Доллар и Дракон

На протяжении нескольких лет американские официальные лица вынуждали Китай повысить курс своей валюты. Они жаловались, что заниженный курс юаня представляет собой несправедливую конкуренцию, сокращающую рабочие места в Америке, а также способствующую повышению внешнеторгового дефицита Соединенных Штатов Америки. Как же должны реагировать на это официальные лица США?

Накануне недавнего саммита стран “Группы двадцати” в Торонто Китай объявил формулу, которая позволит значительно повысить курс юаня. Однако некоторых американских конгрессменов это не убедило, и они угрожают повышением тарифов на китайские товары.

Америка поглощает китайский импорт, оплачивая Китаю в долларах США, Китай владеет долларами и накапливает валютные резервы в размере 2,5 триллиона долларов, большинство из которых размещено в ценных бумагах казначейства США. По мнению некоторых наблюдателей, это представляет собой фундаментальное смещение глобального баланса власти, так как Китай может поставить США “на колени”, погрозив продать принадлежащие ему доллары.

Однако если Китай поставит США “на колени”, то в ходе этого процесса он сам окажется “на лодыжках”. Китай не только сократит стоимость своих резервов в связи с падением стоимости доллара, но также подвергнет риску постоянное желание Америки импортировать дешевые китайские товары, что будет означать потерю рабочих мест в Китае и приведет к нестабильности в стране.

Для того чтобы оценить, дает ли экономическая взаимозависимость власть, необходимо рассмотреть равенства асимметрий, а не только одну сторону уравнения. В этом случае взаимозависимость создала “баланс финансового террора”, аналогичного холодной войне, когда США и СССР ни разу не использовали свой военный потенциал для уничтожения друг друга во время гонки ядерных вооружений.

В феврале 2010 года группа старших военных офицеров, разгневанная продажей американских вооружений Тайваню, призвала китайское правительство продать правительственные ценные бумаги США в качестве ответной меры. Это предложение было оставлено без внимания. Вместо этого, Йи Ганг, директор китайского государственного управления по валютному рынку, пояснил, что “китайские инвестиции в казначейские облигации США — это обычная динамика инвестиций на рынке, мы не хотим политизировать их”. В противном случае пострадают обе стороны.

Тем не менее, равновесие не гарантирует стабильность. Всегда существует опасность от действий с непредсказуемыми последствиями, особенно если ожидается, что обе страны будут осуществлять движения по изменению существующей структуры и снижению своей уязвимости. Как, например, после кризиса 2008 года. В то время как США вынуждали Китай позволить повышение курса своей валюты, высокопоставленные чиновники в Центральном банке Китая начали приводить доводы, что Америке необходимо увеличить сбережения, сократить дефицит и продвигаться в сторону дополнительного использования вместе с долларом в качестве резервной валюты также специальных прав заимствования (СПЗ), выпускаемых МВФ.

Но Китай “громче лает, чем кусает”. Увеличенная финансовая мощь Китая может повысить его способность противостоять мольбам американцев. Однако, несмотря на ужасающие предсказания, его роль кредитора недостаточна для того, чтобы заставить США изменить свою политику.

Несмотря на то, что Китай принял меры по сокращению своих резервов в долларах, он не хочет рисковать полностью конвертируемой валютой по внутренним политическим причинам. Таким образом, юань, скорее всего, не будет исполнять роль доллара США в качестве крупнейшего компонента мировых резервов (более 60%) в течение следующего десятилетия.

В настоящее время, когда Китай начинает увеличивать потребление внутри страны, а не полагается на экспорт в качестве двигателя экономического роста, его лидеры могут начать чувствовать себя менее зависимыми, чем сейчас, когда доступ к рынку США служит источником создания рабочих мест, что является критическим для политической стабильности внутри страны. В этом случае, поддержание “слабого” юаня позволило бы защитить внешнеторговый баланс от потока импорта.

Асимметрия на валютных рынках является особенно важным аспектом экономической мощи, т.к. она является основой мировых торговых и финансовых рынков. Ограничивая конвертируемость своей валюты, Китай избегает вмешательства валютных рынков, которые могли бы упорядочить экономические решения внутри страны.

Сравните, например, порядок, который международные банки и МВФ смогли установить в Индонезии и Южной Корее в 1998 году, с относительной свободой США — благодаря возможности выражения американского долга в долларах США — увеличить правительственные затраты в ответ на финансовый кризис 2008 года. Фактически, вместо снижения курс доллара вырос, так как инвесторы считают, что экономическая мощь США гарантирует им “безопасную гавань”.

Безусловно, страна, в чьей валюте хранится значительная доля резервов, может получить международную власть от такого положения благодаря более простым условиям проведения изменений в экономике и благодаря возможности влияния на другие страны. Как жаловался президент Франции Шарль де Голль, “с тех пор как доллар является для всех базовой валютой, он заставляет других страдать от последствий плохого управления им”. Это неприемлемо. Это не может продолжаться долго”.

Но это продолжается. Американская военная и экономическая мощь повышают уверенность в долларе как безопасном средстве защиты. Как сказал канадский аналитик, “комбинированный эффект современного рынка капитала и сильная военная машина для защиты этого рынка, а также другие меры защиты, например устойчивая традиция по защите права собственности и репутация выполнения обязательств, создали возможность для наиболее простого привлечения капитала”.

G 20 сосредоточена на необходимости “изменения баланса” финансовых потоков путем изменения старой модели США с дефицитом таким образом, чтобы она сочеталась с прибыльностью китайской модели. Это потребует политически трудных изменений в области потребления и инвестиций, так как Америка будет наращивать свои резервы, а Китай — увеличивать потребление на внутреннем рынке.

Для указанных изменений необходимо время. Ни одна из сторон не спешит разрушать симметрию взаимозависимой уязвимости. Однако обе страны продолжают проявлять хитрость при определении структуры и институциональных рамок их рыночных взаимоотношений. Давайте будем надеяться, что ради глобальной экономики ни одна из сторон не просчитается.

Джозеф С. НАЙ-младший, бывший заместитель министра обороны США, в настоящее время профессор в Гарвардском университете