Без перезагрузок. Как администрация Байдена калибрует санкции против РФ

В проблематике новых и новейших антироссийских санкций, в первую очередь американских — а теперь все они стали обновляться едва ли не еженедельно — начали присутствовать три смысловых блока, которые ранее либо отсутствовали, либо считались маловероятными.

На опережение

Предварительно следует сказать, что обращать внимание на риторику, как и при Трампе (и вновь преемственность — прямо транзит от Буша к Обаме!) тех или иных дипломатических чиновников — занятие зряшное. Это, во многом, удел тех, кто по тем или иным причинам, временами экзотическим, находится в оппозиции к партии, этих чиновников назначившей. Между тем, официальная позиция Вашингтона по отношению к Москве сегодня звучит так: да, США не стремятся к эскалации (а когда они последний раз стремились, при Картере и Рейгане что ли?), но воспринимают Россию как вызов себе и не намерены “перезагружать” нынешнее состояние дел (и характеристика Путина “убийца”, с которой согласился Байден — тому подтверждение). Такая вот вполне уверенная платформа, никаких “отдельных вопросов” или “необходим диалог со всеми”.

Отсюда первый смысловой блок сформирован функциональной и идеологической преемственностью — ведь можно увидеть, что Джо Байден начинает там, где закончил Барак Обама — это усиление НАТО, в украинском преломлении — новых, финансовых алгоритмов Альянса. Вспомним, что точка зрения Обамы по поводу Путина, которого он позднее расписал в мемуарах как типичного гангстера, резко поменялась только после того, как кремлевский сиделец надул 44-го американского президента в Сирии. И касалось это надувательство химического оружия.

Что же происходит в первые месяцы президентства Байдена? Воздушные удары США по сторонникам Ирана в Сирии (почти забытое явление — при Трампе американцы постоянно сокращали присутствие) и набирающее скорость подведение РФ под жесткий американский закон о преследовании нарушителей этого режима (CBW Act от 1991 года), инициированное при Трампе, но при нем же по неясным причинам и заторможенное. Поэтому процедуру, по сути, пришлось запускать с самого начала, давая РФ от месяца до трех на “объяснения”. Но это, кстати, далеко не все — ниже более содержательно вернемся к санкциям самим по себе.

При Байдене — и это второй новый смысловой блок, санкции вводятся с опорой на более широкое участие союзников, добровольное или вынужденное. Кто еще недавно мог бы ожидать от германских банков такой прыти как отказ в обслуживании счетов российских телеканалов? Это притом, что Берлин проводит крайне осторожный курс по отношению к России, поскольку их объединяют (году в 2013 можно было почти сказать “спаивают воедино”, но РФ сорвалась с рельс) общие гешефты. Активизировалась Великобритания, определив Россию, а не Китай — главной угрозой собственной безопасности.

Конечно, у коллективного действия есть свои минусы: скорость, и проблема консенсуса в ЕС, ведь в его состав входят глубоко инфильтрированные российской коррупцией страны. Тем не менее, видно, что Америка уже действует и будет действовать на опережение, предпринимая предварительные действия и убеждая — разными способами — европейцев следовать за собой. Как Байден и Блинкен будут справляться с партнерами вроде Франции и Австрии, пока сказать непросто — в первом случае надо будет как-то пытаться вернуться к большому торговому соглашению (пряник), а во втором начать разбор баз данных компромата (кнут).

Так или иначе, на уровне, по крайней мере, морального лидерства, трещины в западном конгломерате, пробитые Путиным, Си Цзинпином и Трампом, начнут заливаться бетоном. Развод и роспуск в нынешней ситуации, при всей преимущественной инфантильности ряда западных элит — никому не выгоден.

Управление страхами

Что касается Европы в более общем плане, то она упустила время, не сумев сформировать собственной внешней политики за четыре года президентства Трампа. Унижение Жозепа Борреля в Москве поставило точку на тематике отдельной от США коллективной внешней политики ЕС на долгие годы вперед. То, что процесс вывода войск из Германии свернут, в то время как расширение американского присутствия в Центрально-Восточной Европе продолжается — четкий сигнал о доминировании НАТО и сдаче европейских “самостийных” фантазий в архив.

Наконец, третий смысловой блок — это управление российскими страхами и постепенное избавление от желания “обострять”, в частности связанное с необходимостью смены собеседников. Второе связано со списыванием РФ в качестве контрагента в связи с ее преизрядным упрощением как субъекта. Так, если в начале прошлого десятилетия РФ еще пыталась изображать из себя цивилизованную страну, причем такую, которая способна решать международные вопросы, то сегодня приличия отброшены.

