Завтра юань станет новой мировой резервной валютой

Таким образом, в мире будут официально действовать уже не четыре, как последние полтора десятилетия, а пять резервных валют: к американской, европейской, британской и японской присоединится китайская.

Данное решение принял совет директоров Международного валютного фонда (МВФ), передает УНИАН со ссылкой на DW.

30 ноября 2015 года МВФ удовлетворил заявку Пекина и постановил через десять месяцев включить денежную единицу КНР, юань, в свою валютную корзину. Она была создана в 1969 году для определения курса условной безналичной платежной единицы — специальных прав заимствования (СДР).

Первоначально в этой корзине находились 16 валют, но в 1981 году их число сократили до пяти основных: доллара США, немецкой марки, французского франка, британского фунта и японской иены.

В 2000 году, после введения в безналичное обращение европейской денежной единицы, марка и франк уступили место евро. И вот теперь впервые в истории МВФ в эксклюзивный клуб приняли принципиально нового члена.

При этом юань сразу же занял третье по значению место, получив долю почти в 11%. Доллар остался на уровне приблизительно 40%, а вот доля евро снизилась с 37% до 31%. Бывший вице-президент Института мировой экономики в Киле, профессор Рольф Лангхаммер считает такой расклад вполне оправданным: “Значение евро в международных расчетах сокращается, поскольку он уже не так доминирует в международной торговле”.

Директор Гамбургского института мировой экономики, профессор Хеннинг Фёпель даже считает, что снижение доли в корзине МВФ пойдет на пользу европейской валюте: “Евро, будучи второй по значению резервной валютой, находится в весьма критическом состоянии. Теперь привлекли третью весомую валюту, и это снимет с евро определенный груз”.

Иными словами, глобальный спрос на евро несколько сократится, что будет способствовать снижению его обменного курса и даст дополнительные импульсы европейскому экспорту.     

Ведь теперь возрастет глобальный спрос на юань. Так, он, по всей видимости, займет более заметное место в валютных резервах многих центральных банков по всему миру, хотя они не обязаны повторять структуру корзины МВФ. Впрочем, профессор Рольф Лангхаммер призывает не забывать ярко выраженную специфику денежной единицы КНР: “У четырех других валют — доллара, евро, фунта и иены - плавающие обменные курсы. Они не подвергаются государственным интервенциям”.

Китайские же власти удерживают свою денежную единицу в довольно жестком валютном коридоре, к тому же они ограничивают движение капитала. Поэтому юань нельзя считать в подлинном смысле слова свободно конвертируемой валютой.

Тем не менее профессор Хеннинг Фёпель считает решение МВФ оправданным: “С одной стороны, оно отражает возросшее и продолжающее расти значение Китая для реальной экономики. С другой, такая форма поощрения призвана вдохновить Китай на дальнейшие шаги в сторону свободной конвертации своей валюты”.

В настоящее время власти КНР искусственно занижают обменный курс юаня, чтобы стимулировать экспорт, однако в долгосрочном плане Китай заинтересован в плавающем валютном курсе, убежден Хеннинг Фёпель: “Китай сейчас как раз меняет свою модель развития, он отходит от роста, опирающегося на экспорт, в сторону роста, обеспечиваемого внутренним рынком. Растущий курс юаня поможет продвигать такую экономическую модель”. Правда, переход к чисто рыночному формированию курса может занять в Китае от 10 до 15 лет, полагает директор HWWI.

Поэтому Рольф Лангхаммер достаточно скептически оценивает ближайшие перспективы юаня как резервной валюты.