Где были наши госчиновники во время военного положения? — генерал

В среду, 26 декабря, в 14:00 завершилось действие военного положения. Оправдал ли себя этот шаг, “Апостроф” спросил у экс-главы Службы внешней разведки Украины, генерала армии Украины НИКОЛАЯ МАЛОМУЖА.

 — Сегодня завершено военное положение. Порошенко уже заявил, что это его принципиальное решение. Нужно ли было вводить военное положение месяц назад? Насколько это было необходимо Украине?

— Я прямо скажу, что даже на период обстрелов наших моряков и задержания катеров это не было основанием для введения военного положения. А усилить наши боевые позиции, особенно в районе Азовского моря — все это предполагается соответствующим регламентом и законодательством Украины.

То есть не было необходимости вводить военное положение на территории десяти областей. Это подтверждают и военные эксперты, и наши зарубежные партнеры, которые высказались против того, что военное положение должно быть введено по всей стране, должно было отменить выборы и нарушать конституционные права граждан. Еще перед введением военного положения на Западе выразили свои замечания. Поэтому и наши эксперты, и многие зарубежные заявляли, что реальных предпосылок для введения военного положения не было.

Усилить боеготовность на приоритетных направлениях — это нужно. Но исключительно в рамках действующего законодательства. У нас постоянно идут боевые операции на востоке. И в формате, определенном законодательством, можно было усиливать наши войска в районе Азовского моря. Но вводить военное положение для повышения боеготовности? Эта модель и так работает. А если говорить об ограничении прав человека — то такие условия ставились. Правда, под давлением международных партнеров и общественных организаций этого не произошло в полной мере.

Поэтому учитывая, что не было чрезвычайных ситуаций для военного положения, становится понятно, что те органы власти и управления, которые должны выполнять свои функции в рамках военного положения, выполняли их лишь номинально. То есть проверяли соответствующую боеготовность, повышение готовности к возможному проведению вооруженного конфликта — все это могло проводиться в режиме обязательств или регламентов Вооруженных сил Украины.

Кроме того, наши международные партнеры неоднократно заявляли, что в данной ситуации не нужно продолжать военное положение. На это указывали Могерини, Волкер, еще раньше Помпео, и Меркель. Они неоднократно подчеркивали, что военное положение не обязательно вводить.

Еще один показательный момент. В течение 5-6 дней действия военного положения отдельные государственные деятели просто исчезли — мы их не видели на работе, в публичной сфере. А они по закону о военном положении они должны были ежедневно быть на работе — с утра до ночи и круглосуточно. Это не их хотение, а обязательства. И это еще один, пусть и субъективный фактор, который показывает, что руководители, которые отвечали за его введение, практически не придерживались этого режима. Где они были? Вот на заседание СНБО рассказывают, что сделано многое. Но где они были и что делалось, когда были праздники? Отдыхали. Вот такое отношение к тому, что принималось. То есть мы видим какую-то внешнюю мотивацию, а реалии указывают на то, что ничего особенного не произошло, а уполномоченные лица фактически высшего уровня даже не демонстрировали свою реальное участие в дни, когда было введено военное положение. Это еще один фактор того, как относились к военному положению.

 — То есть сейчас военное положение не было нужно Украине?

— Практически нет. Повышение боеготовности нужно, особенно по критическим точкам. Но это проводится не в рамках военного положения.

А ввести военное положение для того, чтобы были предпосылки перенести выборы (не удалось), или ограничить права человека — вот это как раз не нужно. А мотивация, что введение военного положения было нужно для приведения войск в боеготовность? Все это проводится в рамках действующего законодательства без введения военного положения. Я это заявляю четко, как военный.

 — В каком случае стоит вводить военное положение?

— Если мы говорим о введении военного положения, то это либо прямая агрессия, то есть реальная системная угроза, как было во время Иловайска, или предпосылка нового глобального наступления, которое предусматривает развертывание широкомасштабных операций, или угроза широкомасштабных операций. То есть если мы получаем данные, что идет подготовка операций с наступления, захвата территорий. Фактически это уже предпосылка для войны или война. Именно эти предпосылки предусматривают введение военного положения.

Мы ежедневно видим на востоке обстрелы, ранения и убийства наших военных — но на это не реагируем введением военного положения. А здесь сразу отреагировали на задержание кораблей в Азовском море. Хотя это фактически это та же ситуация, которая происходит на востоке.

Действия агрессора надо адекватно оценивать, задействовать международные механизмы, чтобы не допускать этого. И зная, что в Керченском проливе будет напряженная ситуация, надо не просто направлять корабли напролом, а отрабатывать все механизмы обеспечения безопасности наших судов, особенно моряков. А этого не произошло. Конечно, международное право предусматривает то, что мы свободно движемся этими территориями. Но реалии, которые известны и политическому руководству, и спецслужбам, и военным — Россия будет реагировать агрессивно. И в данной ситуаций надо было предотвратить такие действия. То есть если есть угроза, надо адекватно реагировать, а не идти напролом, после чего говорить, что у нас военное положение.

Что мы имеем в итоге? Пострадали моряки, захвачены корабли и мы имеем предпосылки для конфронтации.

Адриан РАДЧЕНКО