Украинская угледобывающая промышленность на протяжении всей своей истории умудрялась сочетать в себе несочетаемое. С одной стороны, она действительно была одним из локомотивов экономики, поставляя на внутренний и внешний рынки качественные энергоносители, что позволяло говорить о создании на их основе целой системы отечественной энергобезопасности. С другой стороны, углепром, перманентно являлся местом сосредоточия разного рода проблем, из-за чего некоторые горячие головы время от времени извлекали на поверхность вопрос о тотальной ликвидации украинской угольной отрасли, как таковой.

Впрочем, здравый смысл и экономические реалии постепенно расставили все по своим местам и, в какой-то момент, горняки Украины сумели найти близкий к оптимальному режим своего функционирования. Предприятия отрасли условно разделились на две большие группы. Одни демонстрировали эффективность и рентабельность, а также рост производства. Другие решали преимущественно социальные проблемы, обеспечивая занятость существенной части населения проживающего в регионах угледобычи, что тоже являлось и является важной государственной задачей.

Шаткое равновесие было утрачено вместе с началом вооруженного противостояния на Донбассе, основном украинском угледобывающем регионе, совпавшее по времени с очередной волной общемирового кризиса. А “вишенкой на торте” стало падение цен на уголь на внешних и внутренних рынках и сужение рынков, как таковых. Кажется, все кризисные явления, которые можно нарисовать и представить, материализовались в Украине, чтобы обрушиться на ее угледобывающую промышленность.

Разумеется, удар по угледобывающей отрасли не мог не вызывать негативных последствий и для ее коксового дивизиона. Уже сейчас можно говорить, что украинский углепром практически утратил мощности, производящие коксующийся уголь и рассматривающиеся как база для черной металлургии.

На территориях, в настоящий момент не подконтрольных Украине, остались шахты “Метинвеста” (“Краснодонуголь”), шахты “Макеевугля”, предприятия ДУЭК, шахта им. Засядько и шахты Центрального района Донбасса (“Артемуголь”). Последние, по меткому определению специалистов отрасли, и вовсе работают “как водокачка”, т.е. обеспечивают водоотлив и заботятся скорее хоть о каком-то сбережении производственной инфраструктуры, нежели о добыче. Кроме того, что по ряду объективных причин, уровень производства угля на предприятиях, которые все же работают, ощутимо снизился, а доставка “черного золота” через линию разграничения связана с целым рядом проблем, подчас совершенно непредсказуемых и неразрешимых.

На территории Украины коксующиеся угли продолжают добывать предприятия “Торецкугля” (прежнее наименование — “Дзержинскуголь”), но в связи с тем, что крутые угольные пласты залегают там на большой глубине, добыча их, традиционно, считается проблемной и поэтому объемы выдаваемой на-гора продукции невелики.

Кроме того, в небольших объемах, коксующиеся угли добываются в Украине на принадлежащих ДТЭКу шахтах “Павлоградугля” и “Добропольеугля”, на “Южно-Донбасской №1” и “Южно-Донбасской №3 им. Н. Сургая”, и, частично, на шахте “Краснолиманская”. Но количество “черного золота”, производимого указанными предприятиями и подходящего по своим свойствам для производства  кокса, столь невелико, что в металлургии эти угли используются в шихте в небольших объемах для коксования как “присадки” или “газовые добавки”.

Кроме указанных, одним из ведущих предприятий укруглепрома, поставляющих на рынок коксующиеся угли, является входящее в компанию “Донецксталь” шахтоуправление “Покровское”. Остальной, добываемый в Украине уголь, не годится для производства кокса, в связи с отсутствием специфических свойств коксования и спекания, и потому используется в энергетике.

Отчего же так много внимания коксующемуся углю? На внутренних и внешних рынках начался резкий рост цен на коксующийся уголь. За последние два месяца его стоимость выросла в полтора раза и тенденции говорят о том, что этот рост еще будет продолжаться. Удивительно, что при этом цены на железорудное сырье, огнеупоры  и продукцию черной металлургии почти не выросли, а это уже, по мнению экспертов, свидетельствует о том, что тренд роста цен на уголь будет не слишком длительным.

Финансовые аналитики отмечают, что складывающаяся ситуация на рынке коксующихся углей является типичным “бычьим трендом”, которые возникают в этом секторе мировой экономики раз в 2-3 года, и нужно успеть им воспользоваться до тех пор, пока он не сменился трендом “медвежьим”, т.е. тенденцией к снижению цены. В объяснениях причин подобного явления эксперты угольного рынка расходятся, но факт остается фактом: коксующиеся угли можно продавать, причем сделать это сейчас и по хорошей цене. Был бы товар, а его в Украине нет или очень мало.

Отдельной строкой стоит выделить драматическую историю шахтоуправления “Покровское”, которое в докризисный период было крупнейшим производителем коксующихся углей не только в Украине, но во всей Восточной Европе: в мирное время объем производства концентрата для коксования достигал на “Покровском”  400-450 тыс. т в месяц.

Первый сильный удар “Покровское” испытало в августе 2014 года, когда в 7 южной лаве блока 10 произошел взрыв метано-воздушной смеси. После этого инцидента уровень производства концентрата из добываемого на предприятии угля резко снизился до 220 тыс. т в месяц, т.е., практически, в два раза.

Тем не менее, казалось по прошествии определенного времени у предприятия появился шанс выровнять ситуацию: готовились забои, была начата планомерная работа по преодолению кризисных явлений. Но 25 августа уже этого года, в канун Дня шахтера, на предприятии произошла новая вспышка метана. Чтобы предотвратить дальнейшее развитие аварии, с последующим возможным пожаром, который мог привести к загазированности выработок, горняки были вынуждены “заперемычить” самую высокопродуктивную лаву и выработки, по которым шло снабжение аварийного очистного забоя воздухом, материалами, производилась выдача добытого угля.

Все это, с одной стороны, привело к потере фронта очистных работ, утрате (а, возможно, и окончательной потере) массы угледобывающего оборудования, под угрозой состояние самих выработок, доступ к которым пока невозможен. Независимые эксперты говорят об убытках в сотни миллионов гривен, которые принесла последняя авария.

Кроме того, практически “на нет” сведены колоссальные усилия и огромные затраты по воспроизводству фронта очистных работ, что уже в ближайшие месяцы может привести не только к значительным финансовым потерям, но и к снижению объемов производства концентрата для коксования до 130 тыс. т в месяц.

Ранее 50% угля “Покровского” шло на удовлетворение потребностей коксохимзаводов, входящих в компанию “Донецксталь”, а вторая половина реализовывалась на внутреннем рынке и шла на экспорт, со всеми вытекающими положительными последствиями, как для предприятия, так и для страны-экспортера. На сегодняшний день, добываемого шахтоуправлением объема угля, едва хватает на собственное потребление, и на минимальные объемы обязательных поставок в рамках корпоративных соглашений, чтобы продукция “Покровского” окончательно не покинула  рынки.

К сожалению, приходится фактически констатировать, что учитывая все изложенное, благоприятная конъюнктура, складывающаяся с коксующимися углями на рынке, в нынешней ситуации вряд ли принесет ощутимые дивиденды украинскому углепрому. Слишком суровые испытания обрушились на отрасль, чтобы она оказалась готова во всеоружии встретить позитивные обстоятельства. С другой стороны, можно почти гарантированно утверждать, что подобная ситуация с ростом цен на коксующиеся угли на рынках если не сохранится, то обязательно повторится, а, значит, Украине не только не стоит отказываться от своих угледобывающих мощностей,  особенно от дивизиона коксующихся углей, а наоборот — задуматься над действенными программами восстановления и выведения их из кризисного состояния, в котором они находятся сейчас.