Дутый “Межпромбанк” и бездействие ЦБ

И ни разу с тех пор еще ему не приходилось быть в столь неловком положении, как после отзыва лицензии у банка Сергея Пугачева. По данным Slon.ru, основания для ее отзыва были задолго до июня этого года, когда “Межпромбанк” перестал платить по обязательствам. По всем признакам, банк умер еще летом 2009 года. Тем не менее, ЦБ целый год продолжал рефинансировать этому “зомби” кредиты. А инвесторы уже в начале этого года даже умудрились купить его новые бонды на $200 млн.

Причин, по которым ЦБ не отзывал лицензию, могло быть две. Первая — халатность, благодаря ей кэптивный банк владеющего “Объединенной промышленной корпорацией” Сергея Пугачева долгие годы оставался на плаву, хотя половина его капитала до последнего времени оставалась сформирована ненадлежащими активами. Вторая — желание перевести выданные банку беззалоговые кредиты на 32 млрд руб. в категорию обеспеченных. Сам ЦБ, правда, повторяет, что не отзывал лицензию в интересах инвесторов и кредиторов, однако факты говорят о том, что именно бездействие регулятора и нанесло им ущерб.

Равные среди равных

В июле регулятору удалось получить залог, несмотря на то, что им же Пугачев одновременно поручился перед держателями евробондов (200 млн евро, выпущенных в 2007 году). В результате Банк России получил по балансовой стоимости (32 млрд руб.) акции “Балтийского завода”, “Северной верфи” и конструкторского бюро “Айсберг”. Отзывать лицензию сразу после получения залога конечно же было бы совсем некрасиво. И еще в течение следующих трех месяцев публика могла наблюдать раздирающую душу драму под названием “как нам спасти “Межпромбанк”. Между тем, все указывало на то, что сам Пугачев в условиях, когда рушится вся империя ОПК, в банке мало заинтересован.

Странное поведение Банка России, тянувшего с последним актом этой драмы, уже после отзыва лицензии, в начале октября, первый зампред Улюкаев прокомментировал замечательным образом: “Большие обязательства были и есть у банка и перед иностранными инвесторами по облигационным займам, и перед российскими кредиторами. И пока был шанс поддержать банк и дать возможность исполнить эти обязательства, мы старались это сделать. Когда пришло понимание, что это вряд ли произойдет, в этом исчезла необходимость”.

Ну, если ЦБ и вправду так заботился о благе инвесторов, то ему в первую очередь надо было выполнять свои прямые обязанности, прописанные в законе. Не проводить реструктуризацию с выгодой для себя, а отзывать лицензию и становиться в общую очередь за выплатами из конкурсной массы. В экспертной среде эта точка зрения весьма популярна, не сомневаюсь, инвесторы и кредиторы сказали бы только спасибо.

Кроме кредитов “Межпромбанку”, Банк России еще выдал ВТБ компенсационный депозит в размере 2,2 млрд руб. Это возмещение в размере 70% по межбанковскому кредиту, который госбанк выдал “Межпрому”. Компенсационный депозит размещен “как того требует законодательство”, подчеркивают почему-то в ЦБ.

Однако неприглядная правда в том, что ЦБ компенсировал ВТБ этот кредит еще летом — в нарушение закона. По 173-ФЗ сначала у контрагента должна быть отозвана лицензия, а потом уже кредитор на межбанке, подписавший соглашение с ЦБ, может рассчитывать на компенсацию. Все это наглядно демонстрирует: есть привилегированные кредиторы, среди которых ЦБ и госбанки, а есть все остальные. Улюкаев, впрочем, на публике заявляет, что все кредиторы и инвесторы “Межпромбанка” равны перед законом, однако эти слова явно расходятся с делом.

По информации Slon.ru, не все кредиторы собираются мириться с таким положением. Некоторые из них рассматривают возможность оспаривания залога, на который претендует ЦБ, в судебном порядке. Проще всего это было сделать, если бы МПБ владел акциями судостроительных компаний напрямую. В таком случае получение залога может рассматриваться как сделка, ухудшающая положение банка.

А вдруг посадят?

Изучение отчетности по международным стандартам показывает, что банк действительно владел этими активами ОПК и некоторыми другими, но через несколько “прокладок”. Так что перспективы возможных исков, оспаривающих залог, неочевидны. Но если иски все же будут поданы, не исключено, что правоохранительные органы все-таки поинтересуются, на каком основании ЦБ реструктурировал кредиты и с какой стати вообще выдавал “беззалоги” банку?

