Теперь четыре сырьевых государства будут содействовать продолжению индустриализации Китая.

Термин БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) появился в 2001 году. Эту аббревиатуру ввел в употребление глава отдела глобальной экономики инвестбанка Goldman Sachs Джим О'Нил для обозначения группы стран — драйверов роста глобальной экономики. И действительно, сейчас страны БРИК обеспечивают 16% мирового ВВП и 45% его прироста после начала кризиса. На момент формирования клуба быстрый экономический подъем всей четверки был связан с экспортом сырья, но Китай сделал мощный рывок в сторону индустриализациии, и сейчас Поднебесная превратилась в “мастерскую мира”. Этим путем, хотя и с отставанием, идут Бразилия и Индия. В значительной мере успехи последних связаны с мощным потоком иностранных инвестиций: компании индустриальных стран заходят туда не только за сырьем, но и чтобы застолбить доли перспективных рынков. Ну, а мудрая экономическая политика вынуждает инвесторов способствовать индустриализации.

Например, стремление международных сталелитейных и горнорудных компаний добраться до индийской железной руды остается неудовлетворенным: правительство соглашается выдавать лицензии на разработку месторождений только при условии, что добытое там сырье будет поступать только на местные заводы. Поэтому Arcelor Mittal, Posco и другие продвигают  проекты строительства крупных сталелитейных мощностей в Индии. А для этого им придется строить железные дороги и порты, из которых можно будет экспортировать стальную продукцию.

Аналогичным образом развивались бы события и в Бразилии, но там практически все перспективные месторождения и связанная с ними транспортная инфраструктура подконтрольны горнорудному гиганту Vale. Поэтому правительство оказывает нажим именно на эту компанию, требуя от нее инвестировать в строительство сталелитейных заводов, чтобы сместить структуру экспорта в пользу более высоких переделов. Но, разумеется, иностранные компании присутствуют и в Бразилии, в том числе — сталелитейные.

Африка издавна привлекает интерес добывающих компаний: на континенте есть нефть, алмазы, золото, железная руда, кобальт, уран, медь, бокситы, серебро. При этом многие ресурсы пока даже не исследованы. Некоторые месторождения оккупированы динамичными международными группами, которые, по мнению некоторых экономистов, ведут “хищническую добычу сырья”. Ну, а обилие редких минералов привело к тому, что Африка оказалась под давлением чужих интересов, что обуславливает войны и тормозит развитие региона. Систематические вооруженные конфликты создают опасность для инвестиций, но минеральные богатства служат весьма привлекательной приманкой. Поэтому, помимо давно обосновавшихся в Африке De Beers, Anglo American, Goldcorp и других компаний, на континент приходят новые и новые инвесторы.

После нефтяного кризиса 2003 года и недавних находок новых углеводородных резервов — континентальных и офшорных — региональными лидерами по добыче нефти стали Судан и Нигерия. При этом 40% суданских месторождений уже принадлежит китайским корпорациям. А в последние годы, когда Китай опустошил мировые рынки сталелитейного сырья, многие компании ринулись в Африку за железной рудой. После многочисленных попыток проникнуть в закрытый для пришельцев железорудный сектор Anglo American сумела приобрести южноафриканскую компанию Kumba Resources (теперь — Kumba Iron Ore), железорудное подразделение сталелитейного завода Iscor, который позднее купила Mittal Steel. Сейчас активизировались и другие инвесторы. По подсчетам RBC Capital Markets, в Африке запланированы более сорока проектов общей стоимостью более 50 млрд. долларов, реализация которых выведет на рынок 500 млн. тонн железной руды в ближайшие восемь лет.

По оценкам RBC, в рамках некоторых перспективных проектов могут быть созданы крупные производители железорудного сырья, главным образом — окатышей, поскольку многие африканские месторождения содержат магнетит низких категорий. Наиболее перспективными эксперты RBC считают African Iron, African Minerals, Bellzone Mining, Cape Lambert Resources, Core Mining, Equatorial Resources, London Mining, Sundance Resources and Zanaga Iron Ore Co. Основным направлением экспорта добытого сырья станет, разумеется, Китай. При этом отметим, что стремление китайских покупателей снизить зависимость от традиционных поставщиков из Бразилии и Австралии повышает значение африканских проектов.

Кроме того, в Либерию зашла группа Arcelor Mittal, которой достался самый привлекательный актив — месторождение в либерийской провинции Нимба, прилегающей к границе с Гвинеей, резервы которого составляют около 1 млрд. тонн. Вслед за ней потянулись и другие сталелитейные компании, в том числе — российская “Северсталь”. Не осталась в стороне и Vale, которая в апреле прошлого года истратила 2,5 млрд. долларов на покупку 51% компании BSG Resources в Гвинее — бразильская компания погналась за богатыми депозитами (включая некоторые блоки месторождения Simandou), игнорируя политические риски, связанные с инвестициями в эту страну. Надо признать, что актив весьма привлекательный: BSG Resources располагает нефтяными и газовыми проектами в России и Нигерии, а также проектами по добыче меди, алмазов и железной руды в Африке.

И конечно, ринулись в Африку китайские компании. А чтобы облегчить им проникновение на континент, в ноябре 2010 года ЮАР посетил вице-президент Китая Си Жиньпин, которого считают следующим президентом Китая. По словам Джереми Стивенса, экономиста Standard Bank, это означает, что “китайская политическая дипломатия направлена на преобразование миропорядка с участием Африки”. Правда, управляющий директор Всемирного банка Нгози Оконджо-Айвила говорит по этому поводу, что китайским компаниям, которые интересуются африканскими ресурсами, следует прекратить заключение сделок “за закрытыми дверями” и сделать свои инвестиции “более прозрачными”. Однако вряд ли стоит ожидать, что к этим словам прислушаются. Кстати, ближайший саммит БРИКС состоится в текущем году именно в Китае.