Внутренняя политика Москвы состоит в том, чтобы подавлять и воровать, внешняя — чтобы вредить, причем независимо от эффективности и результата. Отсюда, как, собственно, и было при Картере и Рейгане (заметим, линия Трампа напоминала линию благодушного Форда, а Буша-Обамы — Никсона и Кеннеди) возник аргумент в пользу обострения. Почему бы и не обострять? Тем более что в условиях пандемии, форсированной перестройки экономик, технологического прорыва и отхода от монетаристской догмы внешняя политика США, направленная на обострение, будет явно не хуже любой другой.

Управление страхами мы видим уже после первых, связанных с Навальным, точечных санкций. Характерно, что они затронули и германские, и швейцарские предприятия. Так, по мнению первого министра финансов РФ лидера партии “Гражданская инициатива” Андрея Нечаева, возможные санкции США по госдолгу России нанесут серьезный удар по российскому рынку.

Ведь около 40% вложений в государственные рублевые долговые бумаги (ОФЗ) — это вложения нерезидентов, а значит, произойдет обвал рынка. Притом, что почти исчерпавший возможности грабежа внутри страны (уровень нищеты тоже достиг 40%) Кремль сегодня активно занимает — санкции либо сильно удорожат процент заимствований, либо парализуют весь процесс, в зависимости от глубины.

Ясно, что несмотря на огосударствление российской экономики, такой процесс начнет цепную реакцию, к тому же это огосударствление не носит социалистического характера. Но что потеряют США и что — Россия от расширения секторальных санкций?

Пусть бомбят Воронеж

Речь, напомним, идет о снижении уровня дипломатических отношений, запрете на полеты в США находящимся под контролем государства авиакомпаниям, полном торговом эмбарго, не затрагивающем только лишь продовольственные товары, и тотальном отказе от операций с государственными ценными бумагами.

Во-первых, дипломатические контакты и сейчас минимальны, ведь в России давно перестали даже выдавать американские визы). Во-вторых, прямое авиасообщение практически прекращено карантином. Отдельные санкции против “Аэрофлота” с участием европейцев были бы более эффективны. В-третьих, на торговлю с Америкой по итогам 2020 года пришлось 4,2% российского внешнеторгового оборота. Некритично, но прекращение тоже будет болезненным.

И хотя запрет на операции с долговыми бумагами также не является катастрофическим (иностранцы владеют ОФЗ менее чем на 3 трлн. рублей или 2,7% ВВП, и эти бумаги выкупит государство), на фоне десятилетней стагнации — это весомый фактор. Не говоря уже о технологических ограничениях, в ответ на атаки против американских корпораций в сфере коммуникаций (при всей их алчности и готовности работать с тоталитарными режимами).

За последние годы в связи с отравлениями Александра Литвиненко, Скрипалей и того же Навального против десятков людей и организаций были введены санкции. Из США и ЕС были высланы 113 российских дипломатов и разведчиков под прикрытием, впереди маячат еще более суровые меры. А теперь в рамках управления страхами важно (в отношении смены собеседников) понять две вещи — российских диссидентов в вопросе дальнейшей политики санкций пора перестать слушать.

Мало того, что режим ими прикрывается и держит в заложниках, мало того, что оппозиция уже показала все, на что была способна, но и главный интерес российской оппозиции состоит вовсе не в победе над Путиным, а в сдерживании озверения диктатуры, очеловечивании ее. Именно эти песни мы слышим который год. И они транслируются на Запад как элементы стратегии — а это путь в никуда. Несомненно, на единственную возможную серьезную линию США — линию на изоляцию, стимулирование инфляции и, в итоге, товарного дефицита — Путин ответит еще более масштабными “бомбардировками Воронежа”, ускорением постройки арктического ГУЛАГа, но почему это должно занимать немало пострадавший от террориста в Кремле Запад и союзные ему страны?

На восьмой год войны противникам Путина в самой России пора бы заняться чем-то посерьезнее, чем нытье и хождение с транспарантами, а лучший способ ускорить их самосовершенствование — это методики первого русского лауреата Нобелевской премии Ивана Павлова и родственный бихейворизм. Отсюда и следует, что управление страхом и постоянное наращивание санкций согласно американскому же закону может только усиливаться, но при этом выведение из-под удара разного рода влиятельных россиян за границей, где они активно финансируют якобы оппозиционные организации, должно прекратиться. Такая смена фокуса представляется важным компонентом обновления стратегии сдерживания. Которая как раз дорабатывается в Вашингтоне в эти недели.