Большое море — мало ухи...

Этой осенью надежды жителей Донбасса полакомиться морской рыбкой во время очередной путины на “домашнем” Азовском море катастрофически не оправдываются. Рыбные ряды базаров практически пусты. А если и появится там случайный продавец, цену непременно загнет безбожную: по 15 гривен за килограмм мелкого — кости да голова — бычка, до трех червонцев за кило пеленгаса. Что же касается славного азовского судака, то цены ему сейчас нет из-за отсутствия в продаже.

Остается разве что ностальгически вспоминать прошлую весну, когда перекупщики, не имея мощных холодильников, из-за неожиданной жары вынуждены были “сбрасывать” свежий улов почти даром. На радость местным пенсионерам, которые со своими “кравчучками” выстраивались в длиннющие очереди напротив рыбных прилавков. Однако даже эта непритязательная категория населения “всеукраинской кочегарки” откушать деликатеса на полгода вперед, конечно, не в состоянии.

Сегодня же власть спешит успокоить представителей Донецка, мол, во всем виновата аномально теплая осень, которая не дает соответствующим образом охладиться массе морской воды. Поэтому рыбьи косяки не спешат, согласно генетической программе, подойти ближе к берегу, на мелководье. Где их уже заждались местные промысловики со своими неводами.

Однако у рыбаков есть другая версия: большой рыбы нет и не будет, потому что ее количество снизилось в акватории Азовья до критического уровня. Этот неформальный вывод практиков де-факто подтвердила общая украинско-российская комиссия по вопросам рыболовства, которая на днях провела заседание в приморском Бердянске. Ведущий ихтиолог Мариупольской рыбинспекции Светлана Чекменева сообщила по итогам встречи, что эксперты из двух стран, в общем владении которых находится Азовское море, вынуждены были уменьшить квоты вылова рыбы минимум на треть. В частности, наиболее популярного пеленгаса разрешается добыть 9 тысяч тонн, бычка — лишь 4,5 тысячи тонн, благородной камбалы-калкана — 76 тонн. В очередной раз подтвержден полный запрет на промысел осетровых пород, исключение сделают разве что для научных работников, разрабатывающих технологии восстановления рыбных запасов хронически “больного” моря.

Как тут не вспомнить, что столетие тому назад азовской рыбы ловили столько, что в прибрежных поселках ее сушили, чтобы зимой использовать в качестве топлива для печей. А в советские времена копеечной тюлькой откармливали свиней на колхозных фермах.

По-видимому, отношение к уникальной азовской фауне как к дармовым “дарам моря”, которым конца-края нет, и послужило главной причиной постепенного оскудения водных глубин: сначала исчезли “царские” белуги и осетры, потом переселилась в Красную книгу и рыбацкие басни рыба, которую по обыкновению нужно было резать в глубокой миске, потому что в процессе приготовления собиралось “на два пальца” жира. Лишь в воспоминаниях гурманов осталась настоящая азовская тарань, которая должна была насквозь просвечиваться на солнце, будто на рентгене. Да что там благородные породы — совсем исчезла мелкая, однако чрезвычайно вкусная азовская селедка-шемая, которую когда-то прямо на берегу солили в огромных кадках и поскорее отправляли в большие города — несколько дней в дороге было достаточно, чтобы получилось отборное угощение.

Уже в канун горбачевской “перестройки”, поняв, что промышленный потенциал Азовского моря катастрофически подорван, сюда завезли дальневосточную кефаль-пиленгас. Некапризный новосел прижился, начав активно вытеснять традиционного судака. Сегодня именно пиленгас да еще мелкая килька составляют львиную долю официального улова местных рыбаков.

Хоть — об этом догадываются или точно знают почти все — существует еще одно, так сказать, скрытое слагаемое к ежегодному урожаю “живого серебра”.

НОЧЬ, “КАЛАШНИКОВ”, МОТОРКА

Извечным врагом азовской рыбки является местный браконьер. Согласно подсчетам рыбинспекции и общественных организаций Донбасса, почти две трети улова, который каждую путину реализуется на базарах региона, является незаконным товаром. Вы спросите, куда же в таком случае смотрят стражи порядка, рыночный и территориальный “контроль”? Так все туда же, горько иронизируют знатоки ситуации, — в карман браконьеру. Последний, если не желает, чтобы его криминальный бизнес погорел, обязан исправно делиться прибылью с представителями несметных коррупционных “крыш”.

Рядовые же работники рыбинспекции, отправляясь в море ловить пиратов азовских рыбных полей, без преувеличения, рискуют жизнью. Потому что давно прошли времена, когда, напоровшись на ночную засаду рыбинспекторов, браконьер без колебаний отрезал от лодки поводок сети-волокуши и выбрасывал за борт десятки килограммов незаконной добычи, избавляясь таким образом от вещественных доказательств преступления. Сегодня же, ввиду несравнимого увеличения стоимости и снастей, и улова, самозванные хозяева азовских богатств все чаще предпочитают дать силовой отпор проверяющим. Рыбинспекторы “не на диктофон” рассказывают журналистам об автоматных очередях, которыми их иногда недвусмысленно предупреждают о нежелательности их присутствия в местах, где размещены ставники-невода.

