Закарпатский узел: Что делают в области Москаль, Найем и Балога

“На 230 мест в новой полиции Закарпатья уже записалось 650 местных контрабандистов”.

“Арсений Яценюк распорядился платить зарплату полиции Закарпатья в венгерских форинтах, потому что гривны их не интересуют”.

“В Ужгороде патрульные ездят на новеньких машинах со словацкими номерами”.

“В Мукачево патруль проверяет водителей на алкоголь по тому, как четко они произносят фразу “Я люблю Виктора Ивановича Балогу”.

Это не заголовки новостей информационных агентств — это анекдоты из закарпатских газет о будущей патрульной полиции.

Реформа милиции сейчас не только тема номер один для анекдотов, но и самый популярный предмет для разговоров после контрабанды и будущего семьи Балог. Темы эти между собой, безусловно, связаны.

Отбор в новую патрульную полицию проходит в девяти областных центрах Украины, но чаще всего пишут именно про Ужгород, хотя столица Закарпатья попала в этот список неожиданно.

Одна из самых дотационных и загадочных областей Украины месяц назад оказалась в центре громкого скандала с применением гранатометов. Не случись настоящих боев между “Правым сектором” и милицией, разборок между контрабандистами сигарет, и “жить по-новому” в Закарпатье начали бы не скоро.

Теперь здесь новый губернатор, новое начальство силовых структур и новые порядки — например, меняют всю вертикаль местной власти и создают новую полицию.

Первичные тесты для желающих попасть в патрульную службу начались 13 августа и продлятся до 23-го. Каждый день — 5 сессий по 40-50 человек. Всего за 10 дней их должны пройти около 2 500 кандидатов. 19 августа собралась уже и первая военно-врачебная комиссия.

Все работает, как конвейер: первичные тесты, затем — медицина, физподготовка, осмотр психологов и наркологов, проверка кадровой службы и внутренней безопасности МВД и, наконец, финальное собеседование.

Новая закарпатская полиция

На фасаде областной администрации — гигантские плакаты “Моя новая полиция — регистрируйся тут”. Главный холл и часть первого этажа здания отданы под нужды будущих полицейских. Группе, которая занимается набором патрульных, и местная власть, и новый глава УВД оказывают максимальную помощь.

“Я вас приветствую”, — вбегает в зал, где с минуты на минуту начнется тестирование для первой группы кандидатов депутат Мустафа Найем. Он возбужден, весь взмок, явно нервничает, но всех подбадривает. Излучает уверенность и оптимизм.

“Вы — первые, поэтому я надеюсь на вашу дисциплинированность. И не волнуйтесь. Я уверен, вы все пройдете. Мы создадим лучшую полицию в Украине”, — настраивает Мустафа претендентов.

Сорок кандидатов уселись перед мониторами компьютеров и ждут отмашки. Тесты похожи на экзамены в ГАИ и, как уверяют составители, рассчитаны на обычного человека, прошедшего школьную программу.

Патрульная полиция Закарпатья — это персональное дело для молодого депутата. Найем назначен министром внутренних дел Аваковым ответственным за этот проект, он снял в Ужгороде квартиру и перебрался сюда жить на ближайшие несколько месяцев. В его подчинении команда из 20-ти человек, все сплошь — красавицы и умницы из местного УВД, временно откомандированные в распоряжение заезжего молодого реформатора.

Словно из-под земли появляется бодрый глава области Геннадий Москаль.

— Ой, так это машина будет выбирать самых достойных, а не человек? — осматривает он сидящих перед мониторами претендентов.

— А вы как хотели? Как раньше — чтобы за взятки людей на работу принимали? У нас все объективно, — отшучивается Найем.

Между прожженным ментом, губернатором Москалем и молодым депутатом- реформатором Найемом — явная симпатия.

— Вы в Сицилии были? — вдруг поворачивается ко мне Геннадий Москаль.

— Да, очень жарко, — решил я, что он — о погоде. На улице пекло, 37 в тени.

— Так тут хуже! Разворовали все. Сидели тут семьями и семейками на сигаретах, контрабанде. Довели область до ручки, — говорит Москаль.

С Закарпатской областью Москаль знаком давно — 20 лет он возглавлял местное УВД, 12 лет назад был здесь и губернатором, затем губернатором. Главой области его вновь сделали после шумной июльской перестрелки в Мукачево.

