Замминистра финансов: Налоговая не должна быть “другом” или “врагом”

Начало текущего года ознаменовалось громкими отставками в главном налоговом ведомстве страны — Государственной фискальной службе. Несмотря на выполнение индикативных планов по наполнению доходной части бюджета, руководство ГФС не справилось с глобальными задачами — преодолением коррупции в налоговой сфере и на таможне, реформированием общей системы администрирования платежей. Проблемы с налоговой были и о остаются в пятерке главных трудностей ведения бизнеса в Украине. И это стало основной мотивацией правительства, инициировавшего не только кадровые перестановки в ведомстве, но и пересмотр всей существующей системы сбора платежей в госказну. 

Конкурс на нового руководителя ГФС уже объявлен. Срок подачи документов продлен до 23 апреля, хотя первоначально все кадровые решения следовало принять до 6 апреля. С чем связана “отсрочка”, какой будет новая Служба и какие налоговые новшества ждут украинский бизнес — об этом в интервью с заместителем министра финансов Еленой Макеевой. 

Продление срока подачи заявок на замещение вакансии главы ГФС — это технический шаг? 

Премьер-министр поручил министру финансов Наталье Яресько провести конкурсную процедуру. Но начало процедуры затянулось, поскольку некоторое время понадобилось на оформление и передачу в Минфин поручения премьер-министра, без которого мы не могли начать процесс. Это, кстати, наглядный пример необходимости внедрения электронной системы документооборота в государственных органах. 

Мы понимали, что кандидатам может не хватить времени, чтобы подать весь необходимый пакет документов для участия в конкурсной процедуре. Поэтому предложили им предоставить лишь минимальный пакет документов — резюме, мотивационное письмо, копии трудовой книжки и паспорта — по электронной почте в течение трех дней. А, кроме того, мы обратились с просьбой к премьер-министру о продлении сроков подачи заявок — до 23 апреля. 

Не долго ли? 

Главой конкурсной комиссии является лично министр Яресько. И она лично хочет принимать участие в процедуре заслушивания кандидатов. Поскольку министр находится в командировке, мы попросили установить сроки проведения конкурса до 23 апреля. 

И тем не менее: ГФС уже второй месяц без руководителя. Это не скажется на работе Службы и выполнении бюджета? 

Я слукавлю, если скажу, что ведомство может отлично функционировать без руководителя. Понятно, что организация продолжает успешно работать какое-то время, но это инерционный процесс. И через время любой процесс начинает постепенно останавливаться. Еще Аристотель утверждал, что “движущееся тело останавливается, если сила, его толкающая, прекращает действие”. Руководитель и является движущей силой, мотивирующей людей на результат. Кроме того, у нас много глобальных и масштабных проектов, участие в которых должен принимать глава ведомства. Мы все переживаем и верим, что до конца месяца у ГФС будет глава. 

Сколько уже кандидатов подались на конкурс?

По состоянию на 6 апреля — 47 кандидатов. Мы опубликуем предварительный список всех подавшихся после 13 апреля — по завершению приема заявок в электронном виде, а 20 апреля опубликуем финальный список кандидатов. Мы слышим все пожелания общественности и оперативно реагируем на них. 

Правда ли, что среди кандидатов на главу ГФС есть иностранцы?

Да, это правда. В числе кандидатов, которые направляют свои пакеты документов, есть и иностранцы. Одним из обязательных требований к кандидатам является наличие гражданства Украины или готовность написать заявление о его получении. Мы предоставили равные условия для всех желающих.

Кто будет принимать окончательное кадровое решение о руководителе Службы?

Окончательное решение за премьер-министром. Наша задача — провести открытую конкурсную процедуру и предоставить рекомендации лучшим кандидатам, определенным по результатам голосования членов Совета. 

У этого совета есть свои кадровые предпочтения? Возможно, вам уже звонят, предлагают “своих” кандидатов?

У каждого члена совета, конечно же, есть свое видение. Кто-то считает, что кандидат должен быть из бизнеса, а для другого важным является наличие иностранного образования. Но мы это не обсуждаем — никаких личных предпочтений здесь быть не может. И лично мне никто не звонит, кандидатов не предлагает.

Вы допускаете вероятность того, что конкурс может быть остановлен — например, в силу того, что “обиженный” кандидат подаст в суд, затормозит принятие решения? 

