Где взять оппозицию?

Некоторое время назад я написал, что в России нет демократической оппозиции, и это — критическое препятствие, стоящее на пути перехода России к демократии. Суждение, конечно, несколько преувеличенное. Какая-то демократическая оппозиция — есть. Но, думаю, никто не будет спорить с тем, что серьезного влияния на современную российскую политику она не оказывает. Более того, нет ясности в том, какое именно влияние она должна оказать, чтобы переход к демократии стал реальностью.

С этим нам предстоит разобраться. Но для начала надо понять, кого именно можно считать демократической оппозицией. Ответ на этот вопрос, в действительности, содержится в двух словах: (1) демократическая; (2) оппозиция.

Для начала поинтересуемся: возможна ли демократическая оппозиция в условиях демократии? Не думаю. Если демократия налицо, то политическая группа или партия, стоящая у власти, придерживается демократических принципов. Конечно, оппозиции никто не запретит ради красного словца называть себя демократической, но понятно, что это просто слова. Стало быть, демократическая оппозиция может существовать только в условиях, когда власть осуществляется авторитарными методами. Определяя себя как демократическую, оппозиция показывает, что она хочет положить этому конец. Она выступает за демократию.

Вообще-то, это очевидно. Но не в России. У нас “демократами” принято считать людей, которые стоят на идеологических позициях, связанных с признанием превосходства рыночной экономики над иными формами хозяйствования. Соответственно, демократической оппозицией оказываются только те политические группы, которые придерживаются этой идеологии. Этот подход унаследован из 90-х годов, когда в России была крайне несовершенная, но все же демократия, а основная линия политического противостояния проходила между сторонниками и противниками рыночных реформ.

Вопрос о переходе России к капитализму был решен уже к середине 90-х. Социальные реформы в России — а они необходимы — будут отталкиваться от этого факта. Вопрос о том, чтобы вернуться к плановой экономике советского типа, закрыт. Сегодня водораздел между демократической оппозицией и иными политическими силами — это простая альтернатива: демократия или авторитаризм. Отсюда — три следствия.

Во-первых, демократической оппозицией следует признавать тех, кто выступает за отказ от авторитарной практики и ее основных элементов — ограничений на свободу союзов и собраний, выхолащивания выборов, информационной монополии в основных СМИ и пр. Естественно, за это обычно выступают приверженцы традиционных либеральных ценностей. Но не только они. Сторонниками демократии могут стать политические силы, у которых есть и другая повестка дня.

Например, в Бразилии важнейшим элементом борьбы за демократию в 80-х годах была политическая работа, которую вела Партия труда. Тогда она придерживалась крайне левых позиций — левее компартии. Но, справедливо рассудив, что без демократии социальные реформы в стране невозможны, лидеры Партии труда сделали демократию основным требованием забастовочной волны, которая до оснований потрясла авторитарный режим и стала одной из главных причин перехода к демократии. Иными словами, демократическая оппозиция — это оппозиция, которая выступает за замену авторитарного режима на демократию, независимо от того, каковы ее представления об оптимальной экономической системе или, скажем, наилучшем национально-территориальном устройстве.

Во-вторых, демократической оппозицией не являются те политические силы, которые придерживаются либеральных ценностей, но при этом не считают отказ от авторитаризма целесообразным. Здесь возможны два варианта. Одни считают, что демократия не нужна, потому что она (как предполагается) проложит путь к власти силам, которые по каким-то важным параметрам хуже, чем нынешнее авторитарное руководство.

Другие считают, что переход к демократии — это вопрос отдаленной перспективы, потому что Россия к нему не готова в силу экономической отсталости, социального неравенства, культурных особенностей населения, геополитических или каких-то иных причин. Придерживаясь подобных взглядов, можно относиться к действующему руководству крайне критически, но находиться в демократической оппозиции — нельзя. Это, в действительности, разновидности авторитарной идеологии.

В-третьих, демократическая оппозиция — это оппозиция, выступающая за смену режима, а не за смену политического руководства. Эти два аспекта обычно взаимосвязаны, но они не идентичны.

За лозунгом “Путина в отставку” могут стоять две разные картины реальности. В одной Путин уходит в отставку, на вахту заступает новое авторитарное руководство, состоящее из гораздо более приятных людей (возможно, принадлежащих к категории, на которой я остановился в предыдущем абзаце), и все становится хорошо. В другой — Путин уходит в отставку, и к власти приходит руководство, играющее по демократическим правилам.

Демократическая оппозиция должна быть готова к тому, что люди, победившие на свободных выборах, будут крайне неприятными. Более того, для демократической оппозиции должен быть приемлемым вариант, когда по итогам свободных выборов у власти тот же Путин и останется. Вопрос о смене режима принципиален, а вопрос о смене конкретных людей у власти — вторичен.

Со словом “демократическая” мы разобрались. Второе слово, “оппозиция”, не менее важно. Оно означает, что данная политическая сила выступает против авторитарного режима, то есть не является его частью. В современной России этому критерию в полной мере соответствует так называемая “несистемная” оппозиция. Собственно, именно поэтому кремлевские пропагандисты ее так и называют. Значит ли это, что официально зарегистрированные политические партии ни при каких условиях не могут быть частью демократического движения?

Нет, не значит. В той же Бразилии переход к демократии стал возможен не только благодаря давлению, которое извне системы оказывала Партия труда, но и благодаря тому, что изнутри системы против авторитаризма сработала Партия бразильского демократического движения (ПБДД). В 70-х годах ПБДД существовала в условиях, которые во многом напоминали нынешнее положение российской “официальной оппозиции”, хотя, надо признать, бразильский авторитарный режим был помягче. В 80-х, однако, ПБДД удалось дистанцироваться от режима и стать демократической силой.

Какую-то меру автономии удается сохранить и российской “официальной оппозиции”, от КПРФ до “Яблока”. Понятно, что эта автономия — ограниченная, и с каждым днем она сокращается. Но нужно бороться за ее сохранение и расширение, а не просто списывать эти партии со счетов как совершенно безнадежные. Реальная демократическая оппозиция — это всегда совокупность различных политических сил, и только их совместная деятельность ведет к успеху в борьбе за демократию.

Григорий ГОЛОСОВ