— Я ни сном ни духом никогда не думал, это дежавю — 13 лет меня здесь не было, и стало лучше? Я увидел в сто раз хуже того, чем когда я в 2002 году отсюда уехал, — бросил Москаль напоследок и умчался в какой-то горный район менять главу администрации.

До конца августа он намерен сменить глав всех районов области и, похоже, справится с этим раньше.

В 8.50 утра начинается тестирование. Все идет без сбоев. Общий радостный выдох. Пока полтора часа кандидаты отвечают на вопросы, можно перевести дух.

“Для меня это вызов — я хочу попробовать себя в реальном деле”, — поясняет Мустафа, почему взялся за этот проект.

Он сам напросился в Ужгород и даже подал заявление на службу в патрульной полиции. Найем планирует сдать тесты и пройти весь курс обучения. Он вышел из парламентского комитета по европейской интеграции и собирается работать в комитете по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности. “Зачем я это сделал? Я считаю невозможным изменить систему правоохранительных органов, не зная и не интересуясь ее азами. Это неуважительно по отношению к людям, которые уже посвятили себя работе в полиции, а приобретение таких знаний и опыта, уверен, помогут мне в дальнейшем. Патрульно-постовая служба — это первая ступень в системе, и я хочу знать и понимать, как и чему учатся будущие полицейские. Не с чьих-то слов, а сам”, — объясняет Найем свое намерение.

— Я хочу к вам обратиться, — подходит к Найему пенсионер. — Меня зовут Владимир Дмитриевич. Я хочу вам сказать, что мы любим милицию и будем любить полицию. Но меня возмущают, что они нарушают форму одежды. Вы посмотрите, как они ходят. Фуражку не носят, не застегнуты. И как можно 17-летнию девочку ставить с дубинкой на улице против бандитов? — не унимается Владимир Дмитриевич.

— Никто несовершеннолетних с дубинками на улицу ставить не будет, не волнуйтесь. Средний возраст кандидатов в полицию около 30 лет, — Мустафа терпеливо объясняет пенсионеру, что новые полицейские будут строго следить за своим внешним видом и никто детей с дубинками на бандитов не бросит.

На 20-той минуте тестирования не выдерживает один из претендентов. Встает и молча уходит. Вслед ему кричат “Что случилось?”, он обреченно отмахивается.

Девушки из УВД переживают за тесты не меньше кандидатов.

— Мустафа, Мустафа, срочный вопрос: что такое стыльник? Там есть в вопросе это слово, но люди не понимают его значение.

— Почему вы у меня спрашиваете?

— Ты же депутат, депутаты все должны знать.

— Я ж депутат, а не филолог, — честно признается Найем и убегает в УВД проверить, как другие девушки обзванивают кандидатов.

“Мы вас любим! И все пенсионеры любят”, — кричит вслед молодому депутату возникшая ниоткуда радостная старушка.

Оставшись без начальника, девушки проводят коллективный мозговой штурм по поводу “стыльника”.

— Это точно подстилка для коров, — авторитетно заявляет Магдалена Михайлова, яркая женщина, которая следит за хозяйством областной администрации.

— Нет, это соты для меда. Сотовая связь — стільниковий зв'язок, — спасает ситуацию Вера Степановна, опытный сотрудник отдела по борьбе с организованной преступностью.

Вдруг холл наполняется громким, неприятным жужжанием, словно рой пчел влетел в областную администрацию. Всех охватывает легкая паника.

Оказывается, внутрь влетел беспилотник.

Невозмутимый дядька в очках управляет полетом противно жужжащей железки и снимает коридоры здания и холл. Все как в дурном кино: жара, какие-то люди с постоянными вопросами, толпы кандидатов в полицию и еще… беспилотник!

— Вы в своем уме! Тут люди экзамен сдают!

— Ой, извините, извините, — хватается за голову “летчик”.

Летчика зовут Влад Лужинский — он то ли поляк, то ли американец. Рассказывает, что снимает кино для телевидения ООН про свободу и открытость новой Украины. Мозг отказывается на жаре собрать в одну цепочку слова ООН, телевидение, областная администрация, беспилотник и свобода. Я попытался представить нечто подобное в России, а тем более в Беларуси и тут же пожалел “шпиона из ООН”.

Но в Ужгороде абсолютная свобода: губернатор Москаль ходит без охраны, вход в областную администрацию открыт для всех, милиционеры не спрашивают, куда вы направляетесь. Можно свободно войти и даже залететь в здание.