Давайте сразу расставим все точки над “И”. Конкурсный совет не проводит замещения вакантной должности. Мы лишь даем свои рекомендации. Поэтому подоплеки для судебных разбирательств в нашей работе нет. Я не юрист, но, по большому счету, мы проведем сугубо техническую работу: мы выберем кандидата, одного или двоих, троих, пятерых, которые будут соответствовать установленным критериям. Такое задание мы получили от правительства и от премьер-министра. В любом случае, кадровое решение будет за правительством.

В марте завершилось расследование деятельности предыдущего руководства ГФС. Комиссия собрала факты и вынесла свои рекомендации. Одна их них — подчинить деятельность Службы Минфину, забрать у нее функцию трактования законодательства. Будущему главе ГФС дали разве что возможность сформировать свою команду, но центром принятия решений сделали Минфин. Означает ли это, что ГФС теперь будет несамостоятельным департаментом министерства, без каких-либо особых полномочий?

Я не знакома с выводами комиссии и их рекомендациями, я не была участником этого процесса. Однако мы планируем, что ГФС, действительно, будет подчинена Минфину, поскольку именно Минфин определяет налоговую политику, которую ГФС должна реализовывать. Каким будет формат подчинения — мы сейчас обсуждаем. Уже в конце апреля представим свое видение. В мире существуют разные подходы, которые имеют как своих симпатиков, так и критиков. 

Законодательной инициативой ГФС наделен не будет. Каждый должен заниматься своей работой. Основной задачей ГФС станет предоставление налогоплательщикам качественного сервиса и профессионального обслуживания. Это позволит бизнесу и гражданам выполнять свои законные обязательства по уплате налогов в бюджет. Других полномочий у ГФС быть не может. 

Иными словами, требование МВФ о том, чтобы представить концепцию реформирования ГФС как раз к концу апреля — началу мая вы выполните?

Разве у нас есть другой путь? Выполним, конечно. Но это будет наше с вами решение, а не требование МВФ. Мы благодарны миссии МВФ за профессиональную помощь.

Возвращаясь к теме “новых людей”, расскажите, как идет обновление чиновников среднего звена? Кто контролирует сейчас процесс “люстрации”? 

Мы контролируем, исполняющий обязанности главы ГФС Максим Мокляк контролирует. У меня нет сейчас статистики увольнений и назначений, но процесс идет. Вопрос обновления кадров актуален и важен. Более того, он интегрирован в общий контекст реорганизации ГФС. 

А что касается общения с бизнесом? К кому сегодня апеллируют деловые круги? Кому высказывают претензии, пожелания? И кому их будут высказывать в дальнейшем, когда начнется полноценная реорганизация налоговой и таможенной службы?

За три недели работы могу сказать, что бизнес жалуется всем одновременно: и президенту, и премьер-министру, и Минфину, и ГФС. А вот похвастаться предложениями от бизнеса я не могу. Каждый день я получаю предложения от Европейской бизнес-ассоциации, системные наработки передала мне Американская торговая палата в Украине. Но это все. 

Я получаю много писем с просьбой включить в ту или иную рабочую группу представителя от различных ассоциаций и объединений. Но конкретных, конструктивных предложений по решению текущих проблем, по изменению законодательства, никто больше не предлагает. Это как раз ответ на претензии, почему именно эти организации (ЕБА, АТП) вовлекаются в процессы реформ. Я за построение всестороннего диалога с бизнесом и общественностью, и точно против монолога, но я также хочу, чтобы диалог был содержательным. 

В этой связи, хочу обратиться к бизнес-сообществам и общественным деятелям: если мы говорим о диалоге, то этот диалог должен быть конструктивным. Я имею право говорить об этом, потому что сама была по обе стороны баррикад. Диалог — это не просто “встретиться — поговорить — найти виноватого” или покритиковать власть. Диалог — это, прежде всего, совместный поиск решений. Когда мы берем на работу управленца, мы ведь хотим, чтобы он шел работать с уже готовыми решениями, а не с констатацией проблем. Если в процессе диалога власти с бизнесом мы будем слышать только обвинения, и не будем слышать никаких предложений, то ничего не поменяется. Давайте оставаться ответственными лидерами.

Вы затронули вопрос сервиса для налогоплательщиков. Насколько сегодня, в контексте реформы ГФС, актуален вопрос именно сервисной составляющей работы налоговой и таможенной служб? И достижим ли этот паритет, когда с одной стороны надо выполнять сугубо фискальную функцию и наполнять бюджет, а с другой — быть “партнером” для бизнеса? 

