Все, что мы хотим получить от России, но не знаем как

Кто помнит, у Вуди Аллена есть прекрасный фильм “Все, что вы всегда хотели знать о сексе, но боялись спросить”, из разряда интеллектуальных комедий.

Размышляя о непростой судьбе российско-украинских отношений, почему-то именно этот фильм пришел в первую голову. Хотя, конечно, жанр взаимоотношений между Украиной и Россией — вовсе не комедия, прилагательное “интеллектуальный” — не в кассу, ну а секс — тут вообще ни при чем. Но направление мысли (о правильной постановке вопроса), думается, — верное.

Ведь что и довольно долго происходит в наших “братских” отношениях?

Россия делает вид, что серьезно занята идеей интеграции на постсоветском пространстве, а занята она совсем другим — тем, как комфортно вписаться в элиту западного мира. География гарантий личных финансовых ресурсов субъектов российской политической элиты находится на Западе.

Украина делает вид, что у нас дружеские отношения (”все хорошо, прекрасная Маркиза”), а, значит, на этой дружественности можно получать от Кремля какие-то экономические преференции.

По факту — ни один из этих типов поведения не работает в межгосударственном формате.

Они жизнеспособны только как политтехнологический, постмодернисткий сюжет, ориентированный на внутриполитический контекст — создание в обществе мифов и установок, направленных на удержание политического режима и существующего строя. Для России — это государственническая идея империи. Для Украины — это игра на менталитете пророссийского электората. Притом, что реальные интересы избирателей рассматриваются лишь как орудие достижения деловых целей, а не как основа политического действия.

Идеологией не пахнет ни по эту, украинскую сторону, ни по ту, российскую. Элиты обеих стран культивируют в публичном пространстве позицию псевдо-отношений, и каждый свой политический шаг рассматривают как элемент игры, цель которой — использовать комплексы и заблуждения электората.

Непонятно только, почему в Украине все еще продолжают рисовать демонические картины брутального “российского сапога”, ступающего на украинскую землю, когда по факту — российско-украинские отношения на текущий момент находятся на задворках истории.

Объективно о субъективном

Мне не раз доводилось видеть, слышать, отвечать на искеренне недоуменный вопрос со стороны украинских коллег:

Почему никак не клеятся отношения между Кремлем и Януковичем? Почему Кремль так бескомпромиссно себя ведет по отношению к пророссийски настроенному президенту Украины?

И, действительно, — уровень диалога между Януковичем и Кремлем как разговор слепого с глухим. Но бросается прежде всего другое — сама постановка вопроса в такой формулировке сводит весь комплекс российско-украинских отношений к фигуре президента (высокой или низкой).

Надо сказать — на постсоветском пространстве вообще, а в Украине и России в частности, принято сильно преувеличивать значение личности, находящейся в тот или иной момент у власти, на исторический ход развития государства и общества. Налицо — явный перекос субъективного над объективным.

В каком-то смысле такой подход оправдан. Потому что:

Во-первых, становление постсоветских государств происходило в условиях ограниченной легитимности и недоразвитости базовых институтов этих государств. Соответственно, приход той или иной личности к власти может привести к радикальным скачкам и поворотам в политическом и экономическом курсе страны. При отсутствии институциональных и традиционных (в смысле политической культуры) механизмов регуляции поступки лидера мотивированы исключительно его прошлым (качеством образования, уровнем интеллекта, стилем жизни, персональной историей социализации и т.д.), представлением о будущем, а также качеством окружения.

Во-вторых, политический хаос, отсутствие должного правового обеспечения процедур, неблагоприятный инвестиционный климат, высокий уровень коррупции, устойчивое недоверие народа к институтам власти, сопровождающие и по сегодня постсоветские режимы, не создают среды, необходимой для выстраивания долгосрочной политики, и рассчитаны на поведенческую мотивацию “здесь и сейчас”.

В-третьих, при отсутствии стратегических интересов и механизмов их реализации, а также общественной поддержки из-за отстранения народа от решений, принимаемых “наверху”, успех любого дела действительно, во многом, зависит от той или иной личности. Особенно, если в этом деле есть ее личный интерес. Классическая постсоветская политика — это не пространство реализации программ и проектов, связанных с судьбой государства, а средство достижения определенных групповых бизнес-целей.

Воплощение на практике обозначенных подходов очень хорошо прослеживается по газовым контрактам между Украиной и Россией. Как только в Украине меняются президенты и премьеры, тут же возникает вопрос смены схемы газовой торговли. Суть же остается прежней — на смену одним коррумпированным субъектам приходят другие, не менее, а то и более коррумпированные.

Но далеко не все в российско-украинских отношениях зависит от личности президента.

Борьба и единство противоположностей

Именно президентство Януковича развеяло тот миф, что качество отношений между Украиной и РФ зависит от пророссийскости (во всяком случае, ментальной) украинского лидера. Все — прямо наоборот.

Факт — но при Януковиче-президенте российско-украинские отношения стали более сложными, чем при президенте Ющенко.

При Викторе Андреевиче они были стабильно плохими, но понятными. Между российской и украинской властями была очерчена четкая антагонистичная идеологическая линия, обозначенная событиями “оранжевой революции”.

При Викторе Федоровиче мы с Россией вроде как друзья, но дружим по принципу “каждый сам за себя”. Притом, что большую часть полуофициальных требований России к Украине Янукович таки выполнил — от НАТО украинская власть отказалась, пребывание Черноморского флота РФ продлила, публичную поддержку режиму Путина оказывает. Да, газотранспортную систему не отдали, но и выше перечисленного — не так и мало.

В этом смысле, еще вопрос, что хуже — демонстративный панорамный видеоролик Медведева о том, что Кремль прекращает отношения с недружественным Ющенко, или опоздание Путина на четыре часа на заседание украинско-российской межгосударственной комиссии с участием Януковича и демонстративное предпочтение в иерархии встреч байкеру Хирургу.

Это снятие “идеологической маски” и зафиксировало разность векторов развития Украины и России и практически отсутствующие на уровне государств взаимоотношения. Отношения в гуманитарной сфере и сфере бизнеса развиваются не столько благодаря властям (украинским и российским), сколько благодаря инерции прошлого.

Украина сегодня мало интересна Кремлю.

Повестка, которая обсуждается в контексте российско-украинских отношений в России, предельно кратка. И, сводится, по большому счету, к следующим пунктам — Таможенный союз и украинская газотранспортная система. Даже, тема языка и предстоящие парламентские выборы — не являются предметом публичного политического интереса в РФ. Причем, обсуждения не политического и экспертного (принципы, позиции, плюсы и минусы), а с точки зрения некой необходимой данности.

Поэтому, совершенно необоснованно отдельные представители украинского политикума и общественности страшатся перспективы поглощения Украины “старшим братом”. Такой перспективы нет.

Субъективно об объективном

Разговоры о серьезном проекте на постсоветском пространстве напоминают поиск в темной комнате двери, которой на самом деле нет. Все существующие в публичном пространстве проекты на постсоветском пространстве — или не функциональны (как ЕЭП, ЕврАзЭС и Таможенный Союз), или формальны по своей сути (как СНГ).

Старые модели управления, недостаточность ресурса, отсутствие общих ценностей, принципов и подходов в вопросе эффективного использования потенциала постсоветского пространства, а главное процесс трансформации бывших частей советской империи в полноценные национальные государства выводят на первое место индивидуальные интересы каждой отдельно взятой страны.

Поэтому, зона свободной торговли между странами СНГ — скорее, пространство опыта, чем горизонт ожиданий. В том смысле, что для всех стран, включая Россию, ЗСТ — это, прежде всего, экономическая неизвестность со всеми возможными прибылями и потерями, нежели продуманный, просчитанный и согласованный (в плане артикуляции совместных интересов) внешнеполитический акт.

Поэтому, в ряде отраслей Украина и Россия — конкуренты. Скажем, в отрасли экспорта модернизированных старых образцов военной техники. Или по Киотскому протоколу, в вопросе продажи квот другим участникам протокола.

Кроме того, несмотря на одни и те же проблемы, связанные со становлением политических и экономических систем (поначалу постсоветские страны развивались приблизительно по одной и той же схеме), сами проекты государств основываются на разных легитимностях. Проект России как страны держится на традиционной легитимности (традиция монарха), Белоруссии — на харизматической легитимности (харизма Лукашенко), Украины — на националистической легитимности (национальное государство). Поэтому в России всегда будет сильная президентская власть, в Белоруссии смена лидера будет означать совсем другую страну, а Украина всегда будет стремиться к построению и укреплению национального государства.

Таким образом, параллельно с декларируемыми объединительными процессами на постсоветском пространстве активно развиваются и процессы разъединительные, обусловленные объективным ходом истории.

Формула любви

И, все же, крайне странно, что Россия и Украина не могут найти взаимовыгодный формат отношений — есть масса отраслей, в которых можно было бы осуществлять выгодные проекты, развивая потенциал государств.

И если Кремль занял позицию отчуждения (не публичную, а реальную) по отношению к Украине, то действующая украинская власть может сама стать инициатором придания партнерству динамики, обозначив свои запросы и границы сотрудничества.

Причем, эти запросы не должны сводиться только к пересмотру газового контакта, но и в целом отображать видение российско-украинских отношений. Тогда внешнеполитические решения украинской власти будут выглядеть органично.

Отношения между Украиной и Россией должны стать более прагматичными
Отношения между Украиной и Россией должны стать более прагматичными

Как вариант, эта позиция может быть сформулирована следующим образом:

1. Учитывая внеблоковый статус и европейскую интеграцию как официально задекларированный стратегический вектор внешней политики страны, Украина выстраивает отношения с Россией в контексте евроинтеграции.

2. Украина не намерена на полноправных правах становится членом Таможенного союза, в том числе — из-за нереальности этого проекта в ближайшей перспективе.

3. В то же время, украинская власть очень хочет развивать взаимовыгодные отношения со странами СНГ в целом и с РФ в частности. Украина хочет соседствовать с сильной, некоррумпированной, безопасной, целостной и модернизированной Россией, в которой построена новая экономика, развиты институты власти и общества, работают законы. С Россией, которая уже не империя, а современное государство-нация.

4. Деполитизация и дебизнесизация — важнейшие условия эффективных российско-украинских отношений. Только тогда можно отделить частные политические и бизнесовые интересы от интересов государства.

5. Зона свободной торговли с СНГ не перечит созданию зоны свободной торговли с Евросоюзом — это рынки дополняют и взаимообогащают друг друга. Поэтому, надо прекратить рассуждать на уровне политической пропаганды, хорошо участие Украины в ЗСТ с СНГ или плохо, а содержательно просчитывать возможные риски и выгоды.

Но самое главное для Украины — это осознать себя по-настоящему самостоятельной страной.

Украина еще не завершила путь от крупного субъекта советской империи к полноценному, политически, экономически и психологически самодостаточному независимому государству.

Национально-государственная “недостаточность” Украины проявляется, в том числе, в комплексах самой элиты. Собственно, главная проблема украинской внешней политики (на любом направлении вообще) — в том, что она выполняет, прежде всего, функция инструмента для внутриполитического позиционирования политиков.

Украинские элиты до сих пор очень сильно ориентированы на позицию своих внешних партнеров, существенно преувеличивая значение руководителей стран-партнеров для судьбы Украины. И совершенно недооценивая необходимости формулирования для общества внятной, внутренне непротиворечивой доктрины общеукраинского будущего.

Только тогда подавляющее большинство граждан Украины будут ощущать, что у них — общая, единая историческая судьба.

Олеся ЯХНО