Важная реформа

Конкурс в закарпатскую полицию большой — минимум 10 человек на место. Найему больше нравится цифра 15 человек на место, но это не совсем точно. Подали анкеты 3 567 человек на 230 мест. Из них 60% имеют высшее образование, 73% — водительские права, 8,4% кандидатов — бывшие сотрудники милиции. Кого-то отсеяли сразу. Например, среди кандидатов были гражданин Беларуси и гражданин России, но иностранцы не могут служить в украинской полиции.

Не все из приславших анкеты доходят до тестов. Приходят процентов 60-80%. Это типичная ситуация для всех городов, где набирают новую полицию.

В Закарпатье еще и пугают кандидатов в интернете — “заполнил анкету, жди повестку в армию”, мол, набор в полицию — это скрытая форма мобилизации. Опровергнуть эти глупости невозможно.

“Мы лучшие, мы сделаем лучшую патрульную службу. У нас все будет отлично”, — постоянно повторяет Найем своим местным помощникам и специалистам из Киева, которых прислали контролировать запуск проекта.

Серьезная женщина Тамара из киевской команды спуску Найему не дает, долбит вопросами о лечебной комиссии, о количество отработанных анкет, про колл-центр и стрельбище и много чего еще. Съездив на стадион, Тамара ставит новые задачи: 2-х турникетов недостаточно, надо срочно установить еще 6, раздевалка для девочек не годится, она слишком далеко от стадиона, и люди будут разбредаться по окрестностям.

— Блин, опять придется напрягать всю область, чтобы искать трубы и варить турникеты, — жалуется Найем.

— Ничего, успеете, — отрезает Тамара.

На самом деле, все настроены очень серьезно. Никто не заинтересован в показушных результатах, поэтому отбор в небольшом Ужгороде такой же строгий, как и в большом Киеве. Большое число желающих еще ни о чем не говорит. Во Львове на 800 мест подали 9000 анкет, но смогли отобрать пока только 400 человек для обучения — будут объявлять дополнительный конкурс.

Мустафа старается. Он повесил на стене своего кабинета гигантскую схему, склеенную из небольших листов, с подробным алгоритмом работы, и носится между УВД, областной администрацией и местными телеканалами.

Один украинский рекорд у него все-таки есть: 40% кандидатов в полицию — девушки. Это неудивительно: Закарпатье — один из самых бедных регионов страны, средняя зарплата 3100 гривен. Но особенно тяжело женщинам — мужчины подались либо на заработки, либо в контрабандисты. А для женщин достойной работы нет.

Татьяне 32 года, она работает бухгалтером, но устала сидеть в четырех стенах и поэтому записалась в полицию: “Муж не верит в меня, но я стараюсь”.

Иванне 33 года, она сидит в декрете по уходу за вторым ребенком, но “хочет увидеть что-то новое”. “Я всегда хотела быть милиционером, но родители меня тогда не поддержали. Муж сейчас говорит — “попробуй”.

— Иванна, но вы такая хрупкая, невысокого роста, как вы справитесь с бандитом? — беспардонно толкаю Иванну в плечо, изображая хулигана.

— Ничего, будем бороться. Наш Мустафа тоже небольшой. Главное — это не мышцы, а голова и воля, — отвечает спокойно, но твердо девушка и я верю, что когда она пройдет в полицию, то лучше будет с ней не толкаться.

30-летняя Яна — продавец и хочет в жизни “добиться чего-то серьезного”. Муж у Яны военный, она хорошо сдала первый тест и усиленно готовится к физкультуре. “Я посмотрела, что там надо сдавать, и сейчас каждый день готовлюсь. Но родные против. Говорят — семья, дети, что я не справлюсь. Муж первый, кто так говорит”, — с сожалением признается Яна.

Девушки лучше парней сдают тесты, они более дисциплинированы и аккуратны. Но все кандидаты серьезно мотивированы не только ожиданием высокой зарплаты и новых впечатлений.

Николаю 26 лет, он работает лесником. С виду — отличник, парень серьезный. “У нас коррупция — самая большая проблема. Это уже надоело, набрыдло, поэтому пошел в полицию. Когда каждый начнет с себя, что-то изменится”, — спокойно объясняет Николай свою мотивацию.

“Изменить жизнь в стране” и “победить коррупцию” хочет практически каждый кандидат, с которым я разговаривал. В какой-то момент начинаешь сомневаться в искренности будущих полицейских, кажется, что они так говорят, чтобы понравиться комиссии.

“Знаете, в Киеве было то же самое. Все говорили на собеседовании, что хотят изменить жизнь в стране. Мы тоже подозревали в неискренности и старались докопаться до глубинных причин, почему они пошли в полицию, — рассказывает психолог из Киева, который сейчас курсирует между 9 городами и помогает проводить отбор полицейских. — Но когда они вышли на улицы, мы увидели, что они действительно хотят изменить жизнь в Украине”.

В новой полиции будут платить 8 тысяч гривен, точный бюджет пока не утвержден. Определены средства на техническое оснащение службы: 18 тысяч гривен выделяется на связь (рации, камеры и прочие технические штучки) для одного полицейского. Еще 9 тысяч гривен на оружие и спецсредства для каждого сотрудника. Таких денег украинская милиция не видела давно.

“Если бы нам платили тысяч 10 гривен, то следователи землю бы грызли на работе”, — оправдывается один из прежних руководителей УВД. — Они учились по 5 лет, работали. А их одноклассник нигде не учился, съездил с отцом в Россию на заработки, и теперь у него — и машина, и деньги. Вот в чем проблема”.

Посмотреть за тем, как идет отбор в новую полицию, приходят офицеры из областного управления. Кто-то скептически ухмыляется, кто-то внимательно наблюдает, кто-то осторожно выясняет, как все будет устроено. Они боятся, что скоро всех уволят, их обижают открытые обвинения в продажности, иногда они злорадствуют, глядя на кандидатов в полицейские.

“Я тут вижу некоторых из тех, кого мы с позором уволили. Немного обидно, конечно”, — говорит начальник одного из департаментов УВД.

“Вот я училась 5 лет, закончила академию, отработала 15 лет в милиции. Нищенская зарплата, как ребенка прокормить и себя на такие деньги? Но я работала. А они сейчас придут, нигде не учились, и сразу станут на мое место?” — волнуется одна из помощниц Мустафы, то ли капитан милиции, то ли целый майор.

Видно, что все переживают и постоянно пристают с расспросами, словно я не журналист, а представитель МВД: “Что будет с действующими сотрудниками? Получится ли реформа и насколько все это серьезно?”.

Но при этом все хотят реальных перемен — жить, как раньше, противно.

Жизнь от контрабанды до контрабанды

Жизнь в Закарпатье, кажется, достигла точки полураспада. Внешне все здесь выглядит не хуже, чем в других украинских регионах, только украинского государства здесь практически не осталось, его давно заменили кланы и семьи.

Дотационная область, находящаяся на стыке с четырьмя государствами Европы — Польшей, Словакией, Венгрией и Румынией — превратилась в центр украинской контрабанды.

Если вы не уехали на заработки, то выжить можно только, если включиться в одну из схем нелегального бизнеса. Зарплаты в государственных учреждениях и пенсии составляют 1200, максимум 1500 гривен. Прожить на эти деньги невозможно.

“Бесхозного в Закарпатье ничего нет. Тут давно определилось, кто на какой теме сидит. Сигареты я бы поставил на первое место, нелегальные мигранты — второе, наркотики — третье. Это по объему вовлеченных в дело. Потом — лес и незаконные врезки в нефтепроводы “Транснафты”. И последняя тема, это уже внутреннее: тут если кто-то неугоден или кто-то на кого-то имеет зло, он не кричит, сжечь машину или кинуть гранату во двор или в хату — это такая сицилийско-закарпатская вендетта. Вот это основные наши проблемы, с которыми надо бороться”, — поясняет Геннадий Москаль.

Президент Порошенко поставил перед Москалем три задачи: восстановить вертикаль власти, побороть незаконный бизнес и успокоить население.

Задачи непростые, если учитывать, что в ту же контрабанду вовлечена почти вся местная милиция, пограничники и таможня.

Из Киева кажется, что Закарпатье идет по опасному пути Донецка, играясь в сепаратизм. Въезжая в область, вы сразу упираетесь в огромный плакат местной партии “Единый центр” с угрожающим текстом: “Влада разрушает мир на Закарпатье”.

Еще от имени партии рассылают листовки или “письма счастья”, как их называют.

“Центральная власть выступила против Закарпатья, то есть против граждан своей страны. Запугивает бронетехникой и вооруженными отрядами, шантажирует вызовами к следователям и отправкой на Восточный фронт. В Киеве всячески хотят создать из нашего края пугало мафиозной территории, порядок в которой можно навести только силой, руками своих спущенных на парашюте ставленников. С целью сохранения спокойствия в нашем крае мы решительно и совместно выступили против сценария Киева и не допустили обострения ситуации”, — под листовкой стоит подпись “Искренне ваши, Виктор Балога и команда “Единый центр”.

“Вы не боитесь заиграться в сепаратизм?” — спрашиваю у вдохновителя письма и негласного многолетнего хозяина области Виктора Балоги.

Жаркое лето он проводит не на море, а в деревне Чинадиево, что в 20 км от Мукачево. Деревня богатая, курортная зона. Даже сейчас сотка земли здесь стоит 10 тысяч долларов. Все дома летом занимают туристы, ходят по горам и упиваются минеральной водой.

Аккуратный, большой, но не пугающий роскошью дом хозяина Закарпатья. Внутрь Балога не впускает, разговариваем на летней кухне. Рядом бежит прозрачная горная речка. Тут же ходят два его сына, приехали на совещание братья и однопартийцы.

Лидер “Единого центра”, бывший дважды губернатором Закарпатья, подчеркивает свой демократизм, рассказывает про обычных соседей и скромную жизнь.

Он явно раздосадован поднявшимся шумом и злится на депутата Ланьо, “Правый сектор” и контрабандистов сигарет не меньше Москаля, потому что они разбередили его тихий и отлаженный мир.

“Я клянусь, что не имею никакого отношения к контрабанде сигарет или наркотикам. Я готов пройти детектор лжи вместе с Аваковым”, — говорит Балога.

Он утверждает, что слухи о его богатстве сильно преувеличены и деньги на жизнь ему приносит кирпичный завод и сеть супермаркетов. Балога курит одну сигарету за другой и явно злится, вспоминая события последних недель.

Мы разговариваем два часа. Балога не хочет, чтобы я его цитировал, не хочет пока публичного выяснения отношений с центральной властью. В последнем интервью “Украинской правде” после перестрелки в Мукачево он был довольно резок по отношению к Киеву, президенту Порошенко и премьеру Яценюку. Сейчас он намного осторожнее. Но все решится в октябре после местных выборов.

Сепаратизм в Закарпатье не имеет явной национальной окраски. В области около 80% — украинцы, русинов, которыми всех пугают, не наберется и 1%. А когда вы видите плакаты на венгерском языке — “Приди на выборы! Наше будущее зависит от тебя” — понятно, что на стыке 5 стран глупо разыгрывать национальную карту.

“Здесь нет сепаратистов, в Закарпатье все прагматики”, — уверяет Балога.

До сих пор, годами ему удавалось оберегать свой закарпатский мирок от Киева. На всех выборах в области побеждала партия, где была семья Балоги. Он устоял и при Януковиче, он надеется победить и в этот раз.

Многолетний хозяин Закарпатья старается не подавать вида, но по всему видно, что он нервничает.

СБУ и МВД расследуют сразу несколько дел по контрабанде и перестрелки с “Правым сектором”, Виктор Балога проходит там как важный персонаж, к которому у следователей очень много вопросов, ведь он вел переговоры с прятавшимися в лесу правосеками.

Влияние Виктора Балоги в Закарпатье велико, но все-таки преувеличивать его не стоит. Даже в деревни Чинадиево, где Балога обустроил себе летнюю резиденцию и дает работу многим сельчанам, люди говорят о нем без особого трепета: “Да, молодец, помогает, но вот отгородил большой кусок леса, никого туда не пускают”. И так далее.

В городе Мукачево, который часто по ошибке называют столицей Закарпатья, власть семьи Балоги крепка, но уже в Ужгороде иначе.

Люди годами поддерживали Балогу, потому что им никто не предлагал внятную и привлекательную альтернативу. Сейчас такая альтернатива неожиданно появилась, и Геннадий Москаль — серьезный соперник.

Обстановка сильно изменилась буквально за месяц. Скепсиса по поводу власти и ее реформ много, но и жить по-старому желающих мало.

От хорошей жизни сигареты через границу не таскают. Все хотят уважения, стабильности и достойной зарплаты. Закарпатье, как и вся Украина, оказалось на развилке: либо — болезненные реформы и качественный рывок вперед, либо медленное загнивание без всякой надежды на будущее.

Павел ШЕРЕМЕТ