Дом, машина, черный нал. Что ждет министра Омеляна после вручения “пидозры”

По иронии судьбы, уже второй год подряд 13 сентября является для министра инфраструктуры Владимира Омеляна роковым. В 2017 году именно в этот день журналисты показали загородное имение, где проживает чиновник с семьей, а в “черный четверг” 2018 года — по мотивам этого скандала к нему наведались детективы НАБУ.

Сегодня аккурат перед началом рабочего дня они вручили управленцу уведомление о подозрении в незаконном обогащении (ч.3 ст.368-2 УК Украины) и недостоверном декларировании (ст.366-1 УК Украины).

Таким оказался итог полуторагодичного расследования уголовного производства в отношении чиновника, запомнившегося на своем посту попытками представить себя как активного реформатора европейского образца и рядом неоднозначных инициатив.

Все претензии в свой адрес Омелян категорически отверг. Он назвал действия Антикоррупционного Бюро выполнением политически мотивированного заказа со стороны его оппонентов в украинском политикуме, пообещав предъявить доказательства этому на заседании Соломенского райсуда Киева в пятницу. Здесь де-юре и будет решаться дальнейшая судьба министра: 14 сентября планируется рассмотреть вопрос об избрании ему меры пресечения, также не исключается внесение ходатайства об отстранении Омеляна с должности.

Кому на самом деле не угодил министр и за что оказался в опале, разбиралась “Страна”.

Министерская дельта

13 сентября в 10:00 на странице министра инфрастуктуры Владимира Омеляна в Facebook был обнародован пост, ставший главным событием четверга.

В нем чиновник сообщил: за полтора часа до этого детективы НАБУ вручили ему уведомление о подозрении по делу, “которое по странному стечению обстоятельств” было открыто сразу после его визита в суд над одним из бенефициаров “Народного фронта”, экс-нардепом Николаем Мартыненко. Это скандальное слушание, где на поруки сложившего полномочия парламентария взяло так называемое “братство очка” (17 нардепов от “Народного фронта”, замглавы ЦИК Андрей Магера и три министра-”фронтовика”, включая Омеляна) состоялось в конце апреля прошлого года. Сведения же о возможных правонарушениях Владимира Омеляна были внесены в ЕРДР спустя месяц после этого — 26 мая.

В фабуле этого дела, обнародованной НАБУ, отсутствует какая-либо связь министра с историей Мартыненко. Как, впрочем, и нет претензий к чиновнику по традиционным для управленцев такого уровня статьям о злоупотреблении служебным положением или завладении госимуществом.

В основу “пидозры” отцу “украинского гиперлупа” детективы положили автомобиль BMW X5 его брата Максима, коттеджное имение племянницы жены министра в селе Иванковичи под Киевом, а также сбережения “неизвестного происхождения” в размере $90 тыс и 25 тыс евро, отображенные в его е-декларации за 2015 год.

Так, в НАБУ подсчитали, что с января 2006 года и до весны текущего года Омелян на госслужбе заработал 2,17 млн грн, потратив за это время в полтора раза большую сумму. Невзирая на это, у него в декларации двухгодичной давности “нашлись” еще и дополнительные средства — те самые $90 тыс и 25 тыс евро.

Наряду с этим, следствие настаивает: это не все прегрешения министра. Якобы он также не вносил в декларацию сведения об используемом им внедорожнике BMW X5 2015 года выпуска и арендуемых домах. Эти активы оформлены на близких родственников семьи Омеляна, но в НАБУ между строк официального сообщения дают понять — считают их фактическим владельцем именно Владимира Владимировича.

По крайней мере, в ведомстве заявляют, что имеют на руках доказательства того, что внедорожник BMW X5 находился в “фактическом пользовании” чиновника. Вероятнее всего, это утверждение будет основываться на том, что при оформлении страховки на автомобиль брат Омеляна указал контактным телефоном номер министра, а не свой.

Факт же того, что с декабря 2016 года семейство Омелянов на постоянной основе перебралось в дом, оформленный на Кристину Бевзу, в НАБУ, как ожидается, будут аргументировать данными фактического местонахождения их мобильных.