Прежде чем говорить о партнерстве, давайте признаем очевидное: отношение к налоговикам в нашей стране самое плохое. Степень неуважения к налоговым органам в Украине со стороны бизнеса высока до крайности. Ни в одной стране мира налогоплательщик не позволит себе унизительного отношения к представителю фискального органа, необоснованной критики или того хуже — унизительного высказывания в адрес налоговика. В цивилизованных странах, если на предприятие пришла налоговая служба, то говорить уже не о чем. У нас же — с точностью до наоборот. Понятно, что причин тому много. И наша задача их преодолеть. 

Мы хотим, чтобы налоговая служба работала незаметно — ее не должно быть видно. И в этом должен быть главный сервис. Автоматизация процесса подачи отчетности, как один из примеров. И этого должно быть достаточно. Налоговая не должна кому-то нравиться, она не должна быть “другом” или “врагом”, она должна выполнять вполне конкретную функцию. Мы добьемся должного уважения к проверяющим только посредством профессионального общения и справедливого, законного отношения ко всем налогоплательщикам. Следующей фазой станет доверие, уважение и партнерство. Я понимаю, что от нас бизнес ждет конкретных действий.

Как скоро в Украине, с вашей точки зрения, возможна ситуация, когда главными налоговыми “донорами” станут малый и средний бизнес — как в европейских странах, а не крупный — как у нас сейчас?

Я считаю, что сейчас у нас в стране есть микробизнес, малый и крупный бизнес. Среднего бизнеса как такового у нас нет. А именно средний бизнес и является основным налогоплательщиком в развитых странах. Его нужно развивать — в том числе посредством налоговой реформы, которую мы также планируем реализовать. 

Думаю, что профессиональные организации должны уделять большее внимание развитию культуры ведения бизнеса в стране, обучению своих членов, в этом я вижу их основную миссию. Это ненормально, что 1,5 тыс. компаний, или меньше 1% от общего числа налогоплательщиков, которые платят налоги, обеспечивают 70% налоговых поступлений в бюджет страны. При этом доля микро и малого бизнеса составляет около 3% от всей суммы налоговых и таможенных поступлений. О чем это говорит? О прямой зависимости государства от финансового состояния 1,5 тыс. компаний. Это и есть серьезные риски для нашей страны. 

Какими будут основные идеи налоговой реформы? 

Все гениальное — просто. Налоговая реформа должна быть эффективной как для крупного, так и для малого и среднего бизнеса. Если хотите, она должна быть такой, которая мотивирует бизнес платить налоги. Налоговая нагрузка должна быть посильной каждому субъекту. Я уже не говорю о таких базовых принципах, как справедливость, равенство всех перед законом. На платформе рабочей группы по налоговой реформе Нацрады реформ при президенте Украины мы и будем искать то идеальное решение для Украины. Для меня честь быть в команде реформаторов. 

Говоря о попытке “мотивировать” и “угодить” — что будет с аграриями? Их переведут на общую систему налогообложения? 

Я не сторонник каких-либо льгот. Опыт показывает, что льготы — это всегда среда для уклонения от уплаты налогов и мошенничества. Что точно надо делать, так это предлагать стимулирующие программы для малого и среднего бизнеса, это европейский принцип. Что получается сегодня: у нас 1,2 млн. налогоплательщиков — юридических лиц и 2,3 млн. налогоплательщиков — физических лиц. И повторюсь: только 1,5 тыс. компаний формируют 70% налоговых поступлений в бюджет страны. При этом количество налогоплательщиков — физических лиц растет в геометрической прогрессии, но лишь единицы из них трансформируются в реальный бизнес. 

А теперь давайте вернемся к мировому опыту, к соглашению ВТО о сельском хозяйстве, которое предусматривает долгосрочную цель — обеспечение постепенного сокращения поддержки и защиты в аграрном секторе. Мы должны стремиться соответствовать мировому уровню и стандартам ведения бизнеса в это отрасли. Поэтому, учитывая уровень рентабельности и международную конкурентоспособность сельскохозяйственного рынка Украины, на мой взгляд, специальные режимы следует пересматривать. К слову, такого же мнения и консультанты МВФ. 

А как быть с легализацией зарплат и предоставлением налоговых преференций в виде снижения единого соцвзноса для бизнеса, пожелавшего работать “по-белому”? 

С одной стороны, нагрузка на фонд заработной платы в Украине высокая и надо ее снижать. С другой стороны, ЕСВ формирует бюджет Пенсионного фонда, и мы не можем “без оглядки” снижать сбор, не думая о дефиците ПФ и наших обязательствах перед пенсионерами. Кроме того, большую часть нагрузки платит работодатель, а работник при этом не получает ни качественной страховой медицины, ни должного пенсионного обеспечения. Согласны? 

В мире есть разный опыт администрирования ЕСВ. Не буду утверждать, должен ли это быть один налог — на доходы физлиц, или все-таки следует разделять его, в том числе, и на единый соцвзнос… Да и единый налог (для предпринимателей — упрощенцев — УНИАН) не должен быть альтернативой уплате НДФЛ и ЕСВ. 

Мы понимаем, что нужно решение. Первый шаг уже сделали — снизив нагрузку на фонд заработной платы. За 2 месяца, по нашей статистике, поступления по ЕСВ выросли на 12%. Постепенно, шаг за шагом, мы движемся в направлении снижения налоговой нагрузки. 

Сколько есть времени на то, чтобы проработать глобальные налоговые правила и локальные — отраслевые механизмы?

До лета. К августу-сентябрю мы должны представить уже новый Налоговый кодекс на рассмотрение Верховной Раде. Поскольку в рабочей группе представлены ведущие политические партии, хочется верить, что общее решение мы найдем и в процессе совместной работы. 

Насколько радикальными будут предлагаемые налоговые изменения?

Пока рано говорить о чем-то — ведь мы находимся на этапе сбора предложений в рамках налогового комитета Нацрады реформ. С одной стороны, существующая в Украине налоговая система в целом не так плоха — и основные нарекания в ней вызывает не столько законодательство, сколько администрирование налогов. Поэтому остро стоит вопрос именно реформы ГФС, как органа, администрирующего платежи. 

С другой стороны, пока, в сборе идей и подходов к будущей налоговой реформе, мы не ограничены какими-то рамками. Мы даем себе отчет в том, что изменение ставок, упрощение механизмов уплаты налогов и ужесточение платежной дисциплины — это всегда риск. Но наши соседи — Польша, Словакия — не боялись рисковать. И что мы видим у них? У них получилось, хотя, начиная свой путь, они вряд ли были уверены в успехе на 100%. 

Дополнительно лишь добавлю, что любые решения будут компромиссом между всеми участниками процесса — обществом, правительством, бизнесом, и конечно же, депутатами, входящими в правительственную коалицию. Ведь им надо будет за эти решения проголосовать. 

А где гарантии, что если и мы сейчас рискнем, то в итоге выиграем? 

Никаких гарантий. Но про риски говорить пока рано — ведь модель будущей реформы пока не определена, и не факт, что налоговый комитет, который над ней работает, в результате анализа законодательства и обработки всех предложений будет рекомендовать именно радикальные меры. Наша задача — значительно поднять Украину в рейтинге Doing Business (Рейтинга легкости ведения бизнеса по версии Всемирного банка — УНИАН). А механизм достижения цели — на стадии обсуждения. Верю, что нам удастся разработать “техническое задание” таким образом, чтобы затем юристы могли писать правильные и эффективные законы. 

Когда можем ждать промежуточных результатов этой работы?

Отвечая на такой вопрос, особенно остро понимаю, что время — это самый дорогой ресурс сегодня. У каждого из нас есть 24 часа в сутки, здесь мы все равны. И купить дополнительное время нельзя. Поэтому работаем круглосуточно, как бы это пафосно не звучало. До конца апреля мы должны разработать реформу ГФС, до сентября — налоговые реформы. Именно такие обязательства Украина взяла на себя перед МВФ.

Что будет, если не удастся выполнить этот план? 

У нас нет другого выхода, кроме как справиться с этой задачей. С одной стороны, часть сроков оговорена в меморандуме с МВФ, и является структурными маяками, по которым будет оцениваться выполнение Украиной ее программы сотрудничества с Фондом. К примеру, подготовить реформу ГФС мы должны до конца апреля 2015 года, и уже с января 2016 года налоговая служба должна начать работать по новым правилам. 

С другой стороны, есть запрос на изменения со стороны самого общества. Сегодня у нас есть историческая возможность изменить налоговое регулирование к лучшему, мы точно намерены ее не упустить. 

Олеся САФРОНОВА