Это вопросы, на которые сотрудникам ЦБ уже пришлось отвечать однажды десять лет назад и они очень не хотели бы услышать их снова. Тогда, спасая крупнейшие банки за счет стабилизационных кредитов, ЦБ действительно рисковал. За невозврат, выданный “СБС-Агро”, замначальника МГТУ ЦБ Александра Алексеева судили, обвинение требовало 5 лет. К счастью для Алексеева, все обошлось. Однако вплоть до осени 2008 года, когда грянул масштабный кризис, никто в ЦБ, несмотря на предложения банковского сообщества, не рассматривал всерьез возможность беззалогового кредитования.

“А если в ЦБ придет банк, который там чего-то химичит?”, — категорически возражал перед самым кризисом первый зампред ЦБ Геннадий Меликьян. “А вдруг посадят?”, — думали про себя его коллеги. Чтобы не посадили, осенью 2008-го, когда надо было спасать всю банковскую систему, ЦБ придумал выдавать беззалоги тем, кто соответствует определенному рейтингу. В случае чего можно было бы показать этот рейтинг прокурору (а также недовольным кредиторам) и спокойно умыть руки.

Сами рейтинги реального положения дел в банках часто не отражали, и “Межпромбанк” — не исключение. Как только после отзыва лицензии инвесторы стали задавать представителям ЦБ неудобные вопросы, им сразу же напомнили про рейтинговые агентства, создавшие завышенные ожидания у инвесторов. По мысли регулятора, инвесторы не должны были целиком полагаться на рейтинги. И помнить о нехорошем прошлом банка, который в 2004 году ЦБ не пустил в систему страхования вкладов.

Как надувался капитал

Нехорошее прошлое заслуживает отдельного описания. В 1998—1999 годах, когда банки рушились один за другим, “Межпромбанк” в два приема увеличил уставный капитал с 1 млрд до 25 млрд руб, оплатив его своими же кредитами, выданные аффилированным структурам. Надув таким образом капитал, банк не только стал самым капитализированным частным банком в России, но и увеличил кредитный портфель (на ту же сумму).

Уровень жизнедеятельности банка обычно определяются отношением оборотов по корсчетам за месяц к валюте его баланса. Для создания видимости “жизни” у “Межпрома” существовали счета ЛОРО и НОСТРО в Citicorp Banking Corporation (Багамы) и I.I.BankCorp, Inc. (Сан-Франциско). Между ними и прогонялись деньги, правда, никакими банками эти структуры в действительности не были, а были связаны с владельцами “Межпрома”, их “сотрудники” размещались в самом банке (Подробно об этом шесть лет назад писал Forbes).

На беду Пугачева в начале 2000-х ЦБ начал бороться с фиктивным капиталом и отказывал банкам в допуске в Систему страхования вкладов. Гиперактивные обороты с контрагентами, по которым банк, пользуясь их зарубежной юрисдикцией, не досоздавал резервы, по требованию ЦБ были свернуты. Однако обнулять капитал “Межпрому” не пришлось: он заверил ЦБ в том, что ненадлежащие активы заменены надлежащими.

На этом как-то все успокоилось, а для привлечения средств частных вкладчиков Пугачев обзавелся “чистым” розничным банком “Межпромбанк +”. А тем временем “Межпром”, по воле своего тщеславного владельца решил выйти на зарубежные рынки капитала. С первого раза это не удалось, так как банк не удосужился даже раскрыть инвесторам структуру собственности. Но он исправил промах и в 2007 году успешно привлек €200 млн, а в начале 2010 года — $200 млн.

Все, кто приобретал эти бонды до лета этого года, покупали сумасшедший риск по неадекватной цене. Все могло бы быть иначе, если бы инвесторы и кредиторы полагались не только на рейтинги. Если бы они почитали отчетность банка, то поняли: после 2004 года “Межпромбанк” всего лишь скорректировал масштаб рисования капитала. Но принципиально схемы изменились очень мало.

Чем владеет “Межпромбанк”

Из МСФО за 2005—2009 годы можно узнать, например, что все это время 40—60% капитала банка по-прежнему были сформированы, по сути, за счет ненадлежащих активов. Эти активы проходят в отчетности как “инвестиционные кредиты”. В примечаниях сказано: это кредиты, выданные заемщикам на приобретение акций предприятий, входящих в ОПК. По данным последней доступной отчетности (III кв 2009 года) в акции судостроительных компаний “инвестировано” 5,5 млрд, в угольные активы — 4,1 млрд, землю — 3,6 млрд руб. В одном месте сказано, что эти кредиты якобы имеют сроки погашения с января по декабрь 2010 года. Однако уже в разделе, посвященном риску ликвидности, они проходят как кредиты, срок погашения которых не установлен. Из всего этого следует несколько выводов.

