Землетрясение и цунами нарушили энергоснабжение японских сталелитейных заводов и повредили портовые мощности. В этой ситуации крупнейшие предприятия были остановлены, а поставщики железной руды переадресовали несколько судов в Китай, куда и без того поступает две трети австралийского железорудного экспорта. Эта сравнительно небольшая добавка оказала на рынок скорее психологический эффект. Однако цены все равно ускорили падение. Китайские заводы сейчас не склонны к закупкам: во-первых, они уже создали неплохие запасы сырья, а, во-вторых — есть смысл подождать дальнейшего снижения цен в связи с ослаблением японского спроса. Поэтому цены на руду упали в середине марта до 168-170 долларов за тонну — на 15% от февральского пика (около 200 долларов). Трейдеры и аналитики не ожидают изменения тенденций в скором будущем: по их мнению, основной причиной январского бума была спекулятивная активность, а сейчас просто продолжается коррекция, слегка ускорившаяся в связи с событиями в Японии.

Учитывая высокий уровень запасов сырья у китайских производителей и в портах, а также ожидания дальнейшего снижения цен из-за японских событий, агентство HNA Topwin Futures в Шанхае прогнозирует, что цена на руду упадет до 160 долларов за тонну. Тем не менее надолго эта тенденция не сохранится. По мнению экспертов Citigroup, напряженность с поставками настолько велика, что рынок поглотит все, что поступит из других регионов. По их прогнозу, скоро цены на руду восстановятся до 190 долларов и сохранятся на уровне, значительно превышающем 100 долларов в ближайшие пару лет. В частности, на 2012 год аналитики Citigroup прогнозируют цены на руду порядка 140 долларов за тонну. А в среднесрочной перспективе начнется бум в связи с восстановительными работами в Японии, для которых потребуются значительные объемы стальной продукции.

И все же будущее сырьевых рынков определит развитие событий в Китае. Стремление правительства затормозить инфляцию, которая достигла двухмесячного максимума — 4,9%, привело к ужесточению кредитной политики, что в комбинации с низкими ценами на сталь и обусловило коррекцию на рынке железной руды. Многие эксперты полагают, что грядущее повышение японского спроса только отсрочит неизбежный спад, и эта отсрочка может превратить его в обвальное падение. Так, преподаватель Йельского университета Викрам Маншарамани (известный успешными инвестициями в ценные бумаги) считает, что нынешняя ситуация стимулирует горнорудные компании к ускоренному расширению добычи, и отсрочка в снижении спроса “сделает итоговую коррекцию более резкой, чем если бы избытки руды попали на рынок сейчас”. Причем достаточно высока вероятность, что реализуется еще более суровый сценарий развития событий.

Сейчас инвесторы относятся к Китаю с большой осторожностью. Имеются обоснованные опасения, что когда лопнет спекулятивный пузырь на рынке недвижимости, последствия этого взрыва для мировой экономики окажутся не менее серьезными, чем начало ипотечного кризиса в США. По этому поводу, кстати, стоит вспомнить слова Чака Принса, тогда еще главы Citigroup, сказанные им в интервью Financial Times относительно тенденций на рынке жилья в июле 2007 года — через год после того, как на нем лопнул пузырь, и за пять месяцев до начала мировой рецессии: “Когда музыка перестанет играть, ситуация усложнится. Но пока она звучит, следует танцевать”. Насколько именно “усложнилась ситуация”, когда “музыка прекратилась” — общеизвестно. А сейчас, как считает Маншарамани, мир пляшет под другую музыку — с потенциально катастрофическим финалом.

И действительно, в Китае сейчас налицо все признаки неустойчивого бума, и главный из них просматривается на рынке жилья, где инвестиции достигли опасного уровня в 6% ВВП. Именно при таком их объеме лопнул спекулятивный пузырь на жилищном рынке США в 2006 году. Более того, на последние десять лет невозвращенные долги застройщиков и держателей жилищных ипотек в Китае увеличились в пять раз, а непогашенные остатки ссуд выросли вдвое только за последние три года. А еще хуже, что правительство Китая слишком щедро вкладывало деньги в создание спроса, который так и не насытился. В результате этих инвестиций возникли “города-призраки”, в частности, Кунбаши — город во Внутренней Монголии, спроектированный на 1,5 млн. жителей, реальное население которого составляет всего 20 тыс. человек. Или, например, новый торговый центр New South China Mall, построенный неподалеку от Гуанчжоу в расчете на полторы тысячи арендаторов, которых в реальности оказалось всего несколько десятков. В этих и многих других случаях “доля успешных попыток” составляет примерно 1%, а пустующие дома, магазины и административные центры могут оказаться прелюдией к резкому сокращению правительственных инвестиций в строительство и инфраструктуру.

В результате Китай, который в последние годы обеспечивал работу одного из двигателей мировой экономики — сырьевого — резко сократит потребление металлов, которые используются в строительстве. По оценкам Goldman Sachs, китайский вклад в мировой спрос на медь, алюминий, цинк, свинец и никель составляет около 40%, хотя в 2000 году его доля потребления этих металлов находилась в пределах 6-16%. Кроме того, сейчас страна обеспечивает примерно половину мирового потребления нерафинированной стали. И снизится мировой спрос на сырье, за счет которого процветают такие страны, как Бразилия и Австралия, а также — крупнейшие мировые производители горнорудного оборудования. Причем все эти компании — потребители стальной продукции, как и горнорудные корпорации, не говоря уже о верфях, на которых строятся суда для доставки в Китай руды и коксующегося угля. Так что если экономика Поднебесной замедлится хотя бы до 5% в год — эффект будет сокрушительным.

Правда, пока китайская музыка звучит весьма впечатляюще.