Таким образом, в финальной части претензий Бюро к министру суммирована стоимость всех вышеперечисленных активов — наличных, дома и иномарки. Благодаря этому детективы вышли на дельту между официальными доходами и расходами Омеляна только за 2015-2016 годы в размере 11 млн грн, вопрос законности обретения которых и ставится под сомнение ведомством Сытника. В САП уже заявили, что будут требовать назначить чиновнику в качестве меры пресечения залог в размере 5 млн грн.

Явление “украинского Манделы”

Омелян в ответ собрал брифинг, где заявил — в отставку уходить он не намерен, а требуемых НАБУ в качестве залога денег у него нет. При этом, “в случае надобности” выразив готовность пройти по стопам пути лидера ЮАР Нельсона Манделы, то есть оказаться в тюрьме.

“Я категорически опровергаю все выдвинутые мне замечания и обвинения. Я буду защищать свое имя, честь и достоинство законным путем. И я буду требовать привлечения к ответственности следователей НАБУ”, — сказал министр инфраструктуры.

Вслед за этим он заявил об оказываемом на него давлении со стороны руководства Антикоррупционного Бюро. “Мне известно о фактах политического сотрудничества руководства НАБУ с украинскими политиками”, — добавил он, но отказался называть имена этих таинственных “друзей Сытника”.

Источник видео: youtube.com/5.ua

Что касается юридической части претензий антикоррупционного ведомства, то здесь Омелян идет, выражаясь сленгом правоохранителей, в “полное отрицалово”.

“Взяли доходы из деклараций с 2000 по 2018 год, затем взяли расходы и не опросив меня посчитали, что они превышают их на 500-700 тысяч. Вот и все “обогащение”, кто-то отдыхает дороже”, — сказал министр. И дал понять: в предстоящем судебном заседании его адвокаты будут апеллировать к тому, что “шкалой НАБУ” был охвачен период декларирования доходов министра, который не подпадает под действие норм статьи о незаконном обогащении (она вступила в силу 26 апреля 2015 года).

Кроме того, Омелян открестился от приписываемых ему иномарки и загородного имения, утверждая — в обоих случаях он лишь ситуативно пользовался этими активами. А потому-де, в его трактоке законодательства, эти активы не подпадали под декларирование.

“Сфабрикованное подозрение, которое мне сегодня вручили, не содержит состава преступления. Брал ли я взятки? Ответ однозначно нет. За полтора года не нашли ничего. Я категорически опровергаю все выдвинутые мне обвинения”, — заявил Омелян.

Чиновник отметил, что у его брата есть право приобрести автомобиль за свою зарплату, которая, по словам министра, в десять раз выше, чем его собственная. Он подчеркнул, что не является владельцем скандального BMW X5, и пользуется служебным автотранспортом.

“По дому, он задекларирован. Но это никого не интересовало. С 2017 года я его арендую официально. Мы подписали договор. Это указано в декларации, — отметил Омелян. — Был ли я в доме — да... В “пидозре” это описывается деликатно: мол две недели там проживал, хотя я был в гостях. У этих людей (родственников семьи Омеляна — Прим. Ред.) есть дом по соседству, где я тоже был”.

Как копали под Омеляна

Заметим, что большинство озвученных сегодня претензий НАБУ к министру (как, в принципе, и его аргументы) не являются какой-либо тайной для СМИ. Об уголовном деле в отношении Омеляна стало известно ровно год назад, когда в открытой части судебного реестра появились первые решения в данном производстве.

Тогда же были обозначены основные претензии, на сегодняшний день облаченные в форму подозрения. В первую очередь, речь идет о скандале с домом в коттеджном городке закрытого типа в селе Иванковичи, где поселился Омелян.

Сначала о данном месте жительства министра на своей странице в Facebook написал Василий Крутчак. Он указал, что загородное имение супруга Омеляна — дизайнер Светлана Бевза, арендует у своей двоюродной племянницы Кристины.

Опубликовав фотографию этой девушки Крутчак выразил сомнение в том, что она в столь юном возрасте могла бы позволить себе купить элитную недвижимость. И допустил, что на самом деле Омелян прячет таким образом от декларирования принадлежащие ему активы.