Как результат — в масштабные рейды на защиту азовской рыбы работники специализированной инспекции все чаще выходят под прикрытием скоростных бронекатеров украинских пограничников, базирующихся в Азовском море. Безусловному преимуществу людей в зеленых фуражках браконьеры противостоять неспособны. Но, заплатив штраф и починив снасти, вскоре снова выходят на ночную “работу”.

Справедливости ради стоит заметить, что судьба браконьера все же рискованная и очень зависима от рыбацкого фарта. Если шторм или рыбинспекция мешают в течение двух-трех ночей “потрусить” поставленные сети, пойманная рыба погибнет и испортится, потеряв товарное качество. Еще худший вариант, когда придонные ставники заилятся настолько, что их нельзя будет поднять в лодку. А бывает и так, что обычно спокойное, “курортное” Азовское море решит сыграть злую шутку, налетев неожиданным шквалом. В ноябре на траверзе поселка Гурзуф именно по этой причине утонули два опытных рыбака.

РЫБА ИЩЕТ, ГДЕ ЧИЩЕ?

Но вот парадокс: несколько лет назад Азовское море внезапно продемонстрировало “бум рождаемости” ценного и вкусного судака. Аппетитные пудовые рыбины украшали тогда все продуктовые прилавки, а цены вовсе не “кусались”. Объяснение феномена было простым: металлургические предприятия Донбасса были в глубокой стагнации производства и, соответственно, по минимуму сбрасывали производственные стоки в мелководное Азовье. Морское же население, отреагировав на “просвет”, поспешило использовать свой, возможно, последний шанс на выживание.

Портовый Мариуполь, центральный город азовского побережья, по какой-то старой бессмысленной традиции принято считать курортом. Между тем эти “морские ворота донецкой области”, в дополнение, “украшены” сразу двумя металлургическими гигантами. И оба предприятия, комбинат им. Ильича и “Азовсталь”, как утверждают мариупольские “зеленые”, полностью сознательно уничтожают море, рядом с которым расположены. С такой мыслью трудно не согласиться, учитывая, например, тот факт, что только в этом году Государственная экологическая инспекция инициировала 29 судебных исков к металлургам на общую сумму 25,6 миллиона гривен. Ни одной из претензий владельцы меткомбинатов не признали, решив, что лучше ввязаться в бесконечные законодательные марафоны-состязания. Однако, если даже “грязные” миллионы в итоге выплатят, размер штрафов никоим образом не будет отвечать ни прибылям, полученным за счет игнорирования природоохранных требований, ни вреду, причиненному Азовью.

А рыба — она же вовсе не глупая. “Достаточно отойти от Мариуполя километров на 30 в сторону России, как вода в море становится другой, намного чище, — рассуждает над проблемой начальник Мариупольской инспекции рыбохраны Вадим Литвиненко. — Именно там рыбьи косяки и расположились сейчас”. Выходит, азовское “живое серебро”, родившись на свет и нагуляв вес у берегов Украины, со временем навсегда “эмигрирует” в соседнее государство.

Уже много лет ответственные чиновники Украины и России ведут переговоры о распределении акватории пограничного Азовского моря. Наши соседи избрали тактику изнурительной волокиты, понемногу отвоевывая себе уступки в контроле над судоходными фарватерами и участками, перспективными по газу, нефти. Азовские рыбаки предупреждают: если не внести в протокол межгосударственных переговоров еще и “рыбий” вопрос, останемся у сказочного когда-то моря вообще ни с чем.

ИКРА ИЗ ПРОБИРКИ

Необычное событие собрало недавно у устья небольшой речки Топкий Еланчик практически все население райцентра Новоазовск: местное частное предприятие решило отметиться оригинальным способом, выпустив в море 70 тысяч мальков осетра. Миниатюрных рыбьих аристократов, которых вывели в специальных металлических чанах с проточной водой, сначала выплескивали в родную стихию ведрами, а устав, задействовали автомобильную цистерну. Как сообщил руководитель фирмы-благотворителя Николай Гнатушенко, для осуществления замысла пришлось закупить четыре килограмма “живой” черной икры, которая обошлась в кругленькую сумму. Да еще и по акции нанять на несколько дней катер для охраны осетровой “малышни”, пока она, привыкнув к свободе, не мигрирует подальше от берега.

И все бы хорошо, но по слухам новая фирма планирует на морском берегу выращивать традиционные местные породы красной рыбы в искусственных условиях. Мол, “на свободных хлебах” тот же осетр взрослеет десяток лет, и из тысячи мальков выживают единицы. А с применением современных технологий “царская” рыба будет рождаться, набирать вес, продуцировать знаменитую азовскую икру и, в итоге, превращаться в деликатесный балык (как цыплята-бройлеры в пределах одного фабричного цеха), так и не почувствовав вкус настоящей морской волны, настоянной на южном солнце.

По-видимому, такая рыба “из пробирки” неизбежно появится на наших столах в будущем. Но к уникальному Азовскому морю это уже не будет иметь ни какого отношения.

Сергей КОРОБЧУК