Город-герой Мариуполь: повысят в звании или сдадут “донецким”?

Если в независимой Украине об административно-территориальной реформе только говорят, а изменения внутренних границ в государстве происходит максимум на уровне населенных пунктов и отдельных районов, то в УССР областное устройство перекраивали не раз. Например, в советские времена в роли областных центров успели побывать такие города как Измаил и Дрогобыч, а некоторые не один десяток лет претендовали и претендуют на такой статус. Например, Умань, жители которой скептически называют областные Черкассы “селом с троллейбусом”.

Примечательно, что в среде “донецких”, где годами лелеялась неприязнь к “центру”, который якобы беспощадно обирает работящих донецких миллионеров, сепаратистские настроения вполне уживались с идеей расширения собственных владений: или путем присоединения к Донецку когда-то почти полумиллионной Макеевки или даже всей Луганской области к Донецкой. Разумеется, о том, чтобы отделит от себя Мариуполь, который в местных СМИ часто амбициозно называют столицей Приазовья (а на сейчас митингах подчеркивают, что этот приморский город — совсем не Донбасс), “донецкие” никогда не помышляли — и понять их можно: эта “промышленная жемчужина” исправно обеспечивала государству и ненастным хозяевам региона колоссальные валютные поступления.

События уходящего года, одной из ярких страниц которого стал мариупольский мятеж, его подавление и последующая оборона города от хлынувшей с восточных границ орды, заставили многих жителей Мариуполя и представителей местной элиты вновь задуматься о статусе города. Тем более, что сложившееся положение в регионе дает для этого веские основания: Донецкая область фактически разделена на три части, и между свободным районами юга и севера черной дырой простирается пространство, где резвятся “днровцы”, методично уничтожая доставшийся им промышленный потенциал, не говоря уже о человеческом “материале”, усердно превращаемый гопниками с оружием с самую настоящую “биомассу”.

На этой неделе идея “независимости” Мариуполя от Донецка была озвучена и в Киеве. Известный политический деятель Роман Бессмертный заявил в общенациональном телеэфире, что правительству необходимо уже в ближайшие дни организовывать как минимум две новые области, вместо Донецкой и Луганской. Одна из них, безусловно, должна быть с центром в Мариуполе.

Фактически Мариуполь нынешним летом уже побывал в роли областного центра. Именно сюда, после освобождения города от “днровцев” 13 июня перенес свою ставку уже экс-губернатор Сергей Тарута, но все ограничилось несколькими месяцами дислокации чиновников облгосадминистрации, хотя областные силовики остались здесь, похоже, надолго.

Стать чем-то большим, нежели городом областного подчинения, в ныне полумиллионном промышленно-портовом Мариуполе хотели всегда. Специалисты-историки утверждают, что проект “Мариупольская область” впервые упоминался в реформаторских планах последнего украинского гетмана Павла Скоропадского в 1918 году. А местные краеведы отыскали документы, подтверждающие, что еще в августе 1917-го городская дума ходатайствовала перед Временным правительством о выделении Мариуполя из состава губернского земства. Цель такой децентрализации была сугубо экономической: платить меньше налогов, и соответственно, меньше кормить губернию.

Современные сторонники создания Мариупольской области считают, что именно этот приморский город уже много лет кормит депрессивный шахтерский Донбасс, справедливо замечая, что два меткомбината, порт и еще пару лет назад работавший “Азовмаш”, дают в госбюджет гораздо больше, чем целый край нелегальных “копанок”.

Именно на противопоставлении с шахтерской Юзовкой-Донецком, которая и городом-то стала уже после революции, и в роли областного центра оказалась с известной долей случайности, всегда основывалось стремление к особому статусу Мариуполя (который, напомним, был основан почти за сто лет до появления в донецких степях британца Джона Юза, привлекшего сюда толпы предков нынешних поборников “русского мира” и “новороссии”).

Плюс особая национальная специфика Приазовья, наличие греческой диаспоры. Да и образ жизни, и источники доходов жителей приморских районов всегда отличались от чисто пролетарского существования “шахтерского пояса” Донетчины.

Надо отметить, что в советские времена город жил в несколько парадоксальной ситуации. С одной стороны, возводились гиганты металлургии и машиностроения, “снабжение” здесь было на уровне Донбасса, и голодные жители российского Таганрога перли за колбасой (этим символом благосостояния советских людей) в Мариуполь с тем же остервенением, с какой население Нечерноземья устраивало набеги в Москву — за той же колбасой, туалетной бумагой, белым хлебом и прочим “дефицитом”.

С другой — город оставался типичным советским мегаполисом, и даже наличие моря не спасало от той не испытанной новыми поколениями наших соотечественников всепоглощающей тоски, которую предельно точно отразили авторы культовой “Маленькой Веры”:

незамысловатая жизнь на фоне уродливого индустриального пейзажа;

неизбежный распад “ячеек общества”, отношения в которых доведены до самого примитивного уровня;

короче, полная безысходность и непрекращающееся ни на миг уничтожение “самой передовой” в мире личности “свинцовыми мерзостями” развитого “совка”, которые запечатлел на “материале” Мариуполя автор фильма, сам мариуполец…

Уже в независимой Украине соответствующие струны “мариупольской души” затронул Михаил Поживанов, мэр города в 1994-1998 году. Михаил Александрович в буквальном смысле слова воевал с “донецкими” на всех фронтах, пытаясь ограничить их и экономическое, и криминальное присутствие в “своем” городе. Позиционировал себя как патриот Мариуполя и противник всех Щербаней (обещавших ему “кулювлоб”), а в один прекрасный день реанимировал идею об областном статусе.

В марте 1997-го на пресс-конференции Поживанов не только заговорил о возможности создания Мариупольской области, но и вспомнил об интересном историческом факте. Оказывается, в недрах Верховного Совета СССР в конце 60-х вызревал проект создания Приазовского края с центром в тогдашнем Жданове. Причем, югом Донецкой области территориальные претензии нового образования не ограничивались — в состав края планировали включить и Бердянск с прилегающими районами, и Таганрог, все то, что, в географии называется Северным Приазовьем и не имеет ничего общего с Донецким кряжем.

Но спустя год Поживанов проигрывает выборы, после чего его “сменщик” Юрий Хотлубей таких радикальных идей уже не выдвигает и ведет себя вполне лояльно по отношению к “донецким”. Зато в Приазовье де-факто начинает формироваться самая настоящая Ильичевская область.

Ставший народным “красный” директор комбината им.Ильича Владимир Бойко никогда не высказывался за создание Мариупольской области, хотя, добейся он чего-то подобного (а возможности были, с “народной приватизацией” предприятия ведь у него получилось лихо), у ильичевской агро-металлургической империи была бы дополнительная административная крыша.

Более десяти лет комбинат им.Ильича был основным градообразующим предприятием в Мариуполе (второй меткомбинат — “Азовсталь” — раньше перешел под контроль “донецких” и не злоупотреблял благотворительностью и социальными проектами), а агроцеха предприятия занимали чуть ли не весь сельскохозяйственный юг Донецкой области. При этом эта Ильичевско-Приазовская “республика” существовала в противовес все тем же “донецким”, которые много лет были ее главным внешним врагом. Ильичевская область даже могла позволить себе такой нетипичный для насквозь “регионального” Донбасса финт, как поход на выборы под флагами Соцпартии.

В итоге, правда, ильичевцы вынуждены были поменять малиновые морозовские стяги на голубые региональные, а сам комбинат все-таки стал жертвой “донецкой оккупации” и перешел под контроль Ахметова.

После того, как оба мариупольских меткомбината оказались под одной донецкой крышей, дышать жителям столицы Приазовья стало сложнее. И в прямом, и в переносном смысле. Осенью 2012 года “климат” в приморском городе вызвал экологические протесты, во время которых появились и лозунги “Мариуполь — не Донбасс”. Естественно, вспомнили и теперь уже не забывали об идее Мариупольской области.

Летом 2014-го город формально становится центром области, правда, Донецкой. Петр Порошенко дает команду севшему в губернаторское кресло уроженцу мариупольских окраин Сергею Таруте перенести облгосадминистрацию в столицу Приазовья, что неминуемо влечет всплеск местного патриотизма и рост амбиций. В интернете появляются петиции к Президенту о создании Приазовской области, на улицах города — бигборды, напоминающие, что Мариуполь — не Донбасс, на проукраинских митингах — соответствующие лозунги.

(Лето-2014, уличные украшения после разгона пророссийских “гопников”, захвативших ненадолго власть в городе. Бигборд гласит: “Мариуполю — Приазовье. Донецку — Донбасс”)

Тогда же в городе началось неслыханное для пролетарского Донбасса дело — “ленинопад”. Для начала был снесен главный городской памятник Ильичу, потом добрались и до остальных.

Правда, сам Тарута остался преданным “донецкой идее”, а к административной реформе отнесся скептически. На одной из пресс-конференций тогдашний губернатор заявляет, что Мариупольская область — это не более чем политтехнология, цель которой — отвлечь народ от плохих мыслей о ДНР, а сама идея перспектив не имеет. Городской голова Юрий Хотлубей тоже заявил, что он противник “мариупольской независимости”. В общем, народ проникся, но власть не поддержала.

Примечательно, что на октябрьских парламентских выборах в городе впервые появились кандидаты, в чьих программах значилось и создание Мариупольской области. Победы, правда, они не одержали, но определенный процент голосов своим реформаторским подходом заполучили.

А сам Мариуполь к тому времени перестал быть даже временным областным центром. Назначенный в октябре новый “генерал-губернатор” Александр Кихтенко городу у моря уже не симпатизировал, чиновников ОГА перевел на службу в Краматорск и Славянск, оставив в Мариуполе только “силовой блок” (областная милиция, СБУ, прокуратура), а в самом городе металлургов первый и пока единственный раз объявился только под конец второго месяца своего губернаторства, да и то после требований широкой общественности.

Прислушаются ли в Киеве к пожеланиям господина Беcсмертного — неизвестно. В любом случае, поддержать идею создания Мариупольской области могут только в столице. Ни в Краматорске, ни в любом постдонецком месте дислокации губернаторов такой поддержки не будет. Сам Кихтенко во время приезда в город у моря идею не поддержал, высказавшись в том смысле, что нам нужно не новые области создавать, а восстанавливать существующие в их прежних границах.

В то же время, именно раздел Донетчины на отдельные админединицы, дает возможность Киеву укрепить здесь свои позиции, не столько взлелеяв украинский патриотизм, сколько укрепив антидонецкие настроения. Ведь сегодня “донецкие” по-прежнему контролируют в Мариуполе все: градообразующие меткомбинаты, городской совет через своих депутатов, СМИ и т.д., и т.п. (правда, вся эта “градообразующая” прелесть уже давно доставляет Ахметову головную боль и колоссальные убытки, а в случае, если часть его “империи” надолго останется на территории “ДНР”, то проблемы ММК им. Ильича и “Азовстали” будут лишь усугубляться).

Как результат, на бытовом уровне среднестатистический житель столицы Приазовья сегодня недоволен как присутствием в городе военных и бойцов спецбатальонов, так и наличием на своем, “оккупированном” заводе топ-менеджмента, понаехавшего из Донецка-Харцызска-Горловки-Енакиево. Для Киева сейчас очень важно, какой именно вид недовольства окажется сильнее. Тем более, что сам Президент уже именно в Мариуполе на собственной “шкуре” испытал, как опасно оставлять город в руках недругов: из закрытия Порошенко местной кондитерский фабрики “регионалы” извлекли максимум пропагандистских дивидендов, в то время как более (на порядок) массовые увольнения людей с ахметовских предприятий или замалчиваются, или преподносятся как чуть ли не высшее благо. Отсюда и та легкость, с которой вербовались эшелоны местных “титушек” на киевский “антимайдан”.

Итак, с одной стороны, идея создания Мариупольской области может быть недостижимой мечтой, за реализацию которой можно бороться десятилетиями, зарабатывая при этом политические дивиденды. С другой, попытка ее воплощения в жизнь может стать хорошим тестом для киевских властей на серьезность их намерений пошатнуть вечные позиции “донецких” на востоке Украины. Чтобы лозунг “Мариуполь — не Донбасс!” стал не только митинговой декларацией, но и был отражен на политической карте Украины.

Есть и еще два момента. Первый, пропагандистский: благодаря всеукраинским СМИ Мариуполь стал обладателем имиджа едва ли не города-героя, форпоста обороны от российско-террористических войск. А такому городу-герою не повредило бы и повышение в звании.

Второй, стратегический: нынешняя мариупольская элита, местами напоминающая брежневское политбюро, привыкла ориентироваться на Донецк и никогда особо не пыталась уйти из-под контроля “донецки”х. Но местные выборы не за горами, в столице Приазовья подросло поколение молодых “политволков”, которые будут не прочь сыграть по новым правилам. В том числе, и административно-территориальным.

Ярослав ШЕЛЕСТ