Инвестиционные кредиты таковыми не являются: это притворные сделки, прикрывающие владение акциями предприятий ОПК. Эти активы не отражены прямо как владение акциями, и бумаги не надо переоценивать. Однако доля владения “Межпромбанком” через “прокладки” судостроительными и угольными активами может составлять 50—100%. В том числе в “Балтийском заводе” и “Енисейской промышленной компании”, разрабатывающей Элегестское угольное месторождение стоимостью несколько миллиардов долларов.

Фактически это означает, что “Межпромбанк” является головной компанией по отношению к активам ОПК. Однако если бы это было отражено прямо, банку бы пришлось составить консолидированную отчетность и включить туда эти активы. А еще пришлось бы уменьшить на соответствующую сумму собственный капитал, на основе которого рассчитываются нормативы ЦБ. Кредиторов дополнительные активы в конкурсной массе должны были бы обрадовать. Если они до них доберутся, то малоперспективные иски о субсидиарной ответственности к менеджменту и собственникам могут не понадобиться.

Однако схема владения сильно запутана. Как сказано в отчетности, инвестиционные кредиты обеспечены залогом акций предприятий, контролируемых ОПК, а принадлежат заемщикам они через цепочку посредников. И, вероятно, периодически она менялась. В похожих случаях при санации банков в разгар кризиса АСВ и ВЭБу не удавалось вытащить активы по цепочке и Агентство предпочитало воздействовать на собственника. Рассчитывать, что таким же образом можно добраться до зарубежных активов Пугачева, конечно не стоит, но вот промышленные активы в России — реальная возможность для кредиторов банка.

Устал рисовать

Кстати, российская отчетность банка тоже могла бы дать инвесторам немало данных для схожих выводов. Деловая активность банка, рассчитанная как отношение оборотов по корсчетам к активам, еще до кризиса была невысока. В июльском выпуске “Центра развития”, посвященном “Межпромбанку”, Дмитрий Мирошниченко указывал, что из 13 банков с аналогичным уровнем активности лицензия была отозвана у половины. При этом сопоставление сроков нахождения средств на расчетных счетах и средних сроков кредита свидетельствовало о том, что основной бизнес “Межпрома” велся со связанными структурами и баланс элементарно рисовался.

Летом 2009 года поступления по кредитам иссякли, а в марте этого года пропала и последняя ликвидность. Похоже на то, что Пугачев решил “сдать” “Межпромбанк” еще год с лишним назад, и в банке просто перестали рисовать баланс, удивляется Мирошниченко. К аналогичным выводам могли бы прийти и аналитики рейтинговых агентств, и аудиторы, и, уж безо всякого сомнения, ЦБ. Позже всех “проснулись” рейтинговые агентства — перед самым дефолтом по евробондам, в июне этого года. Аудиторы, видимо, раньше: заверенная отчетность по итогам 2009 года так и не появилась.

А вот когда “проснулся” ЦБ? Вообще-то там всегда были в курсе происходящего в “Межпромбанке”. Но поскольку банк крупно занял без залога, ЦБ должен был снова проверить подопечного. Судя по всему, роковая проверка, показавшая, что дела в банке — полный швах, прошла либо в конце 2009 либо в начале 2010 года. Потому что уже весной интерес к активам Пугачева стал проявлять Михаил Прохоров, а также “Северсталь”. Переписка Прохорова и ОПК с правительством размещена на сайте marker.ru.

Оправдание Игнатьева

У ЦБ были все основания для того, чтобы заставить банк снизить капитал до адекватного уровня или отозвать лицензию за существенно недостоверную отчетность (эти требования к отчетности ЦБ конкретизировал еще год назад). Тем не менее, этого сделано не было, и фактически ЦБ позволил “Межпромбанку” снова выйти на публичные рынки, где он при помощи “ВТБ Капитала” благополучно разместил выпуск евробондов — на €200 млн.

Казалось бы после всего этого вопиющего бездействия, поспешного оформления залога в свою пользу и невразумительных попыток переложить всю ответственность перед инвесторами только на рейтинговые агентства, ЦБ наконец должен был сделать какое-то серьезное заявление. И вот в понедельник на Комиссии по иностранным инвестициям оно было сделано — в присутствии иностранных инвесторов глава ЦБ Сергей Игнатьев отчитался за “Межпром” премьеру Владимиру Путину.

“Проблемы у этого банка возникли достаточно давно, мы о них знали, — признал Игнатьев. — Мы надеялись, что менеджмент и собственник банка постараются погасить задолженность, и я считаю, что такие возможности были и есть”. Если исходить из того, что “Межмпром” — это холдинговая структура по отношению к промышленным активам ОПК, то, конечно, есть.

Это, конечно, замечательно, что Игнатьев попросил-таки за кредиторов банка у Путина, и предложил заставить Пугачева вернуть долги “Межпромбанка”. К кому еще остается взывать, когда добраться до активов Пугачева непросто, а правительство у нас тем и славно, что всегда готово к управлению активами “вручную”. Но, может, Владимир Владимирович тогда и лицензии будет отзывать, если ЦБ не решается?

ЦБ просто обязан был отозвать лицензию у банка еще с июля, как того требует статья 20 закона “О банках и банковской деятельности”. Это обязанность возникает в отношении банков, допустивших просрочку по неисполнению требований кредиторов в течение 14 дней. За три месяца, предшествующие отзыву лицензии, банк не всегда отражал эту задолженность в картотеке. Однако в законе ничего и не сказано о наличии или отсутствии этого формального признака. Неужели судебных исков со стороны клиентов и писем от них в ЦБ не хватало?

Правовая норма об отзыве лицензии в ограниченный срок содержится в законе не случайно. Ведь известно, что после наступления признаков несостоятельности в большинстве случаев управляющие начинают действовать в ущерб интересам кредиторов. “Межпромбанк” не исключение: в сентябре он вывел 1 млрд руб. на Кипр, и сейчас прокуратура проверяет, были ли другие подобные операции. И после этого ЦБ продолжает объяснять задержку с отзывом лицензии интересами кредиторов. Где логика?

Исключения без правил

Между тем, Путина интересовало, насколько показательной для российской банковской системы является ситуация с банком. Игнатьев заверил: “Случай — уникальный, и ситуация не характерна для банковской системы”. Увы и ах, но приведенные выше факты из истории “Межпромбанка” говорят, что никакое это не исключение, а банкротство банка можно назвать запрограммированным. Он не первый и, к сожалению, не последний банк, трюки которого с отчетностью ЦБ предпочитает не замечать.

Есть еще как минимум одна крупная кредитная организация, у которой ЦБ также годами не отзывал лицензию — “Глобэкс”. В результате, когда в 2008 году банк все же пошел на санацию, она обошлась налогоплательщикам кратно дороже: вместо 13 млрд руб. аж в 80 млрд руб.! Если сравнить эти два банка между собой, может даже показаться, что они не уставали испытывать терпение ЦБ и просто соревновались между собой: кто хуже.

Разница в том, что в случае с “Глобэксом” ЦБ рисковал доверием вкладчиков к банковской системе, а в случае с “Межпромбанком” — доверием к ней иностранных инвесторов. Если оно будет подорвано, я не удивлюсь, если в примечании ко всем банковским рейтингам международные агентства начнут писать: “Существует риск того, что у ЦБ есть основания для отзыва у банка лицензии, и тем не менее он ее не отзывает”. Тут впору задаться вопросом: а планы насчет создания Международного финансового центра еще в силе?

На самом деле, в истории с “Межпромбанком” мало смешного, а еще меньше “черного” и “белого”. Много удивительного и много поучительного. Кредиторы, как было описано выше, пострадали во многом благодаря действиям (а, точнее, бездействию) Центрального банка. Но произошло это не потому, что в центральном аппарате Банка России процветает коррупция (тут я вполне доверяю экспертам, утверждающим, что там ее нет). И не потому, что люди ЦБ так уж наивны или непрофессиональны (напротив, таких профессионалов, как там, на рынке еще поискать, и кризис доказал это).

Просто ЦБ исторически избегал связываться с хоть сколько-нибудь политически влиятельными банками — ведь совет директоров и председатель утверждаются Госдумой. Стоит ли удивляться, что ЦБ вообще никогда не проявлял особой готовности к решительным действиям до обнаружения их фактической неплатежеспособности. На это был способен первый зампред ЦБ Андрей Козлов, но его убили.

Елена ЗУБОВА