Время тиранозавров, или В чьих руках Трамп*?

Для этого есть основания. И не только те, о которых пишут — мол, не карьерный дипломат, не известный политик с международным опытом, не университетский профессор, не четырехзвездный генерал в отставке. 

Параллельно, в России кипят страсти вокруг “Роснефти”, приватизации 19,5% госпакета акций и усиливающихся позиций главы компании Игоря Сечина на российском властном олимпе. 

Позволю изложить гипотезу о взаимосвязи этих двух процессов, исходя из того, что представляют собой обе компании и личности Тиллерсона и Сечина. Exxon Mobil Corp. — крупнейшая частная транснациональная нефтегазовая компания в мире, родом из Техаса. Ведет добычу в основных нефтеносных регионах, имеет нефтепереработку в 25 странах, располагает сетью АЗС более чем в 100 странах. Рыночная капитализация — 363,3 млрд долл. Стив Колл, журналист, лауреат Пулитцеровской премии, изучающий историю компании, характеризует ее как “одну из самых ненавистных корпораций планеты, определяющей американскую внешнюю политику и судьбу всей нации”. Exxon Mobil не стеснялась иметь дело с диктаторскими режимами в Африке, разрабатывая месторождения и особо не придерживаясь экологических требований.

Ли Рэймонд, предшественник Тиллерсона по прозвищу “Железная задница”, слыл скептиком по поводу антропогенных причин изменения климата. Такой же корпоративной оценки придерживается и нынешнее руководство компании. И вот здесь возникает вопрос: позиция Трампа в отношении Парижского климатического соглашения — это его личная позиция или навеянная нефтегазовыми магнатами, пообещавшими и оказавшими ему поддержку на выборах?

Рекс Тиллерсон имеет прозвище “ТиРекс”, по аналогии с принятым в английском языке сокращением T-Rex, означающем название динозавров семейства тиранозавров — крупнейшего хищника планеты в доисторическую эпоху.

Exxon Mobil является лидером в разработке арктических залежей нефти и природного газа. Арктика — давний ориентир, еще с 80-х. Позиция компании состоит в том, что удовлетворение возрастающих мировых потребностей в энергии требует развития всех доступных источников нефти и природного газа, в том числе найденных на арктическом шельфе. Считается, что освоение этих ресурсов пройдет долгим путем, который нужно начинать сейчас, чтобы усилить энергетическую безопасность и получить выгоду для США в будущем.

“Роснефть” значительно скромнее по капитализации, сейчас всего 58 млрд долл., а в досанкционный период было 92 млрд, но зато она опережает Exxon Mobil по объемам запасов и уровню добычи. Игорь Сечин — творец “Роснефти” в ее нынешнем виде на обломках им же разрушенного в 2000-х ЮКОСа М.Ходорковского.

Летом этого года Игорь Сечин собрал в Петербурге в рамках международного экономического форума руководителей крупнейших нефтегазовых компаний мира. Среди них был и Р.Тиллерсон, а также министр энергетики РФ А.Новак, бывший канцлер Германии Г. Шредер, бывший офицер “штази” М.Варниг. Сечин затронул тему выборов президента США. По его словам, разные подходы к развитию нефтегазовой отрасли Хиллари Клинтон и Дональда Трампа являются риском для нее. “Республиканцы уже сегодня предлагают меры по развитию собственной добычи и экспорта нефти, газа и угля, в то время как Хиллари Клинтон предлагает усилить поддержку возобновляемой энергетики”, — указал он. При этом Сечин призвал не надеяться на то, что ветро- и солнечные электростанции заменят нефть и газ. Выступление президента “Роснефти”, по оценкам российских же журналистов, напоминало мюнхенскую речь Владимира Путина 2007 года, с поправкой на то, что она касалась не всего спектра геополитических отношений, а лишь одной нефти. “Итогом нынешнего кризиса стало переосмысление той роли, которую играют основные игроки. Происходит их кристаллизация. Это США, Саудовская Аравия и Россия”, — обозначил Сечин.

И вот здесь — самое интересное. Действительно, глобальный нефтяной рынок формируют эти три страны. Им уже тесно втроем, хотя США все еще являются импортером нефти, в отличие от двух других игроков. Но менее 10 лет назад США были крупнейшим импортером газа, а сейчас уже экспортируют его. США нужно пространство, чтобы развернуться с нефтедобычей. Кто-то третий — лишний. Нужно меньше альтернативной энергетики, или, по крайней мере, ее не нужно так много. Эра углеводородов должна продолжаться. Вот в этом позиции Тиллерсона и Сечина совпадают. “Тирекс” и “Игорь Грозный” (одно из прозвищ Сечина) возглавляют крупнейшие и влиятельнейшие компании в США и России. Имеют совпадающие взгляды на ряд глобальных проблем и совместные интересы в разработке сложных и труднодоступных месторождений. Прежде всего — в Заполярье и Арктике. 

По оценке “Роснефти”, запасы Западно-Сибирской нефтегазовой провинции превышают запасы Мексиканского залива и сопоставимы с запасами Саудовской Аравии. Стоит обратить внимание на сопоставление с королевством нефти и песка. Exxon хочет участвовать в разработке не только американской Арктики, но и российской. Сечин, как один из главных строителей энергетической сверхдержавы, — ключевой российский визави Тиллерсона. Его связи и влияние обеспечивают сейчас для Exxon режим наибольшего благоприятствования в РФ. В 2011 году обе компании подписали соглашение о стратегическом сотрудничестве. Сечин в 2013-м отметил: “Наше сотрудничество затрагивает самые перспективные сферы нефтегазовой отрасли: участки на шельфе Арктики и глубоководные участки Черного моря общей площадью 773 тыс. кв. км, трудноизвлекаемые запасы нефти в Западной Сибири, а также перспективный проект СПГ на российском Дальнем Востоке. Мы убеждены, что реализация всех этих проектов будет служить интересам акционеров обеих компаний”. Сумма инвестиций по проектам в России оценивается в 200—300 млрд долл. К тому же “Роснефть” получает доступ к шести проектам Exxon на территории США.

“Тирекс” имеет давнее знакомство с Путиным, еще с 90-х, когда он представлял Exxon Mobil в России. Шутят, что Тиллерсон общался с Путиным чаще любого другого американца, за исключением Генри Киссинджера. В 2012-м он был награжден российским орденом Дружбы. “Тирекс” выступает за отмену санкций против РФ, хотя российская оккупация Крыма привела Exxon к потере весьма перспективного проекта шельфовой газодобычи в украинском секторе Черного моря (Скифская площадь). Однако эту потерю, вероятно, Тиллерсону было обещано с лихвой компенсировать в не менее масштабных 10 согласованных в рамках стратегического партнерства проектах в России. Но из-за санкций против РФ пришлось свернуть девять из них — в Арктике, Западной Сибири и на шельфе Черного моря. Свои убытки компания уже оценила в 1 млрд долл. Сейчас, если “Тирекс” будет назначен госсекретарем, открывается окно возможностей для обеих компаний, традиционно использующих свои государства в корпоративных целях. Все это способно отобразиться на глобальной ситуации, а не только на двусторонних американо-российских отношениях.

1. На фоне изложенного обструкция Трампа Парижскому климатическому соглашению ныне логично вписывается в интересы глобальных нефтяных игроков, и прежде всего Exxon. Скорее всего, выражая негативное отношение к Парижскому соглашению, Трамп высказывал не столько свое мнение, сколько ретранслировал позиции углеводородных магнатов, для которых важно продолжать business as usual как можно больше, а Трампу — быть президентом как можно дольше.

2. Дуэт Трамп—Тиллерсон будет пытаться убедить американских законодателей снять санкции с России, невзирая на то, что Крым остается оккупированным и РФ продолжает агрессию против Украины. Для Exxon важно продолжить инициированные многомиллиардные проекты добычи углеводородов в Западной Сибири и российской Арктике вместе с “Роснефтью”. Стоит вспомнить, что подписание соглашения о стратегическом сотрудничестве с Exxon Mobil стало своеобразным “отпущением грехов” российской госкомпании по “делу ЮКОСа”, идеологом и организатором разрушения которого был Сечин. Теперь тандем Тиллерсон—Сечин готов идти дальше, и не только ради получения многомиллиардных прибылей, но и для сохранения мировой энергетики как можно дольше на углеводородном сценарии.

3. Арктические проекты “Роснефти”, реализуемые в экстремальных климатических условиях, дают возможность получить куда более масштабные сметы на их реализацию, нежели “откатопроводы” Миллера. Не будут обижены и партнеры, и подрядчики, и крышующие политики. 

4. США времен президентства Трампа при госсекретаре Тиллерсоне могут пожертвовать давним стратегическим партнером на Ближнем Востоке — Саудовской Аравией. Ее нефть больше не нужна США, более того, она — все более лишняя на мировом рынке как для России, так и для Америки, которую Трамп хочет сделать самодостаточной по нефти, как это уже имеет место с газом. Сделка с Россией в отношении саудитов может быть совершена по умолчанию сторон: США оставляют Эр-Рияд на произвол судьбы, что началось еще при Обаме и что прогнозируемо приведет королевство к внутренним катаклизмам, с последующим паденим нефтедобычи и потери саудитами роли глобального нефтяного плеймейкера.

5. Exxon Mobil и “Роснефть” возьмутся за Арктику, со всеми вытекающими отсюда экологическими рисками. Exxon будет больше стремиться работать в российской Арктике ибо на Аляске она имеет недобрую славу — катастрофа нефтяного танкера Exxon Valdez с разливом нефти в 1989 году не забыта. Но для того, чтобы арктические проекты были прибыльными, необходимы высокие цены на нефть — от 80 долл. за баррель. Для этого как раз и нужен коллапс Саудовской Аравии и война на Ближнем Востоке — что-то похожее на ирано-иракскую войну 1980—1988 гг. Паралельно решается задача создания дополнительных проблем Китаю, для которого поставки нефти из Персидского залива становятся все более значимыми, а Саудовская Аравия — уже поставщик №1 для КНР. 

6. Гробовщик ЮКОСа И. Сечин, вероятно, вдохновился идеей М. Ходорковского о слиянии ЮКОСа с одним из американских нефтегазовых гигантов. Кстати, Exxon проявлял в 2000-х наибольший интерес именно к ЮКОСу. Прямые договоренности Ходорковского и “Железной задницы” Ли Рэймонда в обход Кремля, вызвали его негативную реакцию. Exxon планировала получить 40% акций ЮКОСа, оцениваемых в млрд в 2003-м. Эта доля могла быть потом доведена до 50%. Не срослось тогда. “Игорь Грозный” помешал. Но теперь он действует подобным же образом, как Ходорковский в 2000-х. При этом, правда, Сечин не демонстрирует открыто политических амбиций, но уже не секрет, что он контролирует силовиков. Все, что Путин смог противопоставить Сечину после приватизации госпакета, — это усилить позицию преданного ему соратника Матиаса Варнига, сделав его независимым директором в “Роснефти”.

7. Не исключено, что деньги на приватизацию госпакета “Роснефти”, которые формально вроде бы пришли через “Гленкор” и суверенный фонд Катара, на самом деле могут оказаться деньгами отдельных акционеров и менеджеров Exxon, а также “Роснефти”, включая ее главу. На Exxon как раз указывает наличие катарцев в схеме. Известно, что, начиная с 2000-х, американская компания традиционно самый крупный инвестор Катара. Компания вложила порядка млрд. 

Поэтому, в случае назначения Трампом “Тирекса” на должность госсекретаря, мир получает риск не только продолжить эру ископаемого топлива, но и формулу мировых потрясений: Тиллерсон + Сечин = США — (Европа + Парижский договор) + (Тайвань — КНР) — Саудовская Аравия + (Россия — Путин). Примечательно, что Путин становится балластом, третьим лишним для эффективного тандема двух хищников. Exxon обладает хорошей корпоративной памятью и аппетитом, она умеет решать долгосрочные задачи, требующие не годов, а десятилетий. Хотя “Железная задница” уже давно не глава Exxon и 13 лет тому назад сделка сорвалась, но для компании, история которой насчитывает почти 140 лет, это не время. В 2003-м глава Exxon Mobil присутствовал в Москве, чтобы принять участие во Всемирном экономическом форуме, где другими участниками форума были глава ЮКОСа М. Ходорковский, а также президент России В. Путин. Ли Рэймонд рассчитывал получить благословение Путина на слияние с ЮКОСом. Но Сечин расстроил эти планы и убедил Путина, что за сделкой стоит план захвата экономической и политической власти в России. Сработало. Сечин и Путин продемонстрировали, что с ними нужно считаться. Особенно с Сечиным. Неудача “Железной задницы” мало волнует “Тирекса”, у него есть свои счеты к Путину, который и его, главу крупнейшей мировой компании, не всегда удостаивал вниманием. В 2000-х, как представитель в России, он отвечал за деятельность добывающего консорциума на шельфе Сахалина в рамках соглашения, которое в Москве было названо грабительским и по которому нефть экспортировалась в обход федерального бюджета. Конец этому и сверхприбыльному бизнесу Exxon положил Путин. Но он теперь не важен, если есть иной, чем в 2000-х, Сечин.

Сейчас обе стороны, “Тирекс” и “Игорь Грозный”, работают в синергии. В прошлом году Сечин, например, защищал Exxon от претензий со стороны правительства в сахалинском проекте, ну а Тиллерсон высказывался за пересмотр санкций в отношении РФ. Каждый из них, возглавляя крупнейшие компании, по сути, поставил государственную машину на службу корпоративным целям и личным амбициям. И то, и другое имеет глобальное измерение, учитывая масштаб корпораций. Они готовы замедлить технологический прогресс — мир без нефти, продлить эпоху нефтяных тиранозавров. Поэтому, учитывая боевой опыт Сечина в 80-е, не исключено, что сценарий российского кибервмешательства в американскую избирательную кампанию имел целью не только привнести некоторый хаос в США, но вполне конкретно — привести к власти именно Трампа, на которого уже была сделана ставка со стороны Exxon Mobil. Таким образом, это не Трамп ходит Тиллерсоном, а “Тирекс” приобрел в руки козыря. Кстати, козырная карта в английском языке — trump*. Символичное совпадение в данном случае.

Хищники своего не упускают, если охотятся за добычей. При этом каждый смотрит на другого как на возможную добычу. 

P.S. Россиянам праздновать победу типа “Госдеп наш” рановато. Процедура утверждения кандидатуры на должность госсекретаря США не так проста, как кажется, и одного желания президента недостаточно, чтобы тот или иной кандидат уселся в главное кресло Госдепа. США — не Россия. Вероятность того, что “Тирекс” станет госсекретарем, очевидно, есть, и немаленькая. Но даже если он не станет им, то показательно, что история вокруг “Тирекса” высветила те транснациональные корпоративные силы, которые так или иначе будут влиять на формирование американской политики.

Михаил ГОНЧАР, президент Центра глобалистики “Стратегия ХХІ”