Экстремальная нефть. Зачем Shell покоряет Арктику

Арктической программе Royal Dutch Shell стукнуло 10 лет: компания приобрела буровую баржу Kulluk в 2005 году и арендовала еще одно буровое судно, Noble Discoverer, в 2006-м. Но от получения первой нефти Shell отделяют еще 15 лет — сроки проекта многократно откладывались из-за законодательных, логистических, судебных и других сложностей. Арктическая инициатива уже стоила компании $7 млрд, и эта цифра продолжает расти со скоростью более чем $1 млрд в год — так что скважина, которую Shell бурит сейчас, может стать самой дорогой на планете. Учитывая сегодняшний уровень цен на нефть, огромную стоимость разработки в Арктике и стремление правительств и бизнеса переходить от ископаемых источников к возобновляемой энергии, многие не понимают, почему компания еще не бросила свою затею. О том, чем в самой Shell объясняют почти героическое стремление пробиться в Арктику, рассказывает Bloomberg Businessweek.

Корабли, отправленные Shell в Арктику, ломались и садились на мель; активисты Greenpeace устраивали акции и подавали на нефтяников в суд; регуляторы вмешивались; администрация Барака Обамы после взрыва на платформе BP в Мексиканском заливе в 2010 году временно запретила бурение в море, и работа встала; после падения цен на нефть до $50 за баррель прибыль компании упала на треть, руководство объявило о сокращении 6500 рабочих мест; при этом ни единого барреля арктической нефти пока не добыто. Но даже после всех этих неурядиц Shell не отказалась и не изменила масштабы своих арктических планов. Почему?

Если коротко: потому что верит. Геологи компании считают, что запасы месторождения в Чукотском море (работы по ее проекту Burger J ведутся в 112 км от берега Аляски) могут достигать 15 млрд баррелей нефти. Еще 11 млрд баррелей они надеются обнаружить к западу от Burger в море Бофорта. В общем и целом воды Арктики скрывают 13% недобытых мировых запасов нефти — этого хватит такой крупной стране, как США, на 10 лет.

Тем не менее Shell кажется единственной компанией, которая верит в прибыль на Чукотском море: Chevron, ConocoPhillips, ExxonMobil, Statoil, Total — все они поставили свои арктические проекты на паузу, посчитав, что риски сейчас перевешивают.

Чтобы было понятно: Shell отдает себе отчет в существовании гигантских операционных рисков в арктическом бурении. В компании согласны, что изменение климата реально, и даже поддерживают инициативы правительства по развитию возобновляемой энергетики. Но при этом специальное аналитическое подразделение Shell Scenarios пришло к выводу, что агрессивное бурение в Арктике все равно имеет смысл: учитывая, что население планеты достигнет 9 млрд человек к 2050 году, а потребность в энергии удвоится, “спрос на углеводороды будет сохраняться чудовищно долгое время”, считают здесь. Поскольку большая часть “простой нефти” уже добыта или национализирована правительствами богатых ресурсами стран, у независимых производителей не остается иных вариантов, кроме как пытаться найти “экстремальную нефть” в сложных местах.

В конце 1980-х годов у Shell уже был проект в заливе Кука на юге Аляски, но в начале 1990-х его забросили, чтобы заняться Мексиканским заливом — перспективы там были как-то реальнее. Но от желания бурить на севере нефтяники не отказывались никогда, говорят в Shell. Поэтому после тяжелых раздумий в 2008 году компания потратила $2,1 млрд на аукцион за право на разработку более чем 2 млн акров (8000 км²) морского арктического дна; новейшие трех- и четырехмерные сейсмические технологии, недоступные в 1980-х и 1990-х годах, усилили уверенность компании, и летом 2012 года, когда многочисленные судебные споры с экологами и претензии регуляторов ослабли, Shell вернулась в Арктику. “Приз здесь слишком велик. Мы просто не можем позволить себе оставить все как есть”, — заявляет Энн Пикард, вице-президент компании, глава арктического направления.

С точки зрения религии Shell, реалии фактически не оставляют ей выбора. С ростом спроса на автомобили и кондиционеры в Азии компания убедила себя в том, что возобновляемые источники энергии просто не будут развиваться достаточно быстро для того, чтобы соответствовать запросам потребителей энергии. “Это обязанность нефтяных и газовых компаний — удовлетворить спрос таким способом, каким сумеют, — сообщил Дейв Маккормик, в 2002—2009 годах работавший в подразделении Scenarios. — Речь не о Shell, которая добывает углеводороды в Арктике, речь об обществе, которое требует этой энергии”.

Несколько дней назад стало известно, что 30 июля Shell начала бурение на месторождении Burger J в Чукотском море. Из-за пробоины, которую получило судно компании Fennica, доставлявшее к месту бурения оборудование для устранения нефтяных разливов, федеральные власти разрешили Shell бурить только в верхней части месторождения — по крайней мере до тех пор, пока Fennica не вернется в строй после ремонта. Тем не менее, если в дальнейшем все будет идти по плану, компания планирует продолжать работы в Чукотском море до конца сентября; затем флот Shell сместится в более теплые воды на зимовку. Потребуется 15 лет (в значении “время года”), прежде чем “первая” нефть пройдет по пока не построенному подводному нефтепроводу к побережью Аляски, а потом по 560-километровому наземному коннектору (также пока существует только на бумаге), который соединится с Трансаляскинским нефтепроводом (идет с севера Аляски на юг).

Что ждет Shell и все остальные нефтяные компании мира через 15 лет, не знает никто. Нефтяники признают, что, если в 2030 году стоимость нефти будет такой же, как сейчас, все усилия и потраченные средства превратятся в ничто. Только если нефть будет на 40% дороже, около $70 за баррель, чукотское сырье будет “конкурентоспособным”. При нефти же за $110, а такую перспективу в Shell называют реальной, арктический проект станет ошеломляющим успехом. Но в компании говорят, что их беспокоит не изменчивость нефтяных цен, а ответственность момента. На результаты арктического плана завязано очень многое: если он окажется успешным, в Арктику отправятся прочие добытчики, как независимые, так и государственные. Другими словами, в ближайшие годы за Shell будет следить весь мир.

Ира СОЛОМОНОВА