Донбасс выпал из экономики Украины

Полтора года назад Донбасс по праву считался промышленным центром Украины.

Сегодня с каждым днем он все больше превращается в выжженную землю.

Система межбюджетных отношений Киева с регионом кое-как работает, но она сводится к выплате социальных расходов и перечислению налогов. Стимулов для роста экономики в регионе нет.

Бизнес в большинстве своем с Донбасса ушел, и пока возвращаться не планирует. Первыми регион покинули малые и средние компании. Они самые мобильные. По сравнению с большими предприятиями, им легче совместить перерегистрацию на подконтрольной Киеву территории с переездом на нее.

Самые неповоротливые — крупные компании. Большинство из них сменили регистрацию, но не переехали. Их мощности находятся в зоне АТО и перевозке не подлежат. Переезд крупного завода по стоимости равноценен его созданию с нуля.

Полтора года назад Донбасс по праву считался промышленным центром Украины.

Сегодня с каждым днем он все больше превращается в выжженную землю.

Система межбюджетных отношений Киева с регионом кое-как работает, но она сводится к выплате социальных расходов и перечислению налогов. Стимулов для роста экономики в регионе нет.

Бизнес в большинстве своем с Донбасса ушел, и пока возвращаться не планирует. Первыми регион покинули малые и средние компании. Они самые мобильные. По сравнению с большими предприятиями, им легче совместить перерегистрацию на подконтрольной Киеву территории с переездом на нее.

Самые неповоротливые — крупные компании. Большинство из них сменили регистрацию, но не переехали. Их мощности находятся в зоне АТО и перевозке не подлежат. Переезд крупного завода по стоимости равноценен его созданию с нуля.

Крупные компании с мощностями на Востоке вынуждены действовать следующим образом: платить налоги в бюджет Украины, находить общий язык с оккупантами, действовать в соответствии с политическими раскладами и сохранять в этом всем собственные активы.

На сколько у них хватит сил продолжать подобную эквилибристику — время покажет. Сейчас можно сказать одно, работа в условиях войны запустила процессы, которые трансформируют крупные бизнесы и изменят их отношения с государством.

Налогов все меньше

По статистике государственной фискальной службы, по состоянию на начало июля в Луганском и Донецком офисах по работе с крупными плательщиками числится 263 компании. Из них 94 находится на подконтрольной Украине территории, 169 — осталось в зоне проведения АТО.

При этом 51,5%, или 87 предприятий, которые находятся в зоне АТО, подают отчетность и платят налоги в бюджеты всех уровней.

Некоторые предприятия прекратили подавать отчетность и платить налоги из-за полной или частичной остановки деятельности. Часть промышленных и торговых объектов повреждены, некоторые полностью разрушены и восстановлению не подлежат.

В частности, речь о том же “Стироле”, комбинате “Каргилл”, “ДТЕК высоковольтные сети”, “ДТЕК шахта “Комсомолец”, а также Горловском машиностроительном заводе, “Трансмаше”, шахте им. Засядько, ГП “Центральный рынок Луганска” и других.

Из-за повреждений инфраструктуры проблемы с поставками сырья испытывают Алчевский металлургический комбинат, Артемовский завод по обработке цветных металлов, кондитерская фабрика “А.В.К” и другие.

Согласно официальным данным, по итогам полугодия в общий фонд госбюджета от крупных плательщиков Луганска и Донецка поступило 2,4 млрд грн. Это на 2,2 млрд грн или 48% меньше, чем за аналогичный период прошлого года.

В 2013 году доля луганских и донецких больших предприятий в доходах бюджета составляла 11,2%, в 2014 она снизилась до 8,1%, а в текущем скатилась до 3,4%.

Одна из причин подобного обвала — уменьшение поступлений налога на доходы физических лиц в связи с сокращением количества трудоустроенных. Темпы сокращения занятости в крупном бизнесе катастрофические. Так, если в мае 2014 на крупных предприятиях Луганщины и Донетчины работало более 308 тыс человек, то в июне эта цифра составляет 181,3 тыс человек.

Бюджетный эффект — 336,5 млн грн поступлений от НДФЛ за шесть месяцев текущего года, по сравнению с 613,3 млн грн в первом полугодии 2014. Поступления от ЕСВ снизились на 1,4 млрд грн и составили 2,6 млрд грн.

Ни вместе, ни порознь

Из-за войны компании вынуждены переживать определенное “раздвоение личности”. Это происходит, когда образуются сразу два центра управления компанией, и избавиться от одного из них не представляется возможным.

“Например, министерство инфраструктуры Украины каждый день по утрам проводит селекторные совещание с Донецкой железной дорогой. Дело в том, что территория ее распространения выходит за рамки географической Донецкой области. Нужно получать гуманитарные грузы, ввозить/вывозить уголь. Не контактировать с украинской стороной нельзя”, — отмечает в разговоре с ЭП заместитель бизнес-омбудсмена Татьяна Короткая.

По факту же, Донецкая железная дорога раздвоилась. “Существует часть дороги, которая подконтрольна во всем Киеву, в том числе с помощью частичного использования ресурсов Южной и Приднепровской железной дороги. А есть часть, которая находится в неподконтрольной Украине зоне. Безусловно, координация деятельности идет, потому что перевозки между территориями осуществляются”, — поясняет собеседник из аппарата правительства.

Появление двух центров управления компанией негативно отражается на ее работе.

“Проблема двоевластия касается не только Донецкой железной дороги, но и других инфраструктурных компаний, тех же облэнерго. Кому люди сейчас платят за электричество? А где облэнерго его берут?”, — отмечает эксперт по экономическим вопросам Артемий Ершов.

По какой формуле может координироваться работа этих компаний и как будут распределяться управленческие полномочия с учетом того, что Киев не признает власть самопровозглашенных республик — очень сложный вопрос, говорит эксперт. И пока нам только предстоит найти на него ответ.

Это не единственная проблема. Размещение активов в зоне АТО в любой момент может обернуться обвинениями в финансировании терроризма и попаданием под действие санкций.

Последний пример — обыски СБУ офиса компании “Параллель” в рамках расследования уголовного производства по ст. 258-5 Уголовного Кодекса (финансирование терроризма). Компания входит в холдинг “СКМ”. Офис ее находится в Запорожье, сеть заправок в основном расположена на востоке.

“Приведу вам еще один пример. На западе все работают в кредит. То есть поставки товаров или услуг на условиях предоплаты не популярны. Уже сейчас есть случаи, когда для компаний с активами в оккупированных территориях устанавливаются более жесткие ограничения по срокам проведения оплаты. Например, более трех недель на расчет им могут не дать”, — рассказывает ЭП представитель одной из компаний, которая занимается производством подакцизных товаров.

Будущее зависит от политики

Будущее крупного бизнеса в зоне АТО, безусловно, зависит от того, какой будет политика Украины в отношении самопровозглашенных ДНР-ЛНР.

“Если повторится сценарий с Приднестровьем, сразу же возникнет вопрос, как официально воспринимать продукцию этих предприятий. Например, для всех иностранных контрагентов продукция того же Алчевского металлургического комбината будет продукцией украинского производства. Вопрос в том, сможет ли она попадать на территорию Украины, и как именно”, — утверждает Артемий Ершов.

В разговоре с ЭП экономист Анатолий Амелин определил несколько вариантов будущего крупного бизнеса, связанного с востоком.

1. В случае реинтеграции региона в Украину в формате Минских соглашений, боевые действия должны прекратиться. В этом случае бизнес постепенно начнет возвращаться к привычному формату работы. Поскольку часть рынков потеряна и дешевых ресурсов нет, восстановление будет сложным. Возможно, будут созданы зоны с налоговыми льготами.

2. Реинтеграция региона происходит полностью на условиях Украины, что маловероятно. Это сценарий возможен или в следствие резкого ослабления России, или полной победы Украины в войне, или каких-либо других договоренностей или событий.

Дальше это сценарий похож на первый. После завершения войны, Украина занимается восстановлением региона, привлекает инвесторов, создает условия для их прихода. В том числе предлагает налоговые стимулы. В противном случае социального взрыва не избежать.
Фото lastnews.com.ua

Сейчас промышленность падает, предприятия закрываются, люди без работы. Если не запустить программу создания рабочих мест (инфраструктурные проекты — строительство объектов, ремонт дорог, восстановление производств), возможны голодные бунты, рост преступности.

3. Ситуация на Востоке развивается в формате “неопределенного болота”. Крупный бизнес продолжает терять позиции. С одной стороны оккупантам выгодно, что бы компании работали. Это снижает риск социальных протестов, люди получают зарплату.

С другой, регион де-факто в состоянии войны. Рынки сбыта теряются, из-за военных действий производства выходят из строя, доступа к ресурсам для восстановления нет. Ситуация ухудшается. Повышается риск “национализации”.

4. Оккупированные территории становятся частью России. Вероятностью этого очень небольшая — России это не выгодно по многим причинам. Но даже если случится, возникает вопрос, почему Россия должна финансировать Донбасс в ущерб своим остальным дотируемым регионам. У нее нет никаких причин поддерживать украинскую территорию — уголь в России есть, и он дешевле, металлургия более модернизирована.

Пока мятежный регион живет по третьему сценарию. Выберет ли власть другой — неизвестно. Но премьер-министр Арсений Яценюк возможность национализации DTEK уже озвучил.

Галина КАЛАЧОВА