Кристина Бевза, источник фото: facebook.com/vkrutchak

Вслед за этим другой журналист — Наталья Седлецкая на своей странице в Facebook обнародовала фото самого имения, где проживал Омелян.

“Если правоохранители будут искать в этом нарушение, они должны доказать то, чего мы, как журналисты пока доказать не можем. Во-первых, у них должны быть доказательства, что министр пользовался этим домом еще в 2016 году, но не спешил это декларировать, — написала Седлецкая. — В таком случае это может повлечь декларирование недостоверных данных. И во-вторых, правоохранители могут проверить, на чьи самом деле деньги было приобретено имение”.

Источник фото: facebook.com/natalie.sedletska

Сам министр еще тогда заявлял, что имение в Иванковичах принадлежит родственникам его жены, которые живут по соседству. “Поскольку они приобрели еще один дом для дочери и он был пустым — предложили нам им пользоваться”, — написал он в соцсети.

А на встрече со СМИ заявил следующее: “С 2014 году я живу в коттеджном городке, в гостях. Там же, где живет и имеет несколько домов двоюродный брат моей жены (экс-замминистра охраны окружающей среды Владимир Бевза — Прим. Ред.). Я с ним знаком в 2000 года, с первого дня моей работы в МИД. Он очень талантливый и обеспеченный человек. И у него нет никаких проблем с декларацией. С 2000 года он работает в частном бизнесе. Мы заключили договор об аренде, хотя на самом деле не должны были этого делать: мы родственники. Мы платим официально, чтобы не было никаких вопросов”.

Важная деталь — тогда Омелян утверждал, что в дом Бевзы они въехали с даты оформления договора аренды — 12 июня 2017 года. Как уже отмечалось выше, в НАБУ оперируют другим сроком отсчета, утверждая: новоселье министеская чета справила в конце декабря 2016 года.

Чтобы проверить эти сведения, к мобильным телефонам семьи Омеляна был получен доступ, в отношении чиновника проводился комплекс следственных действий. “На протяжении полутора лет проверили все: почту, мессенджеры, обыскали, опросили всех знакомых, родственников, друзей”, — описывает этот процесс министр.

По информации СМИ, в начале нынешнего года он приходил на прием к заместителю генпрокурора — руководителю САП Назару Холодницкому. Их диалог стал одним из многих, которые были записаны “жучком в аквариуме”, установленном в кабинете антикоррупционного прокурора.

Сразу уточним: крамолы их беседа тогда не содержала. Якобы Омелян интересовался процессом расследования, и попросил Холодницкого не устраивать “маски-шоу” у него дома, аргументируя это тем, что супруга министра находится в положении. Антикоррупционный прокурор в ответ лишь заверил собеседника, что “все будет по закону”, и решение по делу будет принято соответствующее. Просьб закрыть уголовное производство Омелян на тот момент не озвучивал.

В следующий раз уголовная история министра инфраструктуры всплыла в начале июня текущего года. Тогда издание Insider со ссылкой на источник в силовых структурах сообщило о том, что “пидозра” по Омеляну уже “на финальном этапе”. Директор НАБУ Артем Сытник тогда эти сведения опроверг. Но через три месяца анонс журналистов сбылся.

Определять меру пресечения Омеляну будет судья “под колпаком” у НАПК

Впрочем, на сегодняшний день эти нюансы отходят на второй план. А в фокусе внимания — предстоящие события и последствия, которые повлечет за собой “пидозра” Омеляну.

Наглядно их будут пытаться запечатлеть журналисты в Соломенском райсуде Киева, где на 10:00 14 сентября запланировано рассмотрение ходатайства САП. В суде уже сообщили, что рассматривать его выпало судье Анне Сергиенко, что открывает новую грань развития скандала.

Дело в том, что в отношении именно этого отправителя правосудия Национальное агентство по предотвращению коррупции 4 сентября направило материалы в НАБУ, трактовав действия Сергиенко как попадающие под статью о недостоверном декларировании (ст.366-1 УК Украины). В НАПК утверждают, что в своей е-декларации по итогам 2015 год судья не указала доход своего мужа — компенсацию посольства Украины в Литве за время пребывания в долгосрочной командировке за рубежом в размере почти $40 тысяч. Что, в свою очередь, должно было повлечь за собой открытие уголовного дела в отношении Сергиенко.

Сама же она на следующий день пожаловалась в Высший совет правосудия, утверждая: НАПК пытается отомстить ей за то, что в феврале 2018 года Сергиенко удовлетворила ходатайство детектива НАБУ в уголовном производстве о декларировании недостоверной информации бывшей главой, а ныне членом Нацагентства Натальей Корчак.

Было ли зарегистрировано ведомством Сытника дело в отношении судьи Сергиенко — неизвестно. Но как бы там ни было, налицо очевидный конфликт интересов между судьей и Бюро, что в теории может привести к попыткам отвода (либо самоотвода) отправителя правосудия. И еще более запутать, а также затянуть дело.

Политическая подоплека

А дополнительное время может понадобиться, чтобы в верхах украинской власти сумели прийти к консенсусу по реагированию на ситуацию. 

Она неоднозначна.

С одной стороны, у Омеляна немало врагов во власти. Во-первых, он человек “Народного фронта”, а если быть более точным — то команды Арсения Яценюка, которая постепенно теряет свое влияние на процессы в украинской политике. Соответственно, есть желание у многих игроков его принести в жертву как слабое звено и отстранить от должности.

Во-вторых, есть общая линия президента Петра Порошенко на ослабление позиций НФ, который все больше дрейфует в сторону союза с Юлией Тимошенко. Правда, линия эта проводится очень слабо, так как ресурсов у Банковой для ее реализации остается не так уж и много. В этом смысле дело против Омеляна может быть спущено на тормоза при помощи дружественного к “фронтовикам” главы САП Холодницкого (по той же схеме, как было закрыто дело против сына Авакова).

В-третьих, есть тема давнего противостояния между премьер-министром Гройсманом и Омеляном, а также куча других линий борьбы министра с различными группами влияния за контроль над потоками в транспортной сфере (один затяжной конфликт с “Укрзализныцей” чего стоит). Вся эта “группа товарищей” вряд ли будет сильно расстроена, если дело против министра будут форсировать и дальше.

В-четвертых, в политикуме уже давно ходят слухи о том, что Омелян собрался идти в президенты. Что, естественно, Порошенко не сильно выгодно, так как министр инфраструктуры со своими инициативами по перекрытию транспортного сообщения с Россией и с заявлениями вроде “за мной придет Бандера и всех вас убьет” явно топчется по тому же электоральному полю, что и сам президент. Правда, с этой точки зрения уголовное дело против Омеляна может сыграть двояко — как “попустить” его амбиции и дискредитировать в глазах избирателей, так и наоборот, создать ему образ “жертвы режима”.

Но если отбросить все эти политтехнологические расклады, то в целом “кейс Омеляна” весьма тревожный для всех фракций власти.

13 сентября 2018 года Владимир Омелян стал первым в истории действующим членом Кабмина, которому было объявлено о подозрении за незаконное обогащение и недостоверное декларирование. И если суд признает доводы следствия “убойными”, это может дать зеленый свет антикоррупционным ведомствам для “отработки” и других vip-чиновников по аналогичному сценарию.

Тем более, что первые сигналы о вероятности такого исхода уже стали поступать — в “черный четверг” выяснилось о “пидозре”, направленной в САП в отношении незаконного обогащения первого замглавы СБУ Павла Демчины, а суд обязал НАБУ расследовать “квартирную историю” министра юстиции Павла Петренко.

И в данном контексте тема с министром инфраструктуры выглядит уже не как элемент внутренней политической возни, а как часть общей стратегии по жесткому приручению украинской элиты со стороны сил, реально контролирующих НАБУ, к которому скоро добавиться еще и антикоррупционный суд.

И силы эти находятся отнюдь не в Киеве, а в тех очень далеких краях, где родились дети Омеляна.

Виталий ГУБИН