Госрезерв — это большая кладовка государства — и.о. главы госагентства Котов

Деятельность Государственного агентства резерва Украины мало чем запомнилась бы в прошлом году, не случись вручение подозрения и проведение обысков у действующего на тот момент главы агентства Вадима Мосийчука, которого генпрокуратура подозревает в нанесении ущерба государству на 6 миллионов гривен. По данным следствия, глава Госрезерва в 2017 году решил переместить зерно из Харьковской в Черкасскую область, объяснив решение близостью области с зоной АТО. Примечательно, что примерно в это же время в агентстве проходит конкурс на замещение вакантной должности первого заместителя главы, которым, впоследствии, становится ПАВЕЛ КОТОВ — помощник председателя фракции БПП Артура Герасимова. Есть ли что-то общее между началом следственных действий в отношении Мосийчука и проведением конкурса в госагентстве — “Апостроф” поинтересовался у самого Котова, занимавшего на момент записи интервью должность и.о. главы Госрезерва.

 

- На сегодняшний день вы — исполняющий обязанности главы Государственного агентства резерва Украины (Госрезерв). Это так?

— Да, до того момента, пока действующий глава не вернется из отпуска.

- После этого вы вернетесь на свою должность?

— Я по-прежнему первый заместитель главы Госрезерва, просто, пока он находится в отпуске, временно исполняю его обязанности.

- Насколько известно из публикаций в СМИ, вы заступили на свою должность в начале октября…

— Нет, я заступил 14 ноября.

— Даже если это так, ваш приход в агентство все равно совпадает по времени с началом следственных действий прокуратуры Киева в отношении действующего (на тот момент) главы Госрезерва Вадима Мосийчука, которому в итоге вручили подозрение в служебной халатности, повлекшей ущерб государству на сумму более 6 миллионов гривен. Вам не кажется, что в этом просматривается некая причинно-следственная связь?

— Давайте логически посмотрим на эту ситуацию. 22 августа Кабинет министров огласил конкурс на занятие вакантной должности первого заместителя главы госагенства. 25 числа был проведен сам конкурс, по итогу которого меня определили победителем. А обыски, если мне не изменяет память, начались спустя два месяца, 4 октября.

Кроме того, госслужба — это не то место, где назначают за один день. Есть процедура прохождения спецпроверок, которая в моем случае длилась где-то месяца полтора-два. После прохождения спецпроверки, если все, что сообщил кандидат соответствует действительности, и он подходит по всем параметрам, этот вопрос выносится на повестку дня в Кабмине. И уже только после этого происходит назначение на должность. Но и это еще не все.

После назначения на должность начинается испытательный период, который длится два месяца, и в моем случае закончится 26 января. То есть, возвращаясь к вашему вопросу, если бы в этом была причинно-следственная связь, то тогда это был бы очень хитрый план. За полгода надо было начинать это все планировать… Да и зачем? По логике, об этом мог думать разве что действующий на тот момент первый зам Дмитрий Булатов, которого, в случае чего, должны были назначить и.о. А кивать на меня в этой ситуации, с моей точки зрения, как-то не серьезно.

 

- Если, с ваших слов, в этом нет связи, что тогда вам помогло выиграть конкурс?

— Наверное, профессиональная компетенция. Ничего больше. Я занимаюсь общественно-политической деятельность больше 10 лет. Сначала это был региональный уровень, а сам я из Донецка, и имея другую точку зрения, чем у Партии регионов, не имел ни единого шанса реализовать себя там. Еще будучи офицером, меня учили сначала анализировать ситуацию, оценивать обстановку, принимать решение и нести за него ответственность. То есть я всегда к этому стремился, и конкурс, о котором вы говорите, уже четвертый для меня.

- Почему три предыдущих были неудачными?

— Там я не прошел по конкурсу. Причем после второго конкурса я судился с Национальной государственной службой, потому что они говорили, что я дал неправильные ответы, а я был абсолютно уверен в том, что они правильные.

- И что в итоге?

— Есть много нюансов в нашей судебной системе... Но по итогу судья сидел в совещательной комнате почти год, можно сказать, что не выходил оттуда, и не особо занимался этим делом, скажем так. Потом, через год, уже без моего присутствия, вынесли вердикт…

- Почему именно Госрезерв?

— Ранее я уже подавался на должность зама, 15 мая прошлого год. Но тогда конкурс выиграл Дмитрий Булатов. Как мне кажется, мой жизненный опыт и образование позволяют мне управлять таким учреждением. Потому что категория “А” — это, прежде всего, менеджер, который должен уметь организовать работу. Я в свое время одним из первых создал коллекторское агентство в Украине. Я занимался возвратом долгов, юридическим сопровождением, кроме того, получил сертификат и лицензию на оценочную деятельность. Поэтому, сказать, что мне это незнакомо — нельзя, так как часть работы здесь как раз связана с возвратом долгов, оценкой, юридическими вопросами и т.д. Да, есть какие-то свои специфические нюансы, но я не стесняюсь подходить спрашивать, изучаю законодательную базу, чтобы соответствовать своей должности.

- Почему, собственно, возник вопрос о причинно-следственной связи вашего назначения и обысков… Сам господин Мосийчук после всех этих событий так прокомментировал ситуацию: “Оперативное проведение конкурса, определение именно этих “угодных” претендентов, обыски и обвинения в халатности является не случайным стечением обстоятельств, а именно планомерными и спланированными действиями, направленными на устранение меня с должности главы Госрезерва”. Что можете сказать в ответ на эти заявления?

— Вы знаете, для меня это очень щекотливая тема… Мы с вами уже пробежались по датам, по которым видно, что это все не очень совпадает. Кроме того, я даже не занимаю должность Вадима Адамовича, поэтому, кому и для чего это надо, я, к сожалению, не знаю. Думаю, что лучше у него самого спросить, он лучше это прокомментирует. Я, лично, не вижу в этом никакой связи.

- А что вам в целом известно о деле, которое было заведено на него?

— На тот момент я не работал в агентстве и не являюсь процессуальным лицом, чтобы получить доступ к материалам дела. С Вадимом Адамовичем мы говорили, и обвинения, которые ему вменяют достаточно противоречивы, потому что перемещения зерна, с точки зрения близкого нахождения прифронтовых зон, само по себе обусловлено, а с другой стороны — это все нужно было тщательно обосновать и согласовать. Но, в любом случае, я со следствием не знаком, и с представителями прокуратуры не разговаривал. Думаю, что в суде разберутся и вынесут справедливый вердикт.

- С какими трудностями вы еще столкнулись, приступив к обязанностям?

— С руководителем у меня толерантные и деловые отношения, я ничего могу сказать плохого, наверное, так и должно быть. Я проработал меньше двух месяцев, поэтому сейчас я в основном, изучаю, вникаю, все чаще появляется своя точка зрения на то, чтобы я улучшил в работе Госрезерва…

- И что бы вы улучшили?

— В центральном органе исполнительной власти, довольно-таки сложно строить планы... Кроме того, я не понимаю, почему медленно так все идет. Есть вопросы, которые можно решить за неделю, но из-за вынужденного взаимодействия с министерствами, Кабмином — это все длится по полгода.

 

- Это все можно назвать — организацией работы. А что еще? Более конкретные задачи вы себе ставите?

— До самих предприятий я еще не добрался, поэтому не могу пока свою точку зрения дать. Но по сравнению с тем, что было три года назад, уже заметно, что предприятия становятся прибыльными. Поэтому в перспективе мы планируем отказаться от государственного финансирования. Это одно из основных наших направлений сейчас. Также я себе ставлю задачи, связанные с возможным вступлением страны в НАТО. Я бы хотел обобщить этот вопрос с пониманием того, как у стран-участниц НАТО обстоят вопросы с резервами, в том числе, и оборонного комплекса, и что из этого можно применить у нас.

- Вы считаете, что в вопросах госрезерва нам возможно приблизится к стандартным НАТО?

— Я считаю, что да.

- И какие на то у вас есть основания?

— Самое главное — это гибкая система управления, своевременное планирование изменений, отказ от старых постсоветских подходов.

- Взрывы на военных складах, участившиеся в последнее время, разве не говорят об обратном?

— Да, но это епархия Министерства обороны. У нас немножко другая ситуация. Мы к другому имеем отношение.

- К чему, например?

— В каком-то смысле, Госрезерв — это такая большая кладовка государства, которая при возникновении каких-то чрезвычайных ситуаций, не дай Бог, каких-то боевых действий, выполняет стабилизационную функцию. Я хочу, чтобы эта функция выполнялась максимально точно, и государство знало, что в экстренной ситуации на нас можно опереться, хоть на какой-то промежуток времени.

- До того, как вы приняли участие в конкурсе, вы работали помощником-консультантом народного депутата от фракции БПП Артура Герасимова. Как так получилось, что вы решили поменять род деятельности?

— Вы знаете, я четвертый или пятый раз помощник депутата. Первый раз был в 2000 году. За эти годы, я считаю, что давно уже перерос эту работу, а те обязанности, которые ложатся на помощника-консультанта, для себя считаю уже несерьезными.

- И что же входит в круг обязанностей помощника-консультанта народного депутата?

— Помогать, в самом широком смысле этого слова (смеется).

— Чем?

— Это уже народный депутат определяет фронт работ и зону ответственности. Для некоторых это может быть, к примеру, делопроизводство. У меня, в свое время, была партийная нагрузка. Я отвечал за партийное строительство в Донецкой области. Даже находясь в Киеве, я отвечал за партийное строение там.

 

- Говоря о Вашей работе у народного депутата Герасимова, невозможно не провести параллель, — а не являетесь ли вы, часом, креатурой БПП в Госрезерве?

— Давайте начнем с того, как я появился у Герасимова... Донецкая область всегда была специфической, я не знаю почему, но Киев ее всегда не понимал и боялся. Поэтому там все эти события и происходили. Если есть влияние определенной группы лиц, то с ними всегда было легче договориться, чем туда не лезть. Но в тоже время это все и привело к тому, что там сейчас происходит. То есть мы ошиблись изначально, еще с 1991 года туда надо было лезть всем, чем можно и чем нельзя. К сожалению, этого не сделали.

 

- Так, а почему не лезли?

— Потому что проще было договорится о какой-то стабильности и больше не лезть. Но у меня всегда была своя точка зрения, я никогда не боялся ее высказывать. Но, у нас в области, без поддержки государства никак, там вся жизнь, как в постсоветском пространстве, а без программы возвращения этих восточных регионов государству это просто невозможно было. А учитывая основные моменты из работы в уголовном розыске и налоговой милиции, учитывая сильное влияние там Партии регионов и дважды судимого президента, я просто не принимал эти все принципы. Я знаю, чем дышат такие люди как Янукович. Я четыре года воспитывался в казармах, у нас были принципы такие, как чувство долга, слово офицера, ответственность и т.д. Я знаю, какие принципы действую в казармах, в которых был Янукович, а они тоже остаются на всю жизнь, когда это интерпретируется на систему отношений, начиная от государства и заканчивая бизнесом, то для меня это просто катастрофа. Поэтому я начал заниматься партийной деятельностью.

Я работал у Юрия Луценко, Арсения Яценюка, и выполнял все, что передо мной ставили. Когда Яценюк пошел дальше, естественно, я с ним тоже. Потом, в 2014 году мы познакомились с Герасимовым. И мы с ним были в таких ситуациях, после прохождения которых начинаешь доверять друг-другу. В 2014 году я был замом начальника избирательного штаба, и на офис, который мы арендовали, нападали вооруженные люди из числа сторонников ДНР... Можно сказать, что мы в прямом и переносном смысле с оружием в руках прошли президентские выборы.

- Как же он вас так легко отпустил на другую должность?

— Знаете, у нас изначально была договоренность о том, что, если я могу себя реализовать с какой-то практичной точки зрения — то держать меня будут. Кстати, я никогда не получал деньги за политическую деятельность, ни единого раза. Да и все понимали, что я перерос давно уже уровень помощника... Хотя до сих пор он “бурчит” о том, что я от него ушел.

- Замену нашел?

— Вот, буквально недавно заходил на сайт, и, судя по всему, еще нет, не нашел.

- Помимо Артура Герасимова, вы работали еще помощником у первого вице-премьер-министра Степана Кубива. И, что примечательно, он тоже сыграл не последнюю роль в ситуации с Вадимом Мосийчуком. С ним вы тоже не консультировались на этот счет?

— Давайте снова посмотрим на ситуацию логически. Степан Кубив стал первым вице-премьером в 2015 году, и с самого начала, я если честно, постоянно доставал его своими разговорами о том, что хочу работать практически. На региональном уровне, как вы уже поняли, маневра не было. Потому что, когда работаешь с людьми, ты должен определить, какая ваша цель и куда мы идем. Скажу так, что не моя вина в том, что “Народная самооборона” закрылась. Мне был интересен опыт в создании организации, ведении работы и продвижением каких-то целей. Естественно, что я подержал Яценюка и уходил с ним. Вот, во “Фронте змин” я и познакомился со Степаном Ивановичем, здесь в Киеве. После выборов 2012 года, когда я, кстати, тоже баллотировался, Степан Иванович единственный, кто предложил работу и взял меня помощником. Это опять же о том, что Киев боится и не хочет знать, что происходит в Донецкой области.

- А сейчас ситуация изменилась?

— Сейчас ситуация кардинально изменилась, сейчас наоборот — это зона №1, и основная задача — показать, что за этой линией происходит и что в Украине. Самое тяжёлое — это поменять сознание людей, но и оно потихоньку меняется в сторону Украины.

 — У вас там остался кто-то из родных, близких?

— Знаете, в Мариуполе остались дядя, тетя, сестра, и мне очень стыдно, что мы сейчас редко видимся с ними. Они постоянно там жили, поэтому там и остались.

- Что говорят о настроениях там?

— Говорят, что понемногу тоже меняется.

- О вас в публичном доступе очень мало информации, но, тем не менее, один факт достаточно активно “гуляет” в сети, а именно — наличие у вас паспорта гражданина Российской Федерации. Вопрос очень простой — есть у вас второй паспорт ли нет?

— Я встречал эти публикации, и, по правде говоря, считаю абсолютно бессмысленным обсуждение этих инсинуаций, но, чтобы поставить точку в этом вопросе — предлагаю вам самим в этом убедиться.

фото: из открытых источников

Смотрите, простой пример, почему публикации о якобы втором паспорте, которые “гуляют” в интернете не имеют ничего общего с правдой. В моем паспорте гражданина Украины последняя фотография сделала где-то в 2013 году, в поддельном — якобы в 2014 году. Если посмотреть на мои фотографии за тот период — у меня был совершенно другой имидж. Они просто взяли фотографию из интернета, единственную, доступную публично…

 

Кроме того, более веским аргументом, подтверждающим, что это фейк — является явно поддельная подпись. Я вам специально показал свой паспорт, чтобы бы в этом убедились.

Фото: Александр Гончаров / Апостроф

Более того, все мои документы тщательно проверялись соответствующими органами во время прохождения конкурса. Именно во время конкурса я впервые узнал, что обо мне такое пишут. Поэтому там этот факт проверялся особенно тщательно. Меня проверяли по всем базам и архивам, и ничего, чтобы каким-либо образом это подтверждало, не нашли.

- Скажу так, если бы это все произошло до ситуации с Сергеем Семочко, может быть вам и поверили. Но, когда сотрудник внешней разведки Украины публично говорит о том, что российского гражданства у его жены нет, показывает, вот как вы сейчас, паспорт, а потом СБУ впоследствии его находит — оснований верить вам сейчас, как вы понимаете, нет. Скорее, можно поверить в халатность Службы безопасности во время проведения проверки…

— Я думаю все-таки, что наши органы очень серьезно подходят к решению этого вопроса, и уж тем более после того инцидента. Им не составит труда поднять архивы и все проверить… Последний раз в России я был в 2001 году.

- Если, по вашей версии, это все неправда, кому, в таком случае, выгодно выставлять вас в таком свете?

— Я могу однозначно сказать, что для себя я сделал вывод — кто-то очень не хотел бы видеть меня здесь и на этой должности. Но, пока, к сожалению, я не могу сказать в связи с чем. Для меня появление этой публикации в принципе стало сюрпризом. Я об этом узнал, когда сдавал конкурс. Тогда меня впервые об этом спросили.

- И что, у вас до сих пор нет зацепок — кто и почему?

— Пока нет.

- Вспоминая начало разговора, о странном стечении обстоятельств с обысками у действующего на тот момент главы Госрезерва и вашим назначением, факт с якобы наличием у вас российского паспорта становится еще более подозрительным…

— Если это так, то очень бездарный план получается. Я ведь никак бы не занял место Мосийчука, да и сейчас не занимаю… Во время конкурса, мне сказали, что было письмо народного депутата Сергея Мельничука, который, собственно, и сообщил конкурсной комиссии об этой информации. Поэтому надо у него спрашивать, откуда уши растут.

- Как эта ситуация, впоследствии, отразилась на вас?

— Хорошего в этом мало. На днях комиссия должна вынести решение — предоставлять мне доступ к гостайне или нет. Если бы этот факт каким-либо образом подтвердился — мне не то, что доступ не дадут… В тюрьму, может, и не посадят, но с должности точно снимут. Поэтому ситуация сама по себе абсурдная. Зачем тогда мне надо было так рисковать?

- В упомянутой вами публикации, вас обвиняют еще в несоответствии ваших расходов с задекларированными доходами. В этом тоже “рука Мельничука” видна?

— Не знаю даже, во время конкурса меня об этом не спрашивали. Все, что у меня есть — я все задекларировал. Да, у меня есть кое-какие сбережения, на которые жил и живу, но в этом нет ничего крамольного, и они тоже “тают”. Я вообще, приехал в Киев в 2014 году с одной сумкой и, как мне казалось, на две-недели. Но в итоге остался.

 

И, да, если мы вернемся к заявлениям кое-каких людей, важный факт, что все участники конкурса — люди из системы госрезерва (директора предприятий, центральный офис…). Я один был не из системы. Конечно, все они планировали занять эту должность, я там был как белая ворона…

- Что будете делать с этим всем? Если все так, как вы говорите, очевидно, стоит ожидать “новых” интересных фактов из вашей биографии…

— Я изначально себе отдавал отчет, чем может грозить вхождение в эту или другую высокопоставленную должность. Власть — это не только лавры, но и гигантская ответственность. Но я хочу себя реализовать. И на никакие черные мысли времени у меня нет. Прежде всего сейчас я хочу поднять уровень престижа работы в Госрезерве и сам Госрезерв на более высокую ступень. И из любой ситуации я всегда старался выходить с достоинством. Мне скрывать нечего, поэтому эти все выдумки как пришли, так и уйдут.

Светлана ШЕРЕМЕТЬЕВА