается в политику. Что не идет на пользу церкви, когда политика начинает приедаться, а от отдельных политиков просто тошнит.

УПЦ и ее предстоятелю приходится иметь дело с “политическим православием” вплотную. Не надо далеко ходить за примерами. Прямо после праздничной литургии президент Украины поблагодарил предстоятеля УПЦ “от себя”, “своей семьи” и “своей политической команды”, отметил, что они “пошли по нелегкому пути модернизации страны” и что “каждый шаг делают с благословения”. Означает ли это, что духовник президента — Блаженнейший митрополит Владимир — наряду с властью несет ответственность за политику нынешней власти? Налоговый кодекс, например, благословляли постатейно или пакетом? А Жилищный? А Трудовой?

Вопросы, разумеется, риторические — ни митрополит Владимир, ни кто-либо другой из священнослужителей УПЦ ни одной статьи из указанных документов не благословлял. Слова президента — очередная неуклюжая попытка опереться на авторитет церкви (ведь ей, по соцопросам, по-прежнему доверяют), а еще лучше — на авторитет самого Блаженнейшего. В окружении которого до сих пор не нашлось ни одного достаточно смелого человека, который объяснил бы (хотя бы попытался), что эти неуклюжие попытки не прибавляют очков президенту, зато расшатывают и так не слишком прочное положение УПЦ.

Впрочем, объяснять, может, и смысла нет.

Церковная поддержка президента Украины обеспечена Московским патриархом. Если у президента или премьера России могут быть какие-то претензии или недовольство политикой В.Януковича и его команды, то у патриарха Кирилла — нет. Культурная политика нынешней власти ведет Украину в светлое будущее “Русского мира”. Даже если скандальный проект закона о языке положат под сукно. Конфессиональные предпочтения украинской власти выражаются не только в праздничных приветствиях, но и в поддержке, направленной на укрепление материальной базы УПЦ и игнорирование нужд “конкурентов”. Проблема “политического православия” оказывается исключительно острой, четкого ответа на нее ни у одной украинской православной церкви пока нет. К заслугам митрополита Владимира можно отнести хотя бы то, что проблема эта, по крайней мере, была осознана. А то, что смешивание политики и церковных дел получило негативную оценку, дает возможность надеяться на преодоление “политического православия” в УПЦ. Как бы увлеченно ни играли в него в РПЦ.

Два года назад в своей речи, посвященной 1020-летию крещения Руси, митрополит Владимир сформулировал для украинской церкви еще одну задачу — необходимость создания целостного культурного пространства Украины на основе синтеза восточной (левобережной, “русской”) и западной (правобережной, “европейской”) традиций. Он говорил о необходимости для нашей страны — разной, но единой — “усвоить” эти отличия и состояться как нечто целое и оригинальное. Таким образом он определил Украине и ее церкви цивилизационную роль, альтернативную вхождению в “Русский мир”. Идеи двойной (московской и константинопольской) юрисдикции, переход от конфронтации к диалогу с УПЦ КП и УАПЦ — все возможные пути бесконфликтного разрешения проблемы разделения украинской церкви находили понимание и поддержку предстоятеля, который всегда называл единство украинской церкви целью своего служения. То, что эти идеи не реализовались — не вина Блаженнейшего.

То, что эти идеи прозвучали — его достижение. Насколько сложно вести митрополиту и его окружению проукраинскую политику в собственной церкви красноречиво свидетельствует история с признанием Священным Синодом УПЦ Голодомора актом геноцида украинского народа. За слово “геноцид”, прозвучавшее в документе, авторов заставили оправдываться и, под колоссальным давлением, отказаться от него. Впрочем, отсутствие самого слова фактически не меняет смысла всего документа. Да и личное отношение митрополита Владимира к Голодомору к тому времени было хорошо известно. Оно не могло быть иным — от искусственного голода 1933 года пострадала и его семья.

Блаженнейшего митрополита Владимира можно осуждать (и это постоянно делают) за то, что он не пресекает решительно какие-то инициативы своих владык или власти, не осуждает какие-то действия или решения. Но если вы заметили, он вообще никогда никого решительно не осуждал. А что касается резких движений — привычка ходить по лезвию ножа быстро от них отучивает. На этой осторожности выстояла украинская церковь — весьма неустойчивое сооружение, которому стоит только заметно накрениться в ту или другую сторону, вполне может рухнуть.

Глядя на митрополита Владимира и патриарха Кирилла, хотелось бы сказать: вот разница между украинским и русским пониманием православия и христианства. С точки зрения светского человека митрополит Владимир — “слабый” руководитель, нерешительный политик. Светскому человеку ближе стиль патриарха Кирилла — “менеджера”, или скорее “пиар-менеджера”. Но дело в том, что церковь — не политикум. Почитателям бесконечного политического шоу трудно объяснить, в чем сила такого руководителя, как митрополит Владимир. Но может быть, их убедит тот факт, что церковь, несмотря на внутренние проблемы и внешние обстоятельства, несмотря на политиков — как церковных, так и светских — непостижимым образом жива.

Жива благодаря не менеджерским талантам, направленным на зримый и быстрый результат, а мудрости и терпению. Умению смириться и готовности ждать. Искренней вере — ведь только искренне верующий человек может терпеливо ждать того, чего при земной жизни ему, возможно, не дождаться. Благодаря тому, что кто-то хранит верность Евангелию и Христу, а не выдуманным проектам разной степени грандиозности. Благодаря молитве.

Личность митрополита Владимира романтична и драматична одновременно. Духовник власти, но не придворный. Гарант единства и церковного мира, скованный недоверием своих и чужих. Молитвенник, от которого ждут решительных руководящих действий. Публичная фигура и человек, которого мы не знаем, потому что его истинные человеческие и пастырские качества не совпадают с той политической функцией, к которой мы его сводим.

Екатерина ЩЕТКИНА