Взяли по-крупному. Почему Мартыненко должен сесть

Это был мой предпоследний разговор с Петром Порошенко. Осенью 2015‑го я поинтересовался, почему тогдашний генпрокурор Виктор Шокин не помогает расследовать дело Николая Мартыненко прокуратуре Швейцарии, регулярно направлявшей в Украину запросы о проведении обысков и допросов. Президент отмахнулся, сославшись на Шокина — он‑де сказал, что ничего конкретного прокуроры из Берна не хотят.

Спустя несколько месяцев, как только заработает НАБУ, швейцарский эпизод станет одним из первых расследований. Речь о получении Мартыненко откатов на счета в Женеве и Цюрихе по договорам о поставке оборудования чешского завода Skoda на украинские атомные электростанции.

Вслед за этим НАБУ откроет дело по урановому концентрату, которое и привело к задержанию Мартыненко. Экс-депутат получал откаты на свою австрийскую фирму Штойерманн по контрактам между украинским и казахским госпредприятиями. После чего деньги шли на личные нужды, в том числе оплату медицинских услуг его супруги, аренду жилья для дочери в Лондоне, чартерные самолеты и т. д. Меня допросили в качестве свидетеля по обоим делам, и я передал НАБУ десятки страниц документальных подтверждений.

Мартыненко — классический кейс украинской коррупции. Я получил доступ к его декларациям о доходах. За 1998 год, когда он впервые был избран депутатом, Мартыненко задекларировал доход 77 тыс. грн ($22 тыс.) и автомобиль Nissan Patrol.

С тех пор, ни дня не находясь вне украинской политики, он дорос до олигарха и теневого бенефициара двух революций, расставив своих смотрящих на потоки в целых секторах экономики — атомной энергетики, урановой и титановой промышленности. Успел дважды побывать лидером фракции Наша Украина и беспрерывно с 2002 года руководил комитетом по вопросам топливно-энергетического комплекса Рады. Является бизнес-партнером президента Порошенко по обувной фабрике в Киеве, на месте которой должна вырасти элитная недвижимость.

Швейцарское расследование началось после того, как неадекватные суммы стали приходить на счета малоактивной офшорной компании Bradcrest. После этого прокуратура Берна провела обыски в банках и изъяла “формуляр А”, где конечным бенефициаром счетов указан Мартыненко.

Как и во всех крупных антикоррупционных расследованиях, ключ к успеху лежал в поиске слабого звена. В деле Лазаренко им оказался его порученец Петр Кириченко, который в обмен на правдивые показания вышел на свободу и легализовался в США, а Лазаренко получил восемь лет тюрьмы. В истории с Мартыненко слабым звеном стал его бывший бизнес-партнер, экс-депутат и в прошлом министр чрезвычайных ситуаций Давид Жвания.

Еще в середине 1990‑х Жвания с Мартыненко работали над поставками в Украину тепловыделяющих элементов для атомных электростанций, а затем в 2002‑м избрались депутатами от Нашей Украины. Черная кошка пробежала между ними уже после революции достоинства — это было связано с распределением денег в партнерстве. Параллельно началось расследование в Швейцарии, доставившее немало неприятностей семье Жвании. Его жена и дети поселились на вилле в элитном пригороде Цюриха Цумикон, а поскольку средства прошли через токсичный счет Мартыненко, изучаемый прокуратурой Швейцарии, супруге Жвании пришлось посетить полицейский участок для пояснений. Чтобы получить дипломатическую неприкосновенность, МИД даже оформил ее ненадолго на роль референта посольства Украины в Швейцарии.

Дело Мартыненко стало первым крупным заходом НАБУ на территорию неприкасаемых. Это даже не Роман Насиров — винтик чужой коррупции, когда главные потоки направляются в карманы вышестоящих патронов.

Мартыненко сам является выгодополучателем от схем, работавших на госпредприятиях. После перевода на офшорные счета эти суммы частично возвращались обратно в политику — за них покупались голоса в Раде, нужные решения чиновников, эфиры на телевидении, строились партии и формировался хор продажных экспертов. Так образовывался круговорот коррупции в природе, когда украденные деньги приумножали политические капиталы и продлевали спираль дальнейшего пребывания у власти.

Дело Мартыненко сделает украинскую политику честнее. Важно, чтобы появились прецеденты наказания коррупционеров, которые добровольно никогда не откажутся от легкого “заработка” на государственных потоках. За 25 лет независимости единственным топ-чиновником, отсидевшим за коррупцию, стал Павел Лазаренко, приговоренный американским судьей к восьми годам тюрьмы. Пока в Украине не появится аналогичная история, политика останется главным иммунитетом от преследования. Поэтому Мартыненко должен сесть в тюрьму — это больше вопрос не конкретной личности, а спасения страны от высокопоставленных воров.

Сергей ЛЕЩЕНКО, народный